– Это бездоказательно.
– Бездоказательно, когда это единичный случай, а когда дело поставлено на поток, как у вас, доказать можно. Пусть не все эпизоды, но их хватит, чтобы вам пришлось питаться бурдой за колючей проволокой долгие-долгие годы. Однако – мошенничество это полбеды, а вот заставлять людей под пытками подписывать документы, а потом убивать их – это уже уголовщина. Деньги вы отправляете за границу через банно-прачечный комбинат, точнее, через фирмы-однодневки, а оттуда они возвращаются к вам чистыми, как после стирки. Далее, несговорчивых бизнесменов ваша же группа грохает прямо на улицах города средь бела дня. Последний ваш клиент на отстрел – Гутник Ипполит Матвеевич, но пока он жив и прячется в надежном месте. Спасский...
– Довольно.
ПСС переменился в лице, стал сереньким, как церковная мышь. Губы его свело от гнева, глаза потухли, в них появилась жестокость.
– На меня не злитесь, я ни при чем. Это была бесплатная информация и далеко не вся, я мог бы рассказать, как вы вербуете инвалидов войны и для чего, но, думаю, трепа достаточно. А теперь настал черед сведений, которые я продаю. Хотите знать, кто будет главный свидетель против вас? Соответственно, он же вас и сдает.
– Говорите.
– Бабки.
ПСС махнул рукой, дверца автомобиля открылась. К ним подошел молодой человек пристойного вида, отдал пакет Сергею, который проверил наличность.
– Иди, – сказал ПСС молодому человеку. Через паузу Пархоменко задал закономерный вопрос: – Кто?
– Амбарцум. Амбарцум Хабуров. Он и предоставит доказательства.
ПСС стойко перенес известие, несмотря на подергивание мышц на лице, потом взглянул на Сергея с прищуром:
– Зачем вы сдали мне Амбарцума? Кстати, запросили вы маловато.
– Хотите предложить больше? – усмехнулся Сергей, а потом жестко, с презрением сказал: – Мне не нравится Амбарцум. Он не стоит большего. А теперь извините, мне пора.
Сергей некоторое время поплутал по лицам, пока не позвонил Ренат:
– Хвоста нет.
Вернувшись в джип, он бросил конверт на колени другу:
– Держи, это тебе компенсация материального ущерба.
– Дал? – изумился Федор.
– Еще бы! – хмыкнул Сергей. – Растрогался так, что чуть работу мне не предложил, еле увел его от этой темы, а то неудобно было бы отказываться. Короче, панику мы посеяли, теперь скорпионы в банке передерутся, а у нас на очереди – дама пик.
И тут на мобилу Рената поступил звонок:
– Да, Маргарита Назаровна?
– Ренат, Майя пропала...
– Как пропала? – воскликнул тот. – Почему пропала?
– Дай сюда, – Сергей отобрал трубку. – Маргарита Назаровна, это я, что случилось? – Выслушав ее, он выпустил тираду из смачных ругательств, адресованных Майе, потом сказал. – Дама пик отменяется.
– Дорогая, игрушка твоего мужа у тебя, – сообщил Амбарцум по телефону, одновременно с ним разговаривал по мобиле и Шея, сидевший за рулем. – Как видишь, ты зря меня распекала.
– А бабка? – спросила Валентина.
– Много хочешь, довольствуйся тем, что есть.
– