по-прежнему лениво-отстраненным, и даже похотливая гримаска, по сути, не меняла его выражения.
И когда Артем попытался обнять ее и осторожно уложить на диван, профессорша окончательно поразила его, заявив:
– Нет, не так. Я привыкла, чтобы новый мужчина в первый раз брал меня сзади…
Когда все кончилось и слегка оглушенный изощренными ласками, но еще полный сил молодец решил продолжить «кувыркания», она равнодушно отстранила его и принялась одеваться.
– Неужели все? – обиженно спросил Артем.
– Мне достаточно, – прозвучало в ответ. – Так отдашь эмали? По-моему, я расплатилась сполна.
– Эма-ли? – протянул Артем. В вихре страстей он совсем забыл, зачем пришла Агния. Да и не были ли они всего лишь поводом? И как понимать фразу «расплатилась сполна»?
– Но вы… э-э… ты?.. – Артем не знал, как назвать новую пассию.
– Что – ты? – спросила профессорша, продолжая неторопливо одеваться.
– Я не совсем понял насчет оплаты.
– А ты решил, что произошедшее – порыв мгновенно проснувшейся страсти? – Агния Сергеевна хмыкнула. – Помоги-ка…
Артем застегнул ей лифчик, провел ладонью по шелковистому бедру. Прикосновение вновь пробудило желание. Артем попытался поцеловать сдобное плечико, но профессорша лениво отстранилась.
– Довольно. Возможно, в другой раз… А сейчас давай коробку.
– Разве было плохо? – с обидой произнес Артем.
– Нет, отчего же… Мне даже понравилось… У тебя получается. Чувствуется некоторый опыт, хотя, на мой взгляд, ты чересчур поспешен, – с явной насмешкой заметила Агния.
«Вот стерва! – злобно подумал Артем. Настроение мгновенно испортилось. – Ладно, получи в таком случае».
– Дык я их продал, – издевательски сообщил он.
– Кого продал? – спокойно спросила профессорша.
– Дык эмали.
– Неужели? – Интонации были по-прежнему миролюбивы. – Когда же ты успел?
– А сегодня же и продал. У меня на них покупатель давно имелся.
– Вот как? А ты, оказывается, везде поспешный. Шустрила. Только поспешность обычно нужна при ловле блох…
– …и хождении к чужой жене, – хохотнув, закончил изречение Артем.
– Верно, верно. Умница! Прическа опять же растрепалась. Ну, ничего… – Агния Сергеевна достала из сумочки широкую ленту. – Где тут у тебя зеркало?
– Сейчас покажу. – Артем повернулся к профессорше спиной, собираясь выйти в прихожую, но в это мгновение получил сильнейший удар по голове и рухнул без чувств.
Он очнулся и долго не мог сообразить, что произошло. Страшно болела голова. Где-то рядом раздавались непонятное гудение и резкие щелчки. Артем пошевелился и, со стоном приподняв голову, разлепил веки. Он лежал на ковре, волосы слиплись, пропитавшись кровью и вермутом. К тому же в них было полно осколков от бутылки с «Мартини», которой профессорша его уложила. Артем кое-как встал и огляделся. Гул и щелчки издавала бешено вращающаяся магнитофонная кассета. Все было перевернуто вверх дном, вещи из серванта выброшены и в беспорядке раскиданы по комнате. Агния явно пыталась отыскать свои эмали.
Артем взглянул на часы. Стояла глубокая ночь.
– Вот ведь сука! – вслух произнес он и отправился в ванную.
С памятного вечера шло время, но ничего не происходило. Экспансивная профессорша больше не давала о себе знать, не звонил и Колычев, и, что особенно беспокоило Артема, не выходил на связь таинственный Иван Николаевич. Возможно, он все-таки звонил в то время, когда Артем пребывал в беспамятстве. Но если так, почему он не перезвонил на следующий день?
