словоохотливый любитель «Невского». – Я десять лет оттрубил на заводе, а потом – перестройка, свежий ветер! Ну я и ушел в искусство – и не жалею!
– Поздравляю, – сказал Тавров, – но я не понимаю, чем вам не нравится творчество Трофа.
Здоровяк с досадой крякнул и начал объяснять:
– Честно говоря, меня возмущает даже не позерство и не откровенная ставка на эпатаж. Вы, кстати, знаете, как его фамилия? Трофимчук, а вовсе не Троф! Но совершенно возмутительны претензии на революционное новаторство, широко разрекламированное и тщательно засекреченное «ноу-хау». Все эти производящие на публику впечатление технические приемы давно известны. К примеру, один парень натурщика поливал специальной пеной. Как та схватится, он ее надрезает и снимает. Поскольку раньше он свежевал оленей на Севере, то у него это ловко получалось! Ну потом заливал внутрь наполнитель: гипс там или еще чего и – пожалте! А Троф, я думаю, делает слепки с отдельных частей тела, потом это все собирает на каркасе, шпаклюет швы, – вот вам и реалистичность!
– А фактура кожи? А волосы?
– Да полно приемов. Можно покрывать статую тонкой пленкой специального аэрозоля и вынести на холод. Пленка съежится таким образом, что получится подобие фактуры кожи. Правда, она будет несколько глянцевой, но Троф, видимо, преодолел этот недостаток. А волосы… вон у той шлюхи на алюминиевом лежбище волосы явно сделаны из парика. Приглядитесь – парик! Волосы выкрашены краской «металлика» и закреплены лаком. Вот и все! А вот у этого «вискибола» стрижка «короткая платформа», поэтому здесь такой фокус не пройдет. И Троф, видимо, просто вытянул волосы из исходного материала фильерной сеткой. И где здесь талант, спрашиваю я вас?! Голая технология, да еще ворованная! А стеклянные глаза?! Ведь это же просто китч!
Здоровяк допил пиво, смял банку одним ловким движением могучей ладони и аккуратно поставил ее за постамент скульптуры.
– Однако выставка проходит с размахом и эффектно, – заметил Тавров, – уж это, я полагаю, вы признаете?
– Ну еще бы! – саркастически воскликнул бывший гипсомодельщик. – Ведь кто это все организовал? Друг Трофа, Петя Андроновский. А связи у Пети, скажу я вам…
– А Андроновский не боится конкуренции? – спросил Тавров.
Здоровяк иронически посмотрел на Таврова:
– Дорогой мой! Андроновский – портретист, он в другой экологической нише. Так что их трогательной дружбе ничего не грозит! И скажу вам еще для ясности картины…
Тут здоровяк вдруг прервал свою тираду и, широко раскинув руки, картинно обнял подошедшего плешивого толстяка.
– Петя, это потрясающе! – заорал он, немилосердно тиская безуспешно пытающегося вырваться Петю. Тавров счел момент удобным для вмешательства.
– Прошу прощения, но вы действительно Петр Андроновский?
– Да, разумеется, – просипел Андроновский, выбираясь из могучих объятий гипсомодельщика, – а мы знакомы?
– Нет, но у меня есть знакомые среди ваших поклонников, – сказал Тавров, втискиваясь между здоровяком-гипсомодельщиком и Андроновским. – Это для меня такая честь!
Наконец здоровяк оставил их наедине и удалился. Андроновский вытер платком вспотевшее лицо и проворчал:
– Он иногда просто невыносим. А вы…
– Тавров, Валерий Иванович, – с готовностью представился Тавров и, не давая Андроновскому перевести дух, посочувствовал: – Наверное, тяжело это все организовать…
– Еще бы! – сразу подхватил тему Андроновский. – Вы не представляете, сколько сил и средств я затратил. А что делать, надо помочь Коле, – ну кто еще поможет, если не друзья! А вы сами…
– Кстати, а где же сам виновник торжества? – поспешно спросил Тавров, не давая разговору уйти в сторону. – Прошу вас, познакомьте меня с ним!
