— Кто его подстрелил?
— Какой-то гребаный мазила.
— Мазила?
— Ну да, ему бы снести проклятую голову телохранителю Билла ко всем чертям…
Он встал и сказал:
— Надо возвращаться на работу, разбить еще несколько черепушек.
Я отправился в хоспис рано утром. Сначала позвонил, чтобы убедиться, что Билл Касселл там, и выяснить насчет приемных часов. Я предположил, что там мрачно и уныло.
Ничего подобного.
Полно света, яркие краски и ласковый, доброжелательный персонал. Когда я поинтересовался в регистратуре, где найти Билла, женщина улыбнулась и спросила:
— Вы пришли его навестить?
— Да.
— Идите за мной.
Я нес с собой цветы, шоколадные конфеты, фрукты и апельсиновый сок — все ингредиенты плохой кармы. Мы остановились у ярко-голубой двери, и женщина постучала. Мы услышали:
— Входите.
Женщина повернулась ко мне:
— Я вас оставлю, пусть будет ему сюрприз.
— Я на это и надеялся.
Я открыл дверь. Сначала я Билла не увидел, потом сообразил, что тот похудел настолько, что его голова на подушке стала почти прозрачной. Но в глазах — все та же ярость.
Уайльд однажды сказал: «Наденьте на человека маску, и он скажет вам правду».
Я надеялся, что больничная койка тоже сгодится на эту роль. Я прошел через комнату, ногой пододвинул мусорную корзину, свалил туда все свои подношения и сказал:
— Неужели ты подумал, что я принес все это для тебя?
Подойдя к Биллу, я взял его за грудки. Он ничего не весил. Правой рукой я нанес ему два удара по голове.
Сильных удара.
Ярость исчезла из его глаз, ее сменил шок. Сомневаюсь, чтобы за всю взрослую жизнь Билла Касселла кто-либо его трогал. Я отпустил его пижаму, и он упал на подушку. Я подвинул стул, сел и вытащил сигареты. Проговорил:
— Полагаю, они тут курить не разрешают.
И закурил.
Билл постепенно приходил в себя. Я сказал:
— Расскажи мне про Риту Монро.
Он дышал с трудом, шумно, едва выговаривая слова:
— Она была самой настоящей дьявольской сучкой. Получала удовольствие, мучая девушек в монастыре. Заставляла мою мать стоять в мокрых простынях во дворе. Брила девушкам головы, ежедневно била их и не кормила. Ее любимым развлечением было ставить мою мать в кипящую воду, чтобы «выжечь скверну».
— Кто убил ее племянников?
Билл скупо улыбнулся:
— Откуда мне знать? Но если ты и в самом деле хочешь кого-либо помучить, отними у них тех, кого они больше всего любят. Своей семьи у нее не было, но она обожала этих мальчиков. Я надеялся, что мне удастся встретиться с ней лицом к лицу, спросить ее, как ей это понравилось…
Он развел руки в стороны и добавил:
— Как видишь, у меня другие дела.
— Это ты перевернул мою комнату вверх дном?
— Я?.. Хотя я слышал, что ты все еще живешь в «Бейли».
— А к ней в дом кто вламывался?
— Опять же, откуда мне знать. Но мне понравилась идея — заставить ее трястись в ожидании основного события.
Я отодвинул стул. Билл даже не вздрогнул. Сказал:
— Ну что? Забьешь меня до смерти? Окажешь мне услугу. Еще неделя, и я все равно умру. Ты удивлялся, зачем я тебя нанял? Понимаешь, мне нужен был свидетель. Я мог найти эту гадину в любое время. Сам видишь, как просто было найти племянников. Но ты должен был быть уверен, что я веду поиски всерьез, иначе какой бы из тебя вышел свидетель? Я хотел, чтобы сначала она чувствовала себя в безопасности, думала бы, что о прошлом никто не узнает. Но когда выяснилось, что у меня самого осталось мало времени, пришлось начать игру. Мне хотелось с тобой позабавиться. Комнату твою разгромили, так это в виде добавки. Это ведь тебя разозлило, вывело из себя? Я всегда тебя ненавидел, еще с тех времен, когда ты расхаживал здесь в качестве полицейского. Я тебя во все это впутал, ну и как ты теперь себя чувствуешь?
Я взглянул на него:
— Ты меня нанял, потому что знал, что я найду ее?
— Разумеется. Так ты стал моим сообщником.
— Ладно, Билл, тогда ты не слишком удивишься, если узнаешь, что я еще кое-кого нашел.
Он попытался сесть, настороженно глядя на меня. Я начал:
— Я вспоминал наши школьные дни, пытался припомнить, что я о тебе знал, и вдруг меня осенило: у тебя была сестра.
В углах рта Билла показалась слюна. Он прохрипел:
— Не впутывай ее. Это все не имеет к ней никакого отношения.
Теперь он слышал меня в оба уха. Я добавил:
— Мэгги. Тихая девушка, замуж так и не вышла и…
Я помолчал, как будто прокручивая информацию в голове, потом продолжил:
— Живет в доме номер четырнадцать по Солтхилл-авеню. Никаких видимых средств к существованию. Ты ее содержал, верно?
— Ну и что?
— А то, что я собираюсь об этом как следует подумать на следующей неделе.
— Держись от нее подальше, слышишь?
— Только представь себе, Билл, что будет с таким нежным существом, когда начнется газетная шумиха. Мне не надо тебе говорить, насколько легко напугать одинокую женщину.
Ярость бушевала в изможденном теле Билла Касселла.
— Чего ты хочешь? — выдавил он.
— Господи, Билл, да ничего мне не надо. Не думаю, что Мэгги будет очень хорошо, после того как ты умрешь.
— Я скажу тебе, кто стрелял.
— Ладно.
Он закрыл глаза, все еще борясь с собой. Говорить ему не хотелось ужасно.
— Майкл Невилл. У него квартира недалеко от испанской арки. На верхнем этаже. У него с головой не в порядке, помимо того что он непрерывно жует эту фруктовую жвачку. Он как бы и не присутствует, лишь имитирует человека, не слишком даже стараясь.
Я пошел к двери, и Билл произнес:
— Это все?
— Да.
— Ты оставишь ее в покое… Мэгги… она не такая, как мы… она…
— Ладно, Билл, я подумаю.
Когда я открыл дверь, он закричал:
