16. Наши дни. Осада.
Они выискивали инвалидную коляску, а Федор приехал на такси, выставил сначала костыли, потом вылез из машины, огляделся и свистнул. Ренат обернулся, заметил его и махнул рукой Сергею.
– Я на всякий случай домой отправился, – объяснял Федор причины опоздания по дороге в то же кафе, где они были прошлый раз. – Отсиделся с полчаса, потом на твой стольник, Сергей, такси взял.
– А я вспомнил парня, который тебя пас, – сказал Сергей. – Один из трех, которые сцепились с нами в подворотне, Ренат его первым вырубил.
– Дым? – произнес Федор. – Я его не заметил.
– Он за твоей спиной все время болтался – то ходил, то стоял. – Заказали пиво, официантка ушла, а Сергей продолжил: – Короче так, Федор, тебе надо тоже залечь на дно.
– А как же Писарь?
– Дался ему Писарь! Если к тебе приставили шпика, значит, вычислили, что ты мог нам кое-что рассказать. Теперь подумай: Ипполит Матвеевич не появляется на работе, дома не живет, о нем никто ничего не знает. Думаешь, они не догадаются, что ты его предупредил? Жизнь, Федя, дороже Писаря. И потом, чего ты волнуешься? От нас он не уйдет, ибо они такую организацию тут смастырили – сатана отдыхает, а за все надо платить.
Он рассказал о том, что удалось выяснить утром, затем выслушали Рената, который до сих пор не понимал, каким образом завалили объект его наблюдения в людном месте, и никто ничего не заметил.
– Прокол на груди мизерный, я – и то не сразу увидел, – возмущался он, размахивая руками. – При этом крови не было, может, капля какая под рубашкой – не знаю. Ясно, что в сердце ударили, но чем? Нож, я думаю, увидел бы и мой объект, и люди. Чтобы нанести удар, надо замахнуться, по крайней мере. У ножа и лезвие широкое, крови вышло бы больше. И не пулей его завалили, от пули след другой.
– Наверное, киллер воспользовался ножом из серии маскировочного оружия, – предположил Сергей. – Есть такие штучки – брелок, губная помада, трость и так далее. Специально изготовляют ножи для самообороны и резидентов, маскируя их под другие предметы, чтоб противник ахнуть не успел.
– Не похоже, и все-таки убили его в людном месте, – не унимался Ренат.
– А ты представь: киллер знал, куда должен прийти парень, ждал его. А твой объект лица его ни разу не видел, свернул в переулок. Навстречу ему идут люди, проходят мимо. Он видит человека, у которого в руках авторучка, больше ничего. Заподозрит его? Нет. Когда киллер у цели, его авторучка превращается в нож с лезвием длиной не более 100 миллиметров, шириной чуть больше десяти. Острый с обоих концов как бритва. Особой силы для удара не надо, клинок сам войдет при точном попадании. Плюс эффект неожиданности и – за спиной остается труп, который упадет не сразу, и никто ничего не поймет. Это работа мастера. Так что, господа, бойтесь мелких и знакомых предметов в руках, прохожих.
– Что будем делать? – спросил Ренат. – Моя подопечная связана с убийством. Поговорила, передала пакет, после этого собеседник его красиво убрал. Может, она атаманша?
– Федор, у тебя есть где укрыться? – не ответил ему Сергей. – Но так, чтоб никого не подводить?
– Нет.
– Тогда поехали с нами.
Дым позвонил из автомобиля, держа руль одной рукой:
– Шеф, он поехал с ними, я на хвосте.
– Позвони, как только узнаешь, где их логово, – сказал Амбарцум.
Заехав в район, Дым сбавил скорость, следуя за джипом, дороги здесь были не для легковушек, а для трактора или танка. Он сворачивал туда же, куда сворачивал джип, а когда тот остановился, Дым проехал мимо, оглянулся – джип въезжал во двор. Повернув за угол, Дым заглушил мотор, позвонил шефу:
– Есть.
– Адрес. – Дым назвал улицу, на которой находился. – Жди подкрепления и последи за ними.
Сергей и Ренат познакомили женщин с новым подпольщиком, Маргарита Назаровна предложила поужинать, но Сергей отказался:
– Позже. Я хочу осмотреть дом вашего сына.
– Там же все наверняка опечатано, – напомнил Ренат.
– Ничего, снимем печати. Меня другой вопрос волнует: ключи от дома есть?
– Мои в больнице остались в том же пакете, где телефон, – сказала Маргарита Назаровна.
– А запасные? Неужели нет?
– Ну конечно же, – легонько стукнула она себя по лбу кулаком. – Они лежат в собачьей будке. Под ковриком.
– Майя, поехали с нами, ты дом лучше знаешь.
– Можно и мне с вами? – спросил Федор.
– Справимся, – сказал Сергей и пошутил: – Оставайся в качестве охраны с Маргаритой Назаровной. Майя, ты готова? Поехали.
Мотор заглох, из милицейского «бобика», хотя эта машина милиции не принадлежала, высыпало шесть человек, Дым их не обрадовал:
– Пока вы добирались, они уехали.
– В доме кто-нибудь остался? – осведомился Шея.
– Козел одноногий точно там, а есть ли еще кто – не знаю.
– Ждать не будем, – сказал Писарь, навинчивая глушитель на ствол. – Подождем их прямо в доме. Работаем без шума. Вперед.
На ходу все надели на лица черные шлемы с прорезями для рта и глаз.
Федор не отказался от ужина, с удовольствием ел картошку с мясом. Вдруг тишину встревожило несколько собачьих голосов. Псы, что поближе, лаяли агрессивно, вдалеке – будто поддерживали сородичей, но без агрессии. На лай откликнулась собака во дворе, мол, я тоже с вами, а Федор насторожился:
– Бабушка...
– Что, милый?
– Будьте добры, заприте, пожалуйста, дверь.
– Зачем?
– Собаки лают...
– Да они часто лают. А через дверь воздух свежий идет.
– Насчет воздуха согласен, но и чужие идут. Я этот лай хорошо знаю. Заприте.
Маргарита Назаровна послушно заперла дверь, вернулась на место у стола. Федор не ел, прислушивался к лаю и другим звукам.
– Ты кушай, Феденька, кушай.
Теперь агрессивно разлаялась дворовая собака, Федор резко поднялся, опираясь на костыли, добрался до куртки, достал пистолет:
– Бабушка, выключите свет.
– Что такое? – забеспокоилась и она, идя к выключателю.