Полное затишье поначалу казалось непонятным, но за повседневной суетой Артем стал забывать о недавних событиях. Денек он провел дома, сначала отлеживался, но рана оказалась не смертельной, крепкий славянский череп нашего героя мог бы выдержать и удар кистенем. Приехала мать, повздыхала, поохала и принялась наводить порядок.
Пару дней Артем вынашивал планы мести коварной Агнии Сергеевне, но в конце концов затея потускнела и съежилась, как воздушный шарик. К тому же профессорша своими статями настолько потрясла его воображение, что он был готов забыть инцидент, явись она вновь.
Жизнь шла своим чередом. Нужно было, как наставляла Библия, которую Артем никогда не читал, «в поте лица своего добывать хлеб насущный». Август – мертвый сезон. Продавцы и покупатели исчезают неведомо куда, и наш герой хватался за любой пустяк, лишь бы занять время. Скажем, он узнал, что в Истре некий земледелец продает вырытые в огороде старинные монеты. Нанеся визит кладоискателю, он столкнулся с дремучим непониманием. Стоимость монет, в основном екатерининских пятаков, от силы трешка, но огородник желал за них не меньше пятидесяти рублей. Артема подобная цена не устраивала, но торговаться он не стал, а просто позвонил из автомата в местное отделение милиции и сообщил, что такой-то скрывает от государства вырытый клад. Причем утверждает, что нашел только медные деньги, хотя на самом деле спрятал в тайник вырытое серебро и золото.
«Пускай теперь доказывает…» – злорадно подумал Артем.
И только спустя неделю события сдвинулись с мертвой точки и, набирая обороты, вновь начали раскручиваться.
В среду, двадцать четвертого августа, поздно вечером, когда Артем уже собирался ложиться в постель, раздался телефонный звонок. Голос с характерными начальственными интонациями нельзя было спутать ни с каким другим.
– Артем? Это Иван Николаевич. Извини, что так поздно, но дело не терпит отлагательств. Завтра вечером, часов эдак в шесть, подходи в гостиницу «Советская», номер 27. Я буду тебя ждать.
Трубку положили. Артема несколько покоробил тон, каким с ним говорили. Словно с подчиненным! На «ты», и слова не дал вставить! С другой стороны, он платит деньги, значит, вправе вести себя как заблагорассудится.
Успокоив самолюбие подобным образом, Артем решил съездить к Колычеву и забрать последнюю эмаль.
Стояла прохладная пасмурная погода. Лето кончалось. Если неделю назад это было еще не так заметно, то сегодня, сидя в беседке у старичка, Артем с особой ясностью ощутил: осень на пороге. Крупные краснобокие яблоки виднелись сквозь поредевшую желтоватую листву, вовсю цвели астры, рдели пышные шапки георгинов. В садовых ароматах уже присутствовало увядание. Зрелость медленно перетекала в тление. Казалось бы, наш герой – человек не сентиментальный. Однако и его души коснулась грусть, наполняющая последние дни благословенной поры. Он, пригорюнившись, смотрел, как подрагивают под порывами ветра колючие шишки хмеля, увивавшего беседку.
Колычеву, похоже, передалось настроение Артема. Обычно жизнерадостное лицо нынче выглядело грустноватым, даже очки не сверкали, а отливали тусклой мутью, словно бельма.
– Да, очень… – произнес он, ни к кому не обращаясь. – А дальше… – старец уныло пожевал губами. – Кто знает, сколько зим у меня впереди. Может быть, нынешняя – последняя. Говорят, некогда алхимики открыли эликсир бессмертия. Будто бы знаменитый французский врач шестнадцатого века Амбруаз Парэ приготавливал его из меда, лимонов, лепестков роз и еще чего-то… Но тайну унес с собой в могилу.
– Если он владел средством, то почему им не воспользовался? – резонно возразил Артем. – Чепуха!
– Ты думаешь? Но ведь доподлинно известно, что некоторые исторические личности жили очень долго. Граф Сен-Жермен хотя бы…
– Это он сам так утверждал, – продемонстрировал эрудицию Артем, – подтвердить же его слова не мог никто.
