благодарно кивнула и рассказала Каморному, как Валерия Петровна позвонила ей рано утром, как очень просила поговорить и как она, ни о чем не подозревая, согласилась. Потом Валерия пришла, даже разделась в прихожей, а когда Елена Сергеевна отвернулась, очевидно, ее стукнули по голове чем-то тяжелым, потому что она почувствовала удар и очнулась только от сильного грохота, который производили Каморный с оператором, когда стучали в дверь ее квартиры.
– Очень интересно, – вежливо произнес Каморный. – А скажите, у вас в квартире было какоенибудь оружие?
Он спросил это наугад, просто интуиция ему подсказывала, что дело на этом не закончится.
Да, у нее был пистолет, отвечала Елена Сергеевна, – муж купил, когда они вернулись в Россию, и оформил разрешение. Он говорил, что в России очень криминогенная обстановка, и поэтому оставил ей пистолет, пока сам в Москве. Разумеется, она, хоть и умеет стрелять, не брала этот пистолет, так он и лежал в ящике стола.
– Но теперь не лежит, – заметил Каморный, нахально открыв ящик стола.
– Да, – согласилась директриса, – его нет. Вот зачем она приходила.
– Похоже, что именно из вашего пистолета ухлопали Бураго, – осторожно сказал Каморный, – но я, разумеется, не милиция, выводы делать не могу.
– Вот, теперь еще из-за этого у мужа неприятности будут, – вздохнула Елена Сергеевна.
Каморный несколько расслабился и спросил, кто таков муж и почему он живет отдельно в Москве, но Елена Сергеевна, хоть и выглядела несколько растерянной после сильного удара по голове, тут же опомнилась и сухо сказала, что она, конечно, очень благодарна господам репортерам за то, что привели ее в чувство, но не слишком ли много вопросов они задают больному человеку. И не пришло ли время позволить ей отдохнуть и привести себя в порядок, поскольку она определенно знает, что сегодня еще предстоит ей разбираться с милицией и другими правоохранительными органами.
Каморный быстро ретировался, задав последний вопрос: знала ли Валерия Петровна о наличии пистолета.
– Да все знали, я рассказывала, – отмахнулась от него Елена Сергеевна.
И теперь в новостях, уверенно пересказывая телезрителям всю историю с пистолетом и выведенной из строя директрисой, сам Каморный находился в недоумении. Все говорило о том, что акцию Валерия Петровна Анищенко планировала заранее. Она рано утром пришла домой к директрисе, сделала так, чтобы та не смогла выйти из дома несколько часов, и взяла у нее пистолет. Таким образом, она убивала двух зайцев сразу – добывала оружие и устраняла на время директрису, чтобы занять ее место. Все было сделано толково и аккуратно. Но зачем? Чтобы убить Бураго, естественно. Но убить его она должна была только ценой собственной жизни, иначе ничего бы не вышло – слишком сильная охрана была у директора компании «Петройл».
К тому времени как новости пошли в эфир, Каморный уже знал через знакомых в милиции, что дал опрос: никогда ни при каких обстоятельствах Валерия Петровна Анищенко не встречалась с Аркадием Бураго. То же самое, кстати, утверждалось и по поводу Виталия Локоткова: нигде и никак он не мог познакомиться с покойным Вадимом Крутицким. И это было загадочно, но именно в таком совпадении, казалось Каморному, и заключена разгадка тайны.
Внимательно выслушав все, что сообщил ей с экрана Каморный (а он не только изложил события, но и провел кое-какие параллели), Надежда удовлетворенно вздохнула и выключила телевизор.
– Силен Каморный! Репортер отличный! Но ято какова? Подозревала вчера эту Анищенко – так оно и вышло!
Особам, пострадавшим через тайное недоброжелательство своих недругов, поможет средствами современного практического чародейства вдова титулярного советника Кнаббе.
За Каморным на экране монитора наблюдала еще одна женщина. Она пристально смотрела на экран, покусывая губы и постукивая карандашом по столу. И хотя лицо ее было непроницаемо, те, кто очень близко знал ведущую телеканала Алену Багун, поняли бы, что она в ярости. Алена поглядывала на разливающегося соловьем Каморного и усмехалась одним уголком губ.
