– Пойдешь? – спросил через некоторое время Мятежный.
– Это друганы Вия, – сделал вывод Калюжник.
– Так ты пойдешь?
– В семь будь у меня, – приказал тот. – Я подумаю.
– Кажется, это серьезные ребята, – предупредил Мятежный.
Калюжник ничего не сказал, проводил его до двери.
Олег юркнул в машину и несколько минут сидел в раздумье, сжимая руль. Трудно ему, очень трудно. Он ведь неплохой человек, мог стать ученым, историком например, а случайно стал дерьмом. Хотя, если разобраться, подобные случайности происходят с теми, кто предрасположен к ним, тут Ипсиланти прав. В конце концов, может, если Олег поможет следаку, на свете станет меньше дерьма? А он, Олег Мятежный, куда денется при этом? Будет жить!
Он доехал до ближайшего телефона-автомата и позвонил Ипсиланти, не решившись звонить с сотового. Но сказал лишь, что у него есть важное сообщение. Ипсиланти назначил встречу через полчаса в забегаловке на окраине.
Глава 21
Ада Васильевна Молчанова – женщина во всех смыслах великолепная, Марьяна восхищалась ею, несмотря на ее полувековой возраст. Она не только умна, но и добилась благополучия собственными ручками, Ада по-настоящему независима. Кстати, она не замужем. Марьяна давно заметила, что среди бизнес-леди полно незамужних, они наверняка наелись мужиков под завязку. Она бы и сама мечтала иметь свободу и бизнес, но... на бизнес у нее не хватит извилин, следовательно, незачем мечтать.
У Молчановой дочь, которая получает образование за границей. Аде Васильевне принадлежит сеть ресторанов, лучший – «Николь». Остается добавить, что она отлично выглядит, хотя чуточку ее портит носик. Правда, ходят слухи, будто ей на самом деле гораздо больше лет, будто каждый год она делает подтяжки. Марьяна, будь она на месте Молчановой, ответила бы на сплетни примерно так: мои бабки, куда хочу, туда и трачу, а вы все заткнитесь. Но Ада Васильевна игнорирует сплетни, не выражается типа «заткнитесь» и так далее, а все потому, что в ее юности не было папы Фисуна.
– Господи! – сложила ладони в знак восторга Ада, едва Марьяна переступила порог ресторана. – Ты ли это? Отлично! Черный цвет тебе идет.
Вот! Марьяне нравится черта Молчановой говорить комплименты. Может, она и соврала, а приятно. Ада умеет себя вести, не то, что Марьяна, у которой язык впереди мозгов несется.
Сняв шубку (песец уже лезет, стыдно такую носить, а Фисун новой не покупал, жмот чертов), Марьяна поправила прическу перед зеркалом, обронив:
– Акулы прилетели?
– Марьяна, не настраивайся на скандал, – улыбнулась Ада. – Да, они уже в банкетном зале, тебя ждут.
– Ой! – с нарочитым испугом спохватилась Марьяна. – Они же мне яду подсунут без вас. Зачем вы их оставили одних?
Ада Васильевна рассмеялась, затем подхватила вдову Фисуна под руку и, увлекая к банкетному залу, проворковала:
– Ужин еще не подавали, милая, так что яду подсыпать некуда. Разве что в минеральную воду, но ты не пей, раз боишься.
– Что вы, Ада Васильевна, – в тон ей ответила Марьяна. – Я вовсе не боюсь их. Мой собственный яд нейтрализует любую угрозу извне.
Банкетных залов в ресторане «Николь» два, один – для пышных торжеств, следовательно, рассчитан на большое количество народу, второй предназначен для переговоров, здесь помещается человек десять. Марьяну Молчанова привела во второй зал.
