ГЛАВА 10
Было уже за полночь, когда Люк свернул на Бронсон-авеню — тихую, обрамленную деревьями улочку к югу от студии Парамаунт в Голливуде. Зонтик из листьев палисандра вдоль дороги, ведущей к дому Кейт, был окутан промозглой дымкой тумана.
Она жила в одноэтажном бунгало и всегда оставляла машину под навесом у дороги. Какую марку нужно искать, Люк не знал — ведь прошло четыре года. Когда он затормозил перед домом, под навесом было пусто.
В одной из комнат бунгало горел свет. Кейт была одержима защитой природы, пеклась даже о мелких насекомых, которых он раздавил бы не глядя. Она никогда не оставляла в доме свет, даже в целях безопасности. Такая наивность.
Увидев, что окна зашторены, Люк удивился. Кейт была заложницей привычек. Что-то он не припоминал, чтобы она хоть раз опускала шторы. А может, Кейт здесь больше не живет? Ведь прошло столько лет. Меняются люди, меняются привычки.
Он выбрался из машины, подошел к входной двери и постучался. Тишина.
Люк обогнул дом, и со стороны дороги заглянул в окно. На соседней лужайке горел фонарь. Заслоняя свет от фонаря, в оконном стекле отразился чей-то силуэт.
Люк развернулся, и слепящий луч света ударил в лицо. Пониже луча виднелась рука на кобуре.
— Полиция. Не двигаться! — скомандовал мужской голос.
Второй коренастый коп в форме департамента полиции Лос-Анджелеса быстро шел по дороге, обходя Люка сбоку.
— Руки за голову. Быстро! — крикнул он.
Люк повиновался. Коренастый коп подтолкнул его в спину и, наклонив, защелкнул наручники.
— Диспетчер, вызывает первый, «Адам-14», — сказал первый полицейский по рации, — шифр пять. Мы в квартале четыреста по Бронсон-авеню. Птичка в клетке. Соедините с детективом О'Рейли.
Люк обнаружил патрульную машину в конце улицы, за огромным контейнером для строительного мусора. Вот откуда они вели наблюдение за жилищем Кейт.
Он почувствовал: случилось что-то ужасное и непоправимое.
Копы не задавали никаких вопросов и молчали в ответ на расспросы Люка. Когда через пять минут на дороге появился седан голубого цвета, в Люке уже закипала ярость. Вместо номерного знака на машине была табличка «Служебный».
Из седана выбрался небрежно одетый человек. Правый край воротничка рубашки торчал поверх отворота спортивной куртки из верблюжьей шерсти. Из кармана куртки выпирала пухлая записная книжка. Человек представился как детектив О'Рейли, отдел по расследованию убийств.
Сердце Люка оборвалось.
Через пять минут он знал, что Кейт убита и случилось это под самым его носом, на парковке рядом с «Колтерс Дели».
Ничего подобного детектив О'Рейли не говорил и не подтвердил бы. Но вопросы Люку о том, что он знает о Кейт, где находился между 22:00 и 23:00, ее словесный портрет, сомнений не оставляли. Кроме того, копы, видимо, не опознали тело и работали по регистрационным документам на машину.
О'Рейли щелкнул пальцем между страничками блокнота.
— Когда доктор Тарталья звонила вам в больницу, вы сказали, что она была расстроена. Так?
Люк задумался, вспоминая безжизненное тело, которое несли по улице, когда он равнодушно сидел в кафетерии.
— Да.
— И вы не спросили почему?
— Я спросил. Кейт ответила, что объяснит при встрече. — Заметив упорную настороженность во взгляде О'Рейли, он добавил: — Послушайте. Речь не шла о физической угрозе. Скорее личные заботы.
Детектив почесал за ухом.
— Меня несколько смущает ее поведение. Если неприятности не столь велики, то зачем так поздно выезжать из дома?
— Когда я вернулся домой, то на автоответчике обнаружил сообщение, которое она оставила чуть раньше. Кейт хотела, чтобы я перезвонил в любое время. Что-то в ее голосе меня обеспокоило. Кроме того, она упомянула электронное письмо, которое мне послала. Я его не нашел.
Если О'Рейли и посчитал последнее замечание очень важным, то умело это скрыл. Он просто окидывал Люка взглядом, поигрывая ручкой, затем обратился к патрульным:
— Снимите с него наручники.
Бдительность не покидала О'Рейли, хотя он наконец-то и решил, что безоружный человек не опасен для трех вооруженных полицейских.
Люк не давал им повода думать иначе.
О'Рейли задал еще несколько вопросов о личных пристрастиях и привычках Кейт: часто ли она ездила без водительских прав и кошелька, какую сумму обычно брала с собой. Носила ли кольца и другие предметы роскоши. Видимо, кошелек с ключами и права забрал убийца. Полиция устроила засаду в надежде, что тот не постесняется обчистить дом.
— Может, что-нибудь вспомните? — с надеждой спросил О'Рейли. — О чем я еще не спрашивал?
Люк бросил взгляд на особняк, затем на детектива.
— Мне кажется, вам следует знать, что Кейт Тарталья, во-первых, никогда не оставляла свет. А во- вторых, никогда не зашторивала фасадные окна.
Правая бровь копа полезла вверх: первый лакомый кусочек от Люка пошел впрок. Если это обычная кража с убийством, то убийца успел побывать в доме раньше полиции.
Неужели какой-то придурок и негодяй лишил ее жизни за мелочный улов в несколько сотен долларов? Несмотря на утрату иллюзий в отношении Кейт, Люка мутило от мысли, что ее жизнь оборвалась столь нелепо.
— Вы сохранили сообщение Тартальи на автоответчике? — спросил детектив.
— Да.
— Не стирайте. — Он протянул Люку визитку. — И если найдете электронное письмо, хотелось бы взглянуть.
Скрючившись за зеленым фургоном, Кальдерон наблюдал за целью в полутора кварталах от него. Мышцы затекших ног начинали болеть. Он терпеливо установил масштаб на приборе KOWA TSN-821N. В объективе вырос человек в наручниках.
— Пиф-паф, Маккена, — прошептал Кальдерон. — Ты труп.
— Что вы сказали? — спросил мистер Конг с водительского места.
— Размышляю вслух.
Сколько же лет прошло — одиннадцать? Нет, двенадцать, когда он был так же близко к этому бесхребетному таракану. Грохнуть бы его сейчас вместе с копами, да нельзя привлекать внимание.
Успеется. К тому же Маккена должен знать, кто его уничтожит. Никуда теперь не денется, а предвкушение убийства сделает расправу еще сладостнее. После всего, что таракан отнял у него, приятна любая мелочь. Кальдерон это заслужил.
Маккена никогда не считался в «Протее» своим. Для такой работы у сосунка из Аннаполиса кишка была тонка. Только путался под ногами утех, кто мог. Жалкий трус ударил его исподтишка — Кальдерону до сих пор слышалось поскрипывание крестообразной связки в раздробленном месиве вместо колена. И все потому, что Маккене духу не хватило, когда надо было вытрясти информацию из пленника.
«Образец физических данных» был безнадежно подпорчен. За семь лет Кальдерон отдал армии всего себя без остатка, а его просто вышвырнули за ненадобностью. «Благодарим за службу отечеству, старший сержант. А теперь проваливай, да побыстрее».
С превеликим трудом удалось избежать огласки. Разве мог он тогда предположить, что таракан,
