— А что будет вечером? — спросила Мила.
— А к вечеру мы дойдем до деревушки у подножия скал, где и заночуем, — за Альтареса ответил Гиффорд.
На расстеленной салфетке появился хлеб, зажаренная утка, солидный кусок сыра и фляжка с чаем.
— Интересно, я не видела в замке ни одного человека, им что, запрещено показываться на глаза?
— Вовсе нет, просто там, кроме нас никого не было, — ответил Гиффорд.
— А кто же тогда готовит, убирает?
— Никто. Для этого достаточно обычной, домашней магии.
— Это хорошая магия, — сказала Мила и мечтательно протянула. — Не надо полы мыть, готовить, стирать. Красота!
Издалека послышался шум крыльев и Альтарес приложил палец к губам, подавая знак к молчанию. Но Мила и не думала шуметь. Судя по звуку, это было что-то большое. Через минуту по земле заскользили тени, от огромных крыльев. Крона дуба надежно укрывала их, но и не давала увидеть обладателей, этих огромных крыльев. Но смотреть на них Миле совсем не хотелось, ей стало не по себе, и она сидела не шевелясь. Когда шум стих, Гиффорд произнес.
— По нашу душу полетели, представляю, как они будут разочарованны.
И как ни в чем не бывало, принялся за еду. Альтарес и Мила последовали его примеру.
5
Покончив с едой, они продолжили путь.
— Может, уже объясните, что происходит? Почему за вами охотятся? — спросила Мила.
— Вкратце, — сказал Альтарес.
— В деталях, долго и много? — хитро прищурившись, спросила она.
— Верно, — ответил он. — Начну с того, что изначально, ваш мир и наш, были единым миром, в котором жили как те, кто мог управлять магией, так и те, кто был лишён этого дара. Сама понимаешь, что в подобных случаях всегда возникают проблемы. Появляется противостояние. Каждый стремится доказать своё право на существование, пытается защитить себя и так далее. При этом уничтожаются магические существа.
— А зачем их уничтожать?
— Просто, скажем, рог единорога обладает огромной силой, которую может использовать и простой человек, а на пегасах можно летать.
— И не только, — добавил Гиффорд.
— Решение проблемы нашли в том, что создали барьер, на основе волшебства земли. Ведь магия существует в природе; в воде, воздухе, камнях, деревьях, повсюду. Человек лишь пользуется ею. Так и появились два мира, живущих параллельно. В последние время всё чаще и чаще люди из вашего измерения стали попадать сюда, а люди из нашего проваливаться в ваш мир.
— А это разве возможно?
— Возможно. Это, так называемые, аномалии. Барьер в таких местах истончается и сквозь него легко пройти. Через некоторое время барьер восстанавливается. Это было учтено, но слишком частые разрывы внушают опасения. Вот правитель и попросил нас заняться этим делом.
— Значит, вы находитесь на службе у правителя?
— На службе у правителя находятся все, ведь каждый должен подчиняться его воле?
— Я не это имела в виду, — слегка раздраженно сказала Мила. — Есть же официальная служба, и потом, ты сказал, что правитель попросил, а не приказал. Значит вы на хорошем счету? Так ведь?
— Ну, хоть я и не совсем послушный сын, но с отцом мы не ссоримся. Так, спорим иногда.
— Так правитель твой отец?
— Ну да.
— И ты молчал? Мог бы, и сказать!? — возмутилась Мила. — Это просто нечестно, обманывать.
— Да я и не думал тебя обманывать. Мне просто и в голову не приходило, что это важно. Ну, принц, ну и что в этом такого? Да я и во дворце не часто бываю.
— Это уж точно, — подтвердил Гиффорд. — Возле трона, скорее корову увидишь, чем законного наследника.
— Да не нужен мне этот трон, — возмутился Альтарес. — Сидеть в четырех стенах, принимать всякие делегации, выслушивать жалобы, соблюдать этикет, наконец. И вообще трон жёсткий и неудобный, а я не хочу заработать себе гиморой, — с большим возмущением, скороговоркой проговорил Альтарес.
Гиффорд и Мила, не удержавшись, расхохотались. Альтарес с недоумением посмотрел на них, а затем присоединился к хохочущим друзьям. От неудержимого смеха, Мила практически согнулась пополам, одной рукой держась за живот, а другой, опираясь на стоящего рядом, Гиффорда.
Наконец, насмеявшись, вдоволь, и успокоив дыхание, Мила произнесла.
— Я тебя понимаю. Но, честно говоря, я и не ожидала, что ты можешь быть таким.
— Каким? — непонимающе спросил Альтарес.
— Ну, ты всегда такой строгий и хмурый.
— На это у него есть весьма основательные причины, — став серьёзным сказал Гиффорд.
— Ну да, не особо-то весело, когда на тебя охотятся. Я понимаю. А кстати, почему, ты ведь так и не объяснил.
— То, что за нами охотятся, это уже становится привычным. Конечно, неприятно и страшновато, но дело не в этом. Разбираясь с этим делом, мы узнали, что барьер сам собой не может истончиться, так как в его создании задействованы силы природы. И барьер может рухнуть лишь тогда, когда погибнет земля, а разрушить его не под силу ни одному человеку, пусть он будет трижды магом. К тому же нам всячески начали мешать. Естественно мы пришли к выводу, что барьер разрушает кто-то сознательно и это явно не человек. С этим я и отправился к отцу, но явившись во дворец, был схвачен и посажен в тюрьму. На мое счастье Гиффорд не пошел со мной и смог меня оттуда вытащить. Там я узнал, что мой отец пропал, а его место занял Пролок, — Альтарес замолчал.
— Всё же, надежда на то, что правитель Зэйден жив, есть, и не малая, — заговорил Гиффорд. — Во- первых; Пролоку незачем скрывать смерть правителя, а скорее наоборот, она ему выгодна, и он во всеуслышание объявил бы о его смерти и представил бы доказательства. Во-вторых; Зэйден, крепкий орешек, о который можно легко сломать зубы.
— А этот Пролок, что за птица? — спросила Мила.
— Злобный, мстительный, с комплексом неполноценности человек. Как маг, он впрочем, кое-чего стоит, но не настолько, чтобы захватить власть.
— Тут и ежу понятно, что он лишь пешка, — сказала Мила. — Интересно кто за ним стоит?
— Извини, кому понятно? — поинтересовался Гиффорд.
— Ежу, — ответила Мила и увидев непонимающий взгляд, добавила. — Зверёк такой. Колючий. Земной. Но ты не зацикливайся, это просто выражение такое.
Из-за холма показалась деревушка, расположенная у подножия скал. Некоторые дома были выдолблены прямо в скалах. Другие построены вплотную к ним. Поэтому вся деревушка как бы выстроилась в ряд. Мила насчитала всего четырнадцать домов. Уже начали сгущаться сумерки, и на улице не было видно ни одного человека.
— А почему у вас, как только начинает темнеть, все прячутся по домам? — спросила Мила.
— Потому что начинается время ночных жителей, с которыми очень трудно найти общий язык. Давай-ка поспешим.
Они ускорили шаг, и вскоре подошли к крайнему дому. Гиффорд постучал в дверь, и немного подождав, они услышали за дверью легкие шаги. Щёлкнул замок и дверь распахнулась. Свет падал изнутри, и поэтому невозможно было рассмотреть человека, который открыл дверь. Было ясно одно — это
