В оружейной царил полумрак. Конан, шагнув к окну, отдернул в сторону тяжелую портьеру, и яркий солнечный свет ворвался внутрь зала, бесчисленными бликами отражаясь в полированном металле. Кербалл тут же пошел вдоль стеллажей с оружием, слегка прикасаясь к доспехам, примериваясь к рукоятям редкостных мечей. Он был здесь не впервые и все же всякий раз снова и снова радовался и удивлялся. Нет ничего более привлекательного для сынов Крома, чем хорошее оружие. Конан, с удовольствием наблюдавший за ним, спросил, обращаясь к Пелиасу:
— Что мы здесь ищем?
Маг, продолжая озираться по сторонам, коротко бросил:
— Копье.
Король собрался спросить: «Какое именно?» — ведь здесь можно было найти копья практически любых народов, начиная от ассегаев бамула, гандерландских сарисс и заканчивая яри с острова Дракона, что лежит за Кхитаем в Восточном океане. Но маг опередил его, все так же односложно добавив:
— Окровавленное...
«Все верно, — подумал Конан, — где же еще появиться знаку... Оружие стремится к оружию...» Ему не хотелось продолжать размышления на эту тему: он терпеть не мог всякой мистики. За его спиной, в коридоре, послышался звук шагов. Они с магом обернулись одновременно.
— Ага! — воскликнул Пелиас. — Вот и третий! Алкемид, а это его шаги услышал король,
остановился в дверях. Слегка поклонившись, он поднял на Конана глаза. Седые волосы историка, обычно аккуратно уложенные, разметались по плечам от быстрой ходьбы, и взгляду короля открылся старый глубокий шрам, начинавшийся от уголка правого глаза, пересекавший висок и исчезавший в волосах за ухом.
— Прошу прощения, Ваше Величество, — тихо проговорил историк, — я хотел бы просить разрешения...
В этот миг Кербалл, забравшийся уже далеко в металлические джунгли, издал жуткий вой. Конан, не дослушав Алкемида, который вдруг побледнел как полотно, не разбирая дороги, кинулся в глубь оружейной, откуда звучал боевой клич киммерийцев.
Кербалла он нашел почти сразу. Тот стоял неподвижно, глядя куда-то в угол. Широченная спина побратима загораживала обзор, и Конану пришлось попросить его подвинуться, положив руку на плечо. Кербалл посторонился и, не поворачивая головы, произнес:
— Колдун прав. Оно здесь...
Оно действительно было здесь, покрытое темными потеками лезвие шириной в ладонь. Толстое древко длиной в рост человека — тоже в потеках. Окровавленное Копье. Конан даже не сразу заметил, что оно висит в воздухе.
— Недурственно! — прозвучал сзади голос Пелиаса. — Ваше Величество, разреши?
* * *
— Больше не стану мучить вас загадками, — пообещал Пелиас, поднеся к губам полный кубок. — Надо сказать, в этой истории и мне самому не все ясно. Однако... — Он пригубил вино. — Ту часть, что мне известна, я расскажу.
Они собрались в апартаментах короля, к которым примыкала оружейная. Именно отсюда, а вовсе не из тронного зала Конан управлял государством. Здесь он писал указы, совещался со своими военачальниками и министрами, принимал послов для разговора с глазу на глаз. Трон был лишь символом, а главные дела вершились здесь.
В кабинете все стены занимали стеллажи с книгами. Простенки между полками украшали щиты с укрепленным на них старинным оружием. Солнечный свет попадал в комнату через пару высоких стрельчатых окон, забранных причудливыми решетками. В непогоду окна закрывали дубовыми ставнями, украшенными с внутренней стороны замысловатой резьбой в нордхеймском стиле.
Пелиас удобно устроился в мягком глубоком кресле, в котором обычно сидели важные гости. Конан предпочел стоявший напротив громоздкий стул из резного дерева с высокой спинкой и подлокотниками в виде изготовившихся к броску львов. Алкемид присел на простую скамью у входа, а Кербалл взгромоздился на край круглого стола, находившегося посередине комнаты. Отсюда он мог видеть всех присутствующих, а также окна и дверь. Кербалл привык всегда быть настороже.