Детки папы Фисуна даже не повернули свои акульи головки на вновь прибывшую. Впрочем, это ничуть не смутило их молодую мачеху. Чувствуя, что ничего они с ней не сделают (во всяком случае, пока), Марьяна вежливо поздоровалась только с адвокатом и с бизнесменом Богдановым, после чего устроилась за столом. Рядышком села Ада. И повисла пауза, чего Марьяна не выносила. Калерия бросала «косяки» в сторону мачехи, едва сдерживаясь, чтоб не вцепиться в нее зубами. Толик был ничуть не лучше сестрички, поросячьими глазками обстреливал Марьяну, мол, я тебя уничтожу. Адвокат – маленький и важный мужчинка – тоже не сводил глаз с вдовы, но восторженных. Ну, а Богданов приветливо улыбался. Ему тоже где-то за пятьдесят, как хозяйке ресторана. Что поделать, в более раннем возрасте больших успехов в бизнесе трудно добиться. Богданов вежливый и культурный, по нему не определишь, что он думает. Вот бы так научиться Марьяне...
Пауза надоела. Марьяна ее и разрушила. Громко – пожалуй, излишне громко, – поставив локтями обе руки на край стола, спросила с вызовом:
– Ну-с, начнем делиться?
– Прости, милая, я тебя не предупредила, – вспомнила Ада. – Мы ждем еще одного человека, генерального директора предприятия твоего мужа.
– Костю? – Марьяна потянулась к яблоку в вазе, взяла и вонзила в него зубы. – А он зачем нужен?
– Константин, как директор, в курсе абсолютно всех дел твоего мужа, – сказала Молчанова. – Ах, вот и он.
– Извините, опоздал, – влетел в зал Константин Чупахин.
Он уселся напротив Марьяны, подмигнул ей. Этот хоть помоложе, ему сорок, симпатичный. Всегда приятно иметь дело с молодыми, а то старички так выкрутят, что не заметишь, как тебя оставили с носом. Так думала Марьяна.
– Итак, все в сборе, – констатировал адвокат. – Что вам известно о завещании?
– Его нет, – хрустя яблоком, сообщила Марьяна.
– Он не составил завещания, иначе мы бы не стали... – процедила Калерия и кинула в сторону мачехи многозначительный взгляд, полный такой «любви», от которой другая – но не Марьяна! – свалилась бы замертво.
– Надеюсь, вы знаете, что в права наследства вступите только через полгода со дня смерти Фисуна, – продолжил адвокат. Все трое наследников закивали. – Поскольку ваш отец и ваш муж был единственным учредителем общества с ограниченной ответственностью, вы все наследуете равные доли в уставном капитале предприятия Фисуна. Калерия и Анатолий уже подали заявление нотариусу о принятии наследства. До вступления в права наследства нотариусом был назначен управляющий Константин Чупахин, он же остается и генеральным директором предприятия.
– Ну и на фиг мы тогда тут собрались? – со свойственной ей простотой спросила Марьяна.
– Чтобы всем сторонам разъяснить их права и обязанности, – объяснил адвокат.
– Хорошо, пусть он руководит, – угрожающим тоном сказал Толик Фисун, кидая злобный взгляд на Костю. – Но теперь никто не будет подписывать бумаги до того, как я с ними ознакомлюсь. Дело отца продолжу я, а до вступления в наследственные права буду контролировать.
– Ты? – подняла брови Марьяна. – А почему ты контролером будешь?
– Я его сын.
– А я жена. Законная.
– Которая не соизволила присутствовать на похоронах, – съязвила Калерия.
– Я попала в больницу с тяжелой психологической травмой, – нагло соврала Марьяна. – Моего мужа у меня на глазах застрелили. И потом, я тебе, сынуля, не доверяю. И тебе, доченька, тоже.
– Мне плевать на твое доверие, – зарычал Толик. – Не смей называть меня сынулей. Ты пришла в дом моего отца голой, палец о палец не ударила...
– Послушай, сынуля! – перебила его Марьяна. – Голыми, да будет тебе известно, по улицам не ходят, это аморально. Треть полагается мне, не правда ли, господин адвокат?
– Пра... – начал адвокат, но не договорил.
– Ты нас уже обокрала! – взвизгнула Калерия. – Забрала из сейфа деньги. Я знаю, у папы была крупная сумма наличными.
– Из сейфа? – сделала удивленное лицо Марьяна. – Из какого сейфа? Я не знаю про сейф. А где он?
