ЛАВКА УЖАСОВ

смерть».

Кличку Вампир мне дали за чересчур уж мрачный имидж. На улице меня частенько принимают за гота, но я таковым не являюсь, хоть многие из готических групп мне нравятся. Да, я не отрицаю, что мой внешний вид может показаться мрачноватым и даже зловещим. Я всегда одеваюсь в черное, и очень часто на моих футболках и балахонах присутствуют перевернутые пентаграммы и демонические лики. Ну сатанист я, тут уж ничего не поделаешь! На пальцах - массивные серебряные перстни (в какой манере они выполнены, вы, я думаю, угадали). Шевелюра, длина которой составляет семьдесят сантиметров, собрана в хвост, перехваченный в нескольких местах кожаными шнурками. Добавьте к этому нос, получивший свою уникальную форму после семи переломов (что делать, такова цена черного пояса по каратэ). В сочетании с моим ростом (ровно два метра) и тем фактом, что я снимаю солнечные очки, лишь когда вхожу в помещение (да и то не всегда), все это действительно может произвести пугающее впечатление на чересчур чувствительных граждан.

Но это меня мало беспокоит. Как хочу, так и выгляжу, мое дело.

- Ну что, ребята, может споем? - говорю я, открывая банку. Волча берет гитару из рук Сереги, Макс подтягивает струны на своем инструменте. Со стороны может показаться, что музыканты собрались здесь, чтобы подзаработать деньжат на пиво (ну, или на запись альбома). Да, несколько лет назад все начиналось именно так. Но уже давно мои друзья играют больше для собственного удовольствия, а то, что прохожие дают им за это деньги, покупают сигареты и выпивку - это, как говорится, пустячок, а приятно.

Штиль! Ветер молчит,
Упал белой чайкой на дно…

Волча поет, я, время от времени прихлебывая коктейль, подпеваю. Те, кто не принимает участия в исполнении, стоят чуть в стороне, чтобы не мешать людям, что, заинтересовавшись, остановятся, чтобы дослушать песню до конца. А таких бывает много - голос у Волчи золотой.

Между всех времен, без имен и лиц,
Мы уже не ждем, что проснется бриз!

К нашему дуэту присоединяются трое молодых ребят далеко не рокерской внешности.

Ну что тут скажешь - эта музыка действительно будет вечной! Не верьте хит-парадам журналов «COOL» или «Молоток». Дерьмо, о котором там пишут, не стоит и одной строчки из любой песни «Арии» или Кипелова.

Небольшая пауза, которую заполняют гитарным звоном ловкие пальцы Макса, а после…

Слова взлетают в небо, словно молитва:

Что нас ждет? Море хранит молчанье.
Жажда жить сушит сердца до дна.
Только жизнь здесь ничего не стоит,
Жизнь других, но не твоя!

Я давно заметил - даже среди закоренелых фанатов «Арии», знающих наизусть все песни любимой команды, полным-полно индивидуумов, которым невдомек, о чем на самом деле рассказывает эта.

Как вам, например, такие строчки:

Нет, гром не грянул с небес,
Когда пили кровь, как зверье,
Но нестерпимым стал блеск
Креста, что мы Южным зовем.
И в последний миг поднялась волна.
И раздался крик «Впереди земля!»1.

Допев, Волча отходит в сторону и закуривает. Конечно, сначала выслушав благодарности и аплодисменты троицы спортивных парней. Двое из них уходят, а третий, похоже, решил остаться. Начинает знакомиться с нами, после каждой фразы повторяя, как же мы, все-таки, здорово играем и поем.

Макс начинает наигрывать что-то в стиле «фламенко». Качок подходит ко мне и протягивает руку:

- Олег.

- Максим.

- Два Максима? О! Желание нужно загадать, - он что-то беззвучно произносит, глядя вверх, потом снова переводит взгляд на меня. - А вы к шансону как относитесь?

- Ну, смотря, к какому шансону, - пожав плечами, говорю я. - Если песня спета искренне, от души - как у Круга, например, - то нормально. А если человек вырос в интеллигентной семье и даже в «обезьяннике» не побывал ни разу, а поет при этом про зону и воровскую жизнь, - это уже попсой попахивает.

- Чертовски верно, дружище. Я тоже так думаю. Мочи! - Олег подставляет ладонь, я несильно хлопаю по ней. - Вообще, ты знаешь, я не из «блатных». В армии к шансону привык.

Мы погружаемся в сугубо «мужской» разговор. В армии я не служил, но имею за плечами богатый опыт ролевых игр и поездок по долинам и взгорьям России в экспедициях «черных археологов». Ну и спорт, конечно же. Так что «лохом», которого, в принципе, можно заподозрить в долговязом длинноволосом парне, я не являюсь.

- А знаете что-нибудь из шансона? - интересуется новый знакомый.

- Ну, разве только Серега. Он у нас самый старший.

Вообще, специализация Сержа - классические русские романсы. Но, как оказалось, он знает не только весь репертуар Круга, но и несколько хитов Ивана Кучина.

- Только что-то снова в горле пересохло, - жалуется он, взяв гитару.

- Сейчас исправим, - Олег достает из кармана мятый полтинник. Я вызываюсь сходить в ларек.

Снова очередь, но уже не такая длинная, как в магазине пятнадцать минут назад. И уж, конечно, никакого телевизора.

- Господин, - кто-то трогает меня за рукав. Повернувшись, я вижу мальчика лет десяти. Что-то в его лице кажется смутно знакомым. Глаза… Ого! Это ж тот самый пацан из Выборга, о котором рассказывали в телерепортаже. Значит, пока с ним все порядке.

- Слушаю, - улыбнувшись, говорю я.

- Вы не купите мне что-нибудь поесть? - странно, что из всех стоящих в очереди людей он выбрал именно меня. Мной же детей пугать можно.

- Ладно. Только - услуга за услугу.

- В смысле? - мальчик насторожился, но не слишком. Вряд ли ему доводилось иметь дело с теми, кто желает особых «услуг».

- Сейчас, - я отдаю продавщице деньги, получаю взамен две бутылки «Клинского» и протягиваю их мальчишке. - Отнеси одну бутылку гитаристу, а другую - вон тому, лысому, - кивками обозначаю Сержа с Олегом. Парень идет выполнять поручение. Я тем временем вспоминаю, что мне бы тоже не помешало