Этот тип за последние дни не просто расцвел махровым цветом, он скоро колоситься начнет! Решил использовать нынешнюю ситуацию себе во благо. Сейчас-то он на коне – как же, смелый и удачливый репортер, сам, без милиции, расследует два крупнейших убийства, всех преступников выведет на чистую воду. Как же, надо ему было преступников разоблачать! Ему главное – побольше мелькать на экране, и не только на Петербургском телевидении, но и в Москве. Очень удачный момент: их каналу дали четыре часа в день вещания на Москву, так что если Каморного запомнят и отметят в Москве, то это уже будет совершенно другая карьера. Алена знает, чего он добивается: своей, лично своей передачи. Сам собирает материал, сам ведет. И в данный момент его мечта очень даже просто может осуществиться. То есть это он так считает. Но она, Алена Багун, так просто не сдастся. Она не привыкла, чтобы ее, основную ведущую, лицо канала, отодвигали в сторону, как ненужную вещь. Этому Каморному только дай послабление, он и всю руку откусит...
Да, те, кто знал Алену Багун достаточно близко, поняли бы, что она в ярости. Но таких людей было очень немного, во всяком случае, на телевидении никто не мог похвастаться тем, что хорошо знает Алену.
Каморный вошел в помещение улыбаясь и натолкнулся на жесткий взгляд Алены. Взгляд ее всегда внушал ему если не уважение, то небольшие опасения. Какие точно, он не смог бы сказать даже себе. В этой женщине всегда было для него что-то непонятное, а все непонятное Каморного беспокоило. До последнего времени он старался не задевать ведущую, потому что чувствовал за ней силу. Но вот сегодня Каморный немного расслабился – уж больно хороший выдался денек. Все складывалось для него очень удачно. Эти убийства сыпались прямо как по заказу, чтобы позволить ему, Александру Каморному, закрепиться на канале, сделать свою собственную передачу, а там, кто знает, если повести дело с умом, то и в Москве заметят, и плевать он тогда хотел на Алену Багун, да и вообще на весь этот город с областной судьбой, как называют Петербург журналисты.
Алена сразу перешла к делу, она вообще не любила ходить вокруг да около, а сразу брала быка за рога.
– Не кажется ли тебе, Александр, что ты слишком много на себя берешь? – холодно произнесла она.
Каморный тоже решил не юлить, а разговаривать с Аленой открыто – она была умна и решительна, это все за ней признавали.
– Нет, не кажется, – коротко ответил он.
– Я знаю, чего ты добиваешься, – продолжала Алена, – ты, дорогой мой, весь как на ладони.
– Представь себе, я нисколько этого не скрываю, – усмехнулся Каморный. – Да, я хочу свою собственную передачу на канале, и не только одну. Я считаю, что давно имею на это право. Рассказывать зрителям должен тот, кто готовил материал, у него это получается лучше.
– Ты намекаешь на то, что я работаю как диктор? – прищурилась Алена.
– Не всегда, – отмахнулся Каморный, – да и не о тебе сейчас речь.
– Вот как? – Она была совершенно спокойна, напряжение выдавали лишь пальцы, сильно сжимающие карандаш.
– Не нужно мне мешать! – резко сказал Каморный. – Мы могли бы договориться. Тебе я оставлю новости обычные и еще там что-нибудь, а криминальные новости, «Дежурная часть», «Совершенно секретно» – это будет мое, а потом – ежедневный получасовой обзор и полуторачасовая передача... ну, например, называться будет «Петербургский криминал» или еще как-то.
– Ты столько криминальных новостей не соберешь, – усмехнулась Алена.
– За это не беспокойся, это уж моя забота! – нагло произнес Каморный.
– До сих пор лицом канала была я, – в голосе ее послышались жесткие нотки, – и ничего не изменится в ближайшее время. Я сумею с тобой справиться.
– Ах так! – Он заглянул в глаза сидящей перед ним женщины.
Та хоть и была не робкого десятка, но внутренне сжалась: таким ненавидящим был его взгляд, и глаза