— Основную часть истории про Мечи Стихий вы уже знаете, — маг окинул всех взглядом, — поэтому ничего особо нового я вам не скажу. Как не скажу ничего веселого. Вы должны знать... — Пелиас немного помолчал. — В общем, так. Если ваша миссия не удастся, мир, конечно, не погибнет, но все в нем изменится. Если в своем мире Кулл обретет Меч Огня, то змеелюди будут уничтожены, но если этого не случится, человечество на века попадет в рабство к змеям. Когда Атлантида погрузится в пучину, Змеиные Владыки погибнут, но останутся их тайные анклавы. И теперь, уже в нашем мире, Конан, они выйдут из тьмы, и грянет большая война. Как и во всякой войне, здесь невозможно точно предсказать исход... Тем более что само существование вашего народа, киммерийцев, окажется под угрозой... Почему? Да очень просто. Вы происходите от атлантов, большая колония которых образовалась севернее Валузии как раз во времена Кулла. Змеелюди истребят ненавистный им род... Видишь, Конан, это, выходит, не просто приключение. Тебе придется позаботиться о судьбе своего народа.
— С другой стороны, — подал голос Алкемид, — не сделай он этого, и Киммерия просто не существовала бы вовсе. Получается парадокс: Конан спасает Киммерию, чтобы иметь возможность родиться...
— Правильно. — Пелиас довольно прищурился. — На самом деле не все так мрачно, и в то же время все еще хуже... Конечно, может быть, змеелюди и не смогут истребить твоих предков, Конан. Здесь нельзя быть уверенным... Многочисленные возможности выбора создают целую лавину вероятностей... Кто знает? Может быть, наоборот, спасая своих, ты убьешь себя...
— Зачем ты все это говоришь, маг? Чтобы еще больше запутать меня? — Конан нахмурил густые брови. — Я ждал от тебя разъяснений...
— А я только все усложняю... — продолжил Пелиас его мысль. — Нет, не все так. Я лишь хочу, чтобы ты и твои спутники осознали бессмысленность рассуждений и доверились выбору своего сердца. Но помни, король, опасно изменять прошлое. Только непреклонная воля поможет тебе там. Впрочем, тебе ее не занимать... Что ж, а теперь подумайте...
— Конечно, мы пойдем, — перебил его молчавший до сих пор Кербалл.
Конан молча кивнул, соглашаясь.
— Хорошо. — Пелиас в задумчивости потер лоб. — Но я должен предупредить, что вернетесь вы не все. Так я вижу. Как воины вы, безусловно, готовы, но ведь ты, Конан, еще и король...
— Я обещал... — Конан пожал плечами. — К тому же Паллантид вызвал сюда Троцеро Пуантенского. Я отдам распоряжения. Граф будет править до моего возвращения или пока совет не изберет преемника.
— Мой король! — Алкемид поднялся со своего места. — Позволь все же испросить твоего величайшего разрешения присоединиться к миссии.
Конан удивленно поднял брови:
— Вот как... Теперь понятно, почему Пелиас именует тебя третьим. Ну что же, я уверен, ты не будешь обузой. Мне кое-что известно о происхождении твоих шрамов. Но ведь мои соплеменники едва не убили тебя. Зачем тебе помогать им?
— Это была война. — Голос философа звучал твердо. — Мы вторглись на вашу землю. Вы одержали победу. Но дело вовсе не в киммерийцах. Ты же знаешь о моем труде. Конечно же, летописцев много, тот же Астинус, например. Но я в отличие от других пытаюсь быть объективным. Я мог бы описать вам то, что увижу собственными глазами.
— Но подумай, тебя там не ждут. Нас с Кербаллом звали, а тебя ведь могут и не принять... Или я не прав? — Король взглянул на Пелиаса.
Тот покачал головой:
— Вовсе нет. Его тоже пригласили.
— Кто? — Конан удивленно посмотрел на философа. — Кулл?
— Нет, Гонар.
