стайки пьяной молодежи и бродящие по городу в поисках пищи голодные бомжи.
Проходя мимо зоопарка, Слава увидел за оградой свободно бегавших между клетками волков и остановился. Один из волков подошел к ограде и посмотрел на человека.
Плахов прикурил сигарету, затянулся и выпустил дым прямо в серую морду. Зверь чихнул, рыкнул и отбежал в сторону. Слава пошел дальше.
Скоро он оказался в одном из самых жутких мест Ростова - Змиевской балке. «Интересно, а почему она так называется? - подумал музыкант». Он знал, что в здешних оврагах захоронены десятки тысяч жертв фашизма, но никакой связи с пресмыкающимися в данном факте не видел.
Мысль о происхождении названия балки покинула Плахова, едва он сам покинул эту мрачную локацию. Дойдя до улицы Доватора, Слава свернул налево.
«На Земле не существует нот, которые нужны мне, чтоб исполнить музыку, звучащую у меня в душе, - думал Плахов. - Проклятье, где же мне взять их? Дальше держать все это в себе невозможно. Меня разорвет на части, если я не смогу воплотить свои замыслы!».
Плахов остановился, чтобы закурить очередную сигарету. Посмотрел по сторонам и увидел, что стоит напротив входа в Ботанический сад.
«Судьба привела меня сюда, - подумал Слава. - Только природа может подсказать, как мне возвыситься над мирской суетой. Прислушавшись к ее голосу, я смогу, наконец, сделать то, о чем так долго мечтал!».
Плахов вспомнил слова священника, что заходил минувшим вечером к Власову.
Пожалуй, то был самый здравомыслящий человек во всей компании - несмотря даже на принадлежность к главному рассаднику мракобесия. «Как он там говорил? Ты опустись на колени у родника, зачерпни в ладони прозрачной водицы - вот тебе и крещение. А ведь в Ботаническом саду есть источник, который в народе считают святым! Определенно, эта ночь должна что-то изменить в моей жизни, став отправной точкой нового, великого пути!».
Ворота, разумеется, были закрыты. Но чуть поодаль пролегала обходная тропа, по которой в любое время суток могли проникнуть в сад любители отдохнуть на природе.
Скоро Слава уже стоял над бурлящим источником. Падать на колени он, конечно, не стал - для человека его взглядов то был бы слишком унизительный поступок. Присев на корточки, музыкант набрал в ладони холодной воды и… «А что дальше? Нужен какой-нибудь ритуал…».
Будь Вячеслав по-прежнему сатанистом, он ни за что не сунулся бы к христианской святыне Языческая традиция, к которой Плахов принадлежал сейчас, такие вещи не запрещала и не предполагала сложных обрядов. Простого воззвания к стихийным силам было достаточно, чтобы считать ритуал исполненным. К какой из стихий обратиться? Слава поднял взгляд. Ночное небо в обрамлении пышных древесных крон казалось живым. Оно смотрело на стоявшего внизу человека мириадами белых глаз и ровно дышало, с дыханием своим посылая на Землю песчинки подлинного знания.
Вячеслав Плахов понял, что тьма, нависающая над ним, на самом деле является светом…
- Владычица Тьма! - воскликнул он, выпрямившись и подбросив две пригоршни воды в воздух над собой. - Открой мне истинный путь! Позволь очнуться от сна и прикоснуться к диким тайнам мироздания!
Слава крепко зажмурился, чтобы символически «проснуться» в тот миг, когда первые капли воды упадут на его лицо.
И это случилось. Нет, то было не просто ритуальное пробуждение - такие вещи, по большому счету, никого ни к чему не обязывают. Слава Плахов пережил настоящее духовное перерождение - то самое, к которому и стремился. Брызги воды, коснувшиеся его лица и волос, показались музыканту крупицами той самой звездной пыли, в которой содержится так необходимая ему сейчас вселенская мудрость.
В Ботаническом саду вдруг стало светло как днем. Славе казалось, что он впервые видит такой ослепительно яркий, волшебный свет. Все кругом - деревья, трава, кусты, камни, святой источник - засияло в лучах ночного светила, заискрилось, засверкало тысячами солнечных зайчиков, налилось пряным ароматом вечного лета.
