– Документы на дом, номер счета в банке, страховка.
Павлов вложил конверт в ту же папку, глянул в календарь:
– Гляди-ка, а прошлая пятница и в самом деле пришлась на тринадцатое число по старому стилю! Н-да, действительно подходящий день для Смерти. Вот и не верь после этого в приметы!
Тавров подошел к окну посмотрел на безрадостный зимний пейзаж и поежился: то ли от январского ледяного сквозняка, то ли от холодящих мыслей. И ответил невесело:
– Смерть не в приметах. Смерть – в нас самих. Что происходит с людьми, а?
– Философия! – отмахнулся Павлов. Он встал, положил дело в сейф. Потом сказал: – Кстати, Валерий Иванович! Покойный киллер оставил нам один любопытный конвертик. Не хотите взглянуть на его содержимое?
Тавров взял конверт, достал оттуда два листка бумаги. На одном оказались отпечатаны его фотографии анфас и в профиль, на другом чернели две строчки жирной принтерной распечатки.
– Пятое февраля, пятнадцать часов, улица Полимерная, дом семь «а», пятый подъезд, шестой этаж. Неужели Троф клюнул?
– Похоже на то. Нет, как тесен мир, однако! Любопытно, как Троф выманит вас по этому адресу?
– Что-нибудь придумает, он мужик умный.
– Вот это меня и беспокоит, – а что, если он узнает о гибели киллера и найдет себе другого? – поделился сомнениями Павлов.
– Да брось, Вадик! Он же не авторитет уголовный и не вор в законе. Он и на этого-то случайно вышел!
– Резонно, – согласился Павлов, – но прикрытие я вам все-таки выделю, мало ли… Ну что, Валерий Иванович, – по пиву?
– Давай.
Они вышли в синие зимние сумерки и направились в сторону ближайшей пивной. Понедельник – день тяжелый. Может быть, хоть сегодня Смерть отдохнет?
Глава 17
Смерть решила отдохнуть основательно. Прошла неделя, но ничего не происходило. В понедельник пятого февраля Тавров уже с девяти утра сидел в офисе. Пришедшая на десять минут позже Катя изумленно округлила глаза, но, взглянув на мрачное лицо шефа, тут же сварила кофе и участливо спросила:
– Валерий Иванович, может быть, мне сбегать за пиццей? Здесь рядом, я быстро обернусь, в микроволновке разогрею, позавтракаете.
Тавров нахмурился и хотел дать руководящее указание по поводу накопившихся бумаг, но только махнул рукой и сказал:
– Давай, но только мигом!
Катя мгновенно исчезла. Пока она ходила за пиццей, Тавров достал электробритву и побрился. Старая электробритва больно дергала щетину, зато ею нельзя было порезаться. Тавров скреб по подбородку, отхлебывал кофе из кружки и поглядывал на телефон. Впрочем, делал он это чисто машинально. Вряд ли Троф будет звонить с утра пораньше. Он позвонит где-нибудь между одиннадцатью и двенадцатью дня.
Катя появилась минут через пятнадцать. А через полчаса Тавров уже сидел сытый и довольный жизнью. План на сегодня был готов, оставалось только ждать звонка. Детектив раскрыл газету и углубился в чтение.
Внезапно дверь в кабинет распахнулась. Тавров опустил газету и увидел господина Андроновского, из- за спины которого с виноватым видом выглядывала Катя.
– Приветствую вас! – прогрохотал Андроновский, усаживаясь в кресло. Катя попыталась объяснить:
– Валерий Иванович, я сказала, что нельзя, что без предварительного звонка…
– Оставьте, девушка! – повысил голос Андроновский. – Тут такое дело, что крыша едет! Я клиент, мне нужна срочная помощь!
– Вы пока не клиент! – решительно возразила Катя. – А поэтому…
– Ладно, Катюша, оставь нас вдвоем, пожалуйста, – примирительно сказал Тавров. – И принеси кофе.
Катюша возмущенно передернула плечами и вышла. Тавров взглянул на часы: без двадцати одиннадцать. Вот принесла нелегкая! Надо побыстрее от него избавиться. Хотя… неужели что-то случилось с Трофом?
– Что случилось с Николаем Ивановичем? – спросил Тавров.
Андроновский, вытирая пот со лба, изумленно посмотрел на Таврова:
– С каким Николаем Ивановичем?
– С Трофом, вашим другом, скульптором Николаем Трофом.
– Ничего, все нормально, – пожал плечами Андроновский и вдруг рассердился: – Да что вы меня сбиваете, я совсем по другому делу!
– Ну-ну, – примирительно сказал Тавров, – вы успокойтесь для начала.
– Да, извините, – опомнился Андроновский, – что-то я разошелся. Но тут такое дело… Я до сих пор вне себя от возмущения!
Катя принесла кофе в стеклянных чашках. Андроновский залпом, не поморщившись, выпил обжигающую жидкость и сказал:
– Я только что из морга. В пятницу прилетел из Египта и как камнем по голове новость: Оленька погибла.
– Вы имеете в виду Ольгу Берг? – уточнил Тавров. Андроновский уставился на него бычьим взглядом:
– А-а, так вы в курсе? Боже, какая трагедия! В один день и ее муж, и… друг… А ведь до сих пор еще не нашелся Андрей, не так ли?
– Именно так, – согласился Тавров.
– Такое совпадение не может быть случайным! – категорически заявил Андроновский. – Тут налицо какой-то заговор!
– Вы кого-то подозреваете? – спросил Тавров.
– Я?! Нет, что вы! Но должен сказать, что…
– Вы меня извините, – перебил его Тавров, поглядывая на часы, – но я жду очень важного звонка, после которого немедленно уеду. И если вы пришли, чтобы высказать свои соображения по поводу смерти Ольги Берг, то…
– Да какие соображения! – перебил его в свою очередь Андроновский. – Я понимаю, что сейчас в стране беспредел, бизнесменов и членов их семей убивают регулярно, но чтобы такое… Короче, я хочу вас нанять, чтобы вы расследовали этот возмутительный случай!
– Что касается смерти Ольги Берг… – начал было Тавров, но Андроновский снова нетерпеливо перебил его:
– Да при чем тут смерть! После смерти человеку покоя нет, вот в чем дело!
– Не понял, – удивился Тавров, – кому это нет покоя после смерти?
– Я тоже не понимаю, – воскликнул Андроновский, – я ума не приложу, не могу, кому вдруг понадобилась голова Оленьки?
– В смысле? – не понял Тавров.
– Какой тут смысл! – с досадой всплеснул руками Андроновский. – Ольга и Борис уже неделю лежат в морге. Милиция разрешила их хоронить, а хоронить некому: ни у нее, ни у Бориса родственников нет. Поскольку Борис оставил у нотариуса письменное распоряжение, что в случае его внезапной смерти я должен взять организацию его похорон на себя, то я и занялся этим печальным делом.
– Позвольте, а вы были знакомы с Бергом? – удивился Тавров.
– Да, я по заказу Бориса писал портрет Оленьки, – пояснил Андроновский. – Понимаете, он хотел сделать Оленьке сюрприз и, поскольку я с нею знаком, попросил написать ее портрет по памяти и фотографиям. Пока я работал, мы с ним подружились. Борис почти все завещал Оленьке, но внес довольно