– Да вот он идет, – сказал Андроновский, кивая на приближающуюся странную пару. Высокий худощавый мужчина лет пятидесяти с лицом, напоминающим пергаментную маску, и красивая блондинка лет тридцати в синем вечернем платье «от кутюр».
– Коля! – обратился к мужчине Андроновский. – Позволь тебе представить Валерия Ивановича Таврова…
– Очень приятно! – затряс руку Трофа Тавров. – Я просто потрясен вашим «вискиболом»! Какая удивительная экспрессия, напряженность! А тело – ну просто предел совершенства! Неужели у вашего натурщика была такая совершенная мускулатура? Или же это собирательный образ?
– Я не работаю с собирательными образами, – с презрительным превосходством ответил Троф, – это мой натурщик. У него действительно совершенное тело, – мы видели его на пляже, так что и Петя и Оленька вам могут подтвердить, что это действительно так. Я даже хотел, чтобы он продемонстрировал свое тело публике прямо здесь, но он почему-то не пришел на открытие. А жаль!
– Может быть, не дошло приглашение? – раздался голос за спиной Таврова. – Невозможно ничего поручить никому, все надо делать лично. Не правда ли?
Тавров хотел обернуться, но его поразил взгляд Трофа. Тот смотрел в сторону Таврова остановившимся взглядом. Пронзительные ярко-голубые глаза – как у актера Питера О’Тула, но только помещенные на лицо Фредди Крюгера. И только через мгновение Тавров понял: Троф смотрит на того, кто у него за спиной.
– Ерунда! – резко воскликнул скульптор. – У меня нет секретаря, и я лично отправлял приглашения. Всем без исключения! В том числе и Андрею!
– Тогда это почта напортачила! – предположил неизвестный собеседник Трофа. – Не переживайте, дружище!
Тавров повернул голову, чтобы разглядеть его, но тот уже отходил, протирая на ходу платком стекла темных очков. Тавров разглядел лишь сутуловатую спину, обтянутую серым летним плащом, и неопределенного цвета волосы, вьющиеся на приподнятом воротнике плаща.
– Прошу извинить, Николай, – вмешалась Ольга, – но мне уже пора. Спасибо вам, ваша выставка просто потрясающая.
– Благодарю вас, Оленька, – склонился Троф, целуя красавице руку, – льщу себя надеждой увидеть вас здесь после Рождества, когда я пополню экспозицию парой новых работ.
– Непременно, Николай, непременно, – пообещала Ольга и направилась к выходу. Тавров поглядел ей вслед, повернулся к Андроновскому и Трофу и сказал:
– Прошу меня извинить, господа, но мне нужно сделать срочный звонок.
И направился вслед за Ольгой. Он нагнал ее у выхода, взял под локоть и в ответ на рассерженный взгляд сказал:
– Извините, ради бога, но я должен с вами поговорить. Дело в том, что Андрей пропал и я должен его найти.
Ольга и Тавров сидели в кафе ЦДХ. Было шумно, но столики стояли достаточно далеко друг от друга, и можно было относительно спокойно поговорить.
– Где вы познакомились с Андреем?
– У гадалки, у матушки Евфросиньи. Я выходила от нее, а он меня увидел и… В общем, познакомились, стали встречаться. Потом поехали вместе на юг. Только я вас умоляю – мой муж ничего не должен знать!
– Могли бы и не напоминать! – укоризненно заметил Тавров. – Частные детективы просто обязаны соблюдать полную конфиденциальность, иначе быстро останутся без клиентов.
– Не знаю, чем могу быть вам полезна, – сказала Ольга, катая в бокале с «Дайкири» кусочек льда, – ведь мы расстались сразу по приезде в Москву и больше не встречались.
– Вы поссорились? – уточнил Тавров.
– Что вы, нет! – возразила Ольга. – Просто это был обычный краткосрочный роман. А здесь – у каждого своя жизнь. Понимаете? Конечно, Андрюша хотел еще со мной встретиться, но… длительное общение с ним очень утомительно! Понимаете, у него все на чувствах, а когда чувства приправлены соусом инфантилизма и спонтанности, то… это очень утомляет!