Тьма подхватила Вячеслава и вытащила из мрачной ямы, где он влачил свое жалкое существование. В мозгу музыканта одна за другой звучали ноты. У них еще не было названий, но Слава знал - он сможет сыграть их на любом инструменте. «Восьмая нота, как же! Не смешите мои тапочки, господа!». Целых пять новых звуков - знай о них Моцарт, он опередил бы свое время не на века, а на тысячелетия - оказались в распоряжении простого ростовского рокера Вячеслава Плахова.
Он ликовал. Ему хотелось кричать о своем счастье. Лицо Плахова обдувал свежий ветер перемен - приятно щекоча ноздри, маня к великим свершениям. И тут Слава ясно увидел его - волшебное колесо Фортуны. На фоне неба, что вновь становилось фиолетово-черным, оно раскручивалось все быстрее и быстрее, пока не превратилось в один большой сверкающий диск.
«Колесо Фортуны, - с удовольствием подумал Плахов. - Что ж, пожалуй, мне стоит назвать так свою первую симфонию. Подумать только, я - единственный на шесть с половиной миллиардов, у кого есть такое знание!».
Раскинув руки, Слава закричал:
- Я король мира!
Он развернулся, чтобы продолжить свой путь домой, и надо ж так - поскользнулся на мокрой траве. Нелепо размахивая руками, величайший музыкант планеты рухнул в воду. Течение тут же отнесло его на середину источника.
Тот оказался глубже, чем можно было подумать при взгляде извне. И холоднее - вода была поистине ледяной. Лишние секунды, проведенные в ней, могли стоить Плахову здоровья. И как только выдерживают это купающиеся здесь христиане?
Отплевываясь, Слава поплыл к берегу. В этот миг чьи-то руки легли на его шею и потащили музыканта под воду.
Он не успел даже закричать. Немыслимый ужас пронизал каждую клетку его тела, парализовав волю. Невидимый враг сдавливал горло Плахова все сильнее, выжимая из несчастного парня остатки сил. Единственная мысль пульсировала в голове Вячеслава вплоть до тех пор, пока его череп не залила изнутри звенящая чернота.
«Кто это? Господи всемогущий, кто это?!».
Открыв глаза, Влад обнаружил себя лежащим на кровати в Серегиной спальне. В доме было темно и тихо. За окном накрапывал дождь.
«Сколько времени, интересно?», - подумал Влад. Взглянул на табло музыкального центра и по привычке ужаснулся - полчетвертого утра. Но тут же Дыбенко вспомнил, что это было утро воскресенья.
«Так. И где же все? Разошлись? Но Серега-то должен был остаться. Или дрыхнут где-то по углам?». Приподнявшись, Влад разлепил пересохшие губы и негромко позвал:
- Эй! Славик! Жека! Сергей!
В ответ ему из гостиной раздался женский голос.
- Их здесь нет, - сказала девушка.
- Не понял, - встав с кровати, Влад нащупал ногами тапочки и, выставив вперед руки, двинулся к двери. Насколько он помнил, минувшим вечером в компании не было женщин. Впрочем, за прошедшее с момента «прихода» время друзья вполне могли склеить кого-нибудь в кабаке по соседству или же прямо на улице. Но почему тогда сами ушли?
Открыв дверь, Дыбенко на мгновение зажмурился от яркого света. На диване сидела одетая в черное платье симпатичная брюнетка. В руках она держала «Кошмары аиста марабу». При виде Влада ночная гостья приветливо улыбнулась.
- Доброй ночи, - сказала она. - Ты, наверное, Влад?
- Ага, - сказал Дыбенко, потягиваясь. - А ты кто? И где пацаны?
- Ой, я не знаю, - смущенно произнесла девушка, отложив книгу. - Когда я пришла, здесь только Женя какой-то был. Страшный такой, угрюмый. Как будто… только что из тюрьмы, - добавила незнакомка шепотом.
