– Что-нибудь случилось? – спросил он, подавляя панику.
Мила тут же панику угадала по остановившимся глазам, по напряжению в лице. Да, Родя запаниковал. Впрочем, она тоже.
– Я не хотела тебя раньше времени пугать, – произнесла она медленно, обдумывая слова, ведь неосторожно брошенная фраза может потом дорого стоить. Честно говоря, она ужасно боялась, что в ответственный момент отдуваться придется ей, а Родик попросту смоется. Да, такие неприятные мысли иногда посещали ее. Возможно, потому, что Мила сама никогда не стала бы бросаться на амбразуру, выручая друга. – Был странный звонок… нас прервали, я ждала, что опять позвонят, но не дождалась. Вот, собственно, и все.
– О, Мила, – снисходительно усмехнулся он, – у тебя сдают нервишки. А я думал, ты не подвержена страхам.
– Ты прав, – обворожительно улыбнулась она. – Это действительно нервы. Ой, пойдем, все уже сидят за столами…
– Да-да, – спохватился он, – мы ведь открываем вечер.
На площадке посреди зала появились девушки, разумеется, практически раздетые. Замелькали ножки, засверкали стразы… Людмиле Владимировне стало скучно. Номера эти она видела по сто раз, поэтому переключилась на стол, придирчиво осматривая блюда. Мясное ассорти, икра, рыбное ассорти, салаты, короче, ничего нового. Если на горячее подадут отбивную с картофелем фри, то, считай, вечер потерян. Надоела плебейская фантазия. До конца вечера так и не удалось переговорить с Родионом, но Людмила подумала, что так даже лучше. Ведь сама толком еще ничего не знала.
2
Около полудня Людмила Владимировна притомилась. Во-первых, вчерашний банкет длился допоздна, домой попала только в половине второго, а в кроватку легла чуть ли не час спустя. Во-вторых, ее доканывала тупость работников, а именно – портних. Они шьют модели по лучшим, апробированным лекалам, сиди себе и строчи, так нет, лезут со своими выкладками и предложениями! Каждая портниха мнит себя модельером. Как будто у этих девчонок извилин больше, чем у западных кутюрье. Рационализаторские предложения Миле были без надобности, ей нужны количество и качество – все. А бирочки и лейблы знаменитых фирм приляпают в подпольном цехе, там работает всего один человек. Он-то и делал из отечественной одежды фирменные тряпки, которые потом выставляли на продажу. Лейблы привозила подруга из Москвы, забирала основную партию товара и загоняла потом в дорогом бутике, деньги, разумеется, делила поровну с Милой. Вещь, себестоимость которой иногда не дотягивала до тысячи рублей, уходила за сотни долларов, а то и дороже. В магазине Людмилы Владимировны те же вещи шли как отечественные, да по-другому и нельзя. Какая-нибудь дура узнает свою работу и настучит. А вот в другие города края она поставляла «импортный» товар, как это делала в Москве подруга. Потому и подружка не нанимала портних в Москве, чтобы ее не заложили. Вот так! Умная голова всегда найдет способ обогатиться. Но некоторым соплячкам не сидится спокойно за швейной машинкой. Ночами они рисуют модели, делают расчеты и выкройки, а потом суют их под нос Людмиле Владимировне, мол, шей и плати. От этого просто сдвинуться можно.
Устав до одури от очередных предложений, Людмила решила выпить кофе в престижном баре, в другие она даже не заглядывала. Мила вышла из ателье, покачивая бедрами, приблизилась к «Ситроену» и поискала солнцезащитные очки в сумочке…
Каркуша, или Аделаида Романовна, выставив подзорную трубу в окошко автомобиля, наблюдала за шикарной дамой и едва сама не вывалилась наружу.
– Аделаида Романовна, эта женщина выходила из подъезда Евдокии Акимовны в ночь ее убийства? – спросил Руслан.
– Она, она, – не отрываясь от трубы, подтвердила Каркуша. – Ой, села в машину…
– Сева, трогай за ней, – приказал Руслан, нажимая на кнопки мобильника. – Афганец, сиди у нас на хвосте. При первой возможности заберешь Аделаиду Романовну, поедете домой. – Он достал фотографии, присланные из Турции, протянул Каркуше. – С ней были эти двое?
– Да, – кивнула Каркуша и ткнула пальцем в фото Бурака. – Особенно вот этот вот запомнился. Так это они нашу Дуську, да?..
