– Кто? – коротко спросил он.
– Глубокоуважаемый. Его поддерживал твой Краснов.
– Он не мой. Краснов? Краснов... – задумался Георг. – Скажи, Оля, прокурор берет?
– Пф! Ты с луны свалился? Конечно, берет. Причем, судя по его дому и машине, берет много. А ты не брал?
– Никто не предлагал.
– Таким, как ты, не предлагают. Таких стреляют.
– Типун тебе на язык, – вяло перекрестился Ипсиланти. – Валерка тоже, да? Берет?
– Думаю, да. Следующий вопрос не задавай – мне тоже не предлагают.
– А-а... – торжествующе протянул он. – Значит, и ты – кандидат на отстрел?
– Нет, дорогой, я не лезу в герои. В отличие от тебя.
– Стоп! – подскочил Георг. – Выходит, глубокоуважаемый всегда знает лиц, заинтересованных в убийстве?
– У тебя либо черное, либо белое, – снисходительно улыбнулась Ольга. – Я не говорила слова «всегда». Но случается, он... догадывается. Это мои личные выводы. А ты бы не догадывался, за что тебе дают тысяч пятьдесят долларов?
– Сколько, сколько? Ништяк. Хочу стать прокурором.
– Хотеть не вредно. Где ты откопал свидетеля?
– Оля, еще один вопрос в том же духе, и я подумаю, что тебя подослал... глубокоуважаемый в паре с Красновым.
– Ты болван. Вызови такси, – встала она. – Пока спущусь, приедет.
Георг кинулся к ней, усадил назад в кресло.
– Прости, Оля, прости. Я действительно болван, но не постоянно. Просто период не очень удачный. У меня есть свидетель, но его... нет. Моего свидетеля прячут, потому что его уже два раза пытались убить. И это маленький мальчик. Но убийцы стали трупами, а мне свидетеля не показывают, думают, что я тоже... фарцовщик. Ты когда-нибудь слышала подобное сравнение? Мы с тобой фарцуем уголовными делами. Теперь выясняется, что за моей спиной фарцуют другие, а я ни ухом, ни рылом...
– А ты всегда видел не дальше собственного носа. Да, ты ас. Нашли расчлененный труп, кому его перекинут? Ипсиланти. Только он способен сложить части тела и прочесть на них имя убийцы. Ты почти легенда, Георг. Но легенда на то и легенда, что чуточку приукрашена. Что вокруг тебя творится, не замечаешь. Или не хочешь видеть. Тебе неинтересно, ты упиваешься собственными успехами. Достиг цели – все, и цель тебя уже не интересует. При том средства часто избираешь запрещенные. Ты не фанат дела, каким прикидываешься, ты свое самолюбие тешишь. И гордыню. Так чем ты лучше глубокоуважаемого? Тот же... фарцовщик.
Она сказала это без иронии – излюбленного способа общения Ипсиланти, а с безжалостной простотой, как старому другу говорит добрый товарищ, оттого попала в десятку. В глубине души каждый человек знает, кто он, знал и Георг, однако ошибочно полагал, что его невозможно раскусить. Да, он любит цель, с азартом ее достигает, да, всеми средствами, но считает это своим достоинством. Пардон, успех зиждется на четком представлении цели, к которой идут по прямой дороге, сметая препятствия, а не огибая их. Общепринятое мнение – так поступают непорядочные люди. И Ольга почти впрямую сказала об этом. Она, оказывается, очень хорошо его знает. Но что он мог противопоставить жестокой правде? Все тот же ироничный тон:
– Ты готовишься в государственные обвинители?
– Ипсиланти, ты не пробовал быть просто человеком? Попробуй, это тоже выгодно.
Ольга снова встала, собираясь уйти. Нет, ну что за бред она несет? Он непорядочный, теперь еще и не человек. А выгода причем? Да если б он думал о выгоде, ему бы взятки предлагали. В крупных размерах. Стоп! Если сейчас скажет это Ольге, она найдет, что ответить, и ответ ему не понравится. Одно стало ясно со всей неприглядной очевидностью: он не хочет, чтобы Ольга уходила. Почему? Черт его знает. Георг догнал ее у выхода, положил ладонь на дверь.
– Я рассказала все. – Ольга сделала вид, будто не поняла властный жест, приказывающий остаться. – У тебя еще есть вопросы?
– Есть, – всматриваясь в незнакомые глаза, сказал он. Понял, почему хочет оставить ее. Ольга стала недосягаемой, она словно поднялась над ним, обозначив новую цель – достать. – Кого в нашем городе называют тремя тузами?
– Не знаю. Если хочешь, узнаю.
– Хочу. – Он притянул Ольгу, коснулся губами ее губ.
– Ипсиланти, ты думаешь хоть иногда о тех, кто с тобой рядом?
– Думаю. Сейчас – о тебе.
– Ты негодяй, Ипсиланти.
И все же она пришла в его квартиру, открыв дверь ключами, которые хранила полтора года. Мысль явилась толчком к активным действиям. Зачем слушать слова, которые, в сущности, ничего не значат? К тому же он один как перст, это надоело.
– Господи, что же делать... – бубнила Марьяна, раскачиваясь вперед-назад. – Он же меня уничтожит. И тебя вместе со мной.
– Ты не обозналась? – робко вымолвила Люда.
– Нет! – гаркнула она и тут же прикрыла рот ладонью, так как в туалет вошли две женщины. – А этот как тебе? Он с ним разговаривал.
– Кто? – шепотом спросила Люда.
– Клочко! – прошипела Марьяна со злостью. – Он с ним заодно, с убийцей. Он меня продал ему. Надо что-то придумать... а времени нет...
– Погоди паниковать. Может, они просто знакомы? Давай просто уйдем.
– Просто уйдем? – Загорелись глаза Марьяны. – Да, это мысль. Просто уйдем... А как? Они, наверное, нас караулят...
– Я выгляну, а потом мы выйдем. А?
– Угу. Иди.
Люда вышла из туалета вслед за женщинами, прошла небольшой коридор и выглянула в фойе. Там было пусто. Она вернулась.
– Никого нет, – сообщила Марьяне. – Идем.
– Держи номерки, возьми одежду и одевайся у выхода. Я чуть позже...
Люда все исполнила, а минуту спустя прибежала Марьяна, схватила шубу...
– Марьяна? Почему не зашла ко мне?
Марьяна взмокла от напряжения, не сразу поняв, чей голос слышит. Она медленно повернулась и натянула на лицо приветливую улыбку:
– Добрый вечер, Ада Васильевна. Мне... я тут с друзьями...
– Что с тобой, милая? Ты бледная...
– Да, я бледная... – Обрадовалась Марьяна непонятно чему. – У меня... мне стало плохо. Очень плохо, хочу... проветриться. Тошнит.
– Помощь нужна? – спросила Ада, подходя ближе.
– Нет! – Шарахнулась от нее, как от чумной, Марьяна. – Мне нужен воздух... Извините, не могу больше...
Одеваясь на ходу, она вылетела пулей из ресторана, за ней бежала Люда. Марьяна помчалась по улице, не выбирая направления.
– Стой! – закричала Люда. – Такси!
Марьяна, не останавливаясь, развернулась и ринулась к автостоянке. Только в такси, почувствовав безопасность, рассмеялась:
– Я родилась под счастливой звездой.
Глава 28
Клочко, попивая водичку, посмотрел на часы, недоуменно поднял плечи, затем перевел взгляд на вход в зал.