– Бабушка, – повернулся к ней с первого сиденья Зимин, – вы не сомневаетесь, что именно эти люди выходили из подъезда директора ДК? Вы их хорошо разглядели?
– Я не сомневаюсь! – обиделась Каркуша, поджала накрашенные губы и ловко собрала трубу. – А если вы сомневаетесь, то не надо было меня сюда привозить.
– Ну, извините, – проговорил Зимин и отвернулся.
Каркуша была безумно счастлива, что ее привезли на опознание. Такое путешествие в однообразной жизни – просто удача, свалившаяся с неба. Будет о чем вспоминать год. Вчера ее поселили в гостинице, как царицу, накормили, по городу возили, еще и домой отвезут! Она старалась угодить, а Зимин постоянно не доверял ей. Что за человек! Каркуша выхватила из рук Руслана фотографии и, уцепившись за первое сиденье, сунула под нос Зимина фото Бурака:
– Нет, вы сами посмотрите. Разве это лицо можно не запомнить? – Зимин, насколько мог, подался головой назад, но старушка еще ближе придвинула к его глазам фотографию. – Эта огромная рожа в трубе не умещалась. А труба у меня адмиральская! Вы знаете, что такое адмиральская труба? Знаете, как она увеличивает? Через нее же корабли видно! Сами посмотрите, а потом скажете, хорошо через нее видно или плохо. Ну, худого я не очень хорошо запомнила, врать не буду, а этого… этого да!
– Хорошо, хорошо, – отодвинул ее руку с фотографией от своего лица Зимин. – Я вам верю, успокойтесь.
Она плюхнулась на место и проворчала:
– И время я запомнила, и ту женщину, что впереди нас едет. Я всегда все запоминаю. У меня прекрасная память, не то что у молодых…
Всю дорогу Каркуша, обиженная на Зимина, не могла угомониться. У бара на одной из центральных улиц она пересела в такси к Афганцу, а Зимин сказочно обрадовался, избавившись от говорливой старухи.
Пройдя за столик у стеклянной стены, Людмила достала сигаретку, закурила, безразлично поглядывая на прохожих. Сегодня ее одолевали мрачные мысли. Прошло больше десяти дней(!), а был всего один звонок. И тот странный. Она так и не поняла, что случилось. Оставалось только ждать. Но страх… он не проходил, дрожал на губах. Наверное, правильнее будет резко остановить поток товара и затихнуть. Но, припомнив, сколько денег угрохано, Мила отказалась от этой мысли.
Официант принес кофе. Мила сделала глоток, снова задумалась, решая, что следует предпринять в ближайшее время. Рассеянно скользнув глазами по бару, она заострила внимание на мужчине. Он пил коктейль и не спускал с нее глаз. Ничего мужичок, видный. Одет только был невзрачно, этот факт говорил о материальных проблемах, а подобные мужчины Людмилу не интересовали. За столиком с ним сидели еще двое – симпатичный молодой человек и солидный мешок с лицом начальника. Этот мешок тоже изредка поворачивал голову к Людмиле. Однако приятно… приятно, когда на тебя в сорок пять заглядываются мужчины явно моложе. Она допила кофе, оставила деньги на столике и поторопилась к авто, собираясь все-таки переговорить с Родионом. Пришла пора решать некоторые вопросы вместе, а не ей одной.
– Едем за ней, – встал Руслан, за ним Сева и Зимин.
Они быстро запрыгнули в автомобиль Руслана, который на этот раз сел за руль сам. Зимин был потрясен выводами коллег, но о покровительнице Берты Станиславовны узнал практически все, кроме ее прошлого. Столько лет искали «плясунов», как окрестили похитителей девушек, а они под боком. Когда ребята приехали из Турции, Зимин взял это дело под личный контроль, ездил с ними, слушая довольно убедительные выводы, но…
– Ох, Руслан, сомневаюсь, что это она, – покачал головой Зимин. – У мадам налажен бизнес по пошиву одежды, имеет модный клуб – все крутые парни ходят в ее спортивный клуб. А еще у нее магазины. Да она и так в деньгах купается.
– Покупалась и хватит, – ухмыльнулся Руслан.
– Третий день сидим у нее на хвосте, – буркнул Сева. – Я даже не отдохнул после Турции, сразу же сюда рванули! Сколько можно ездить за теткой?
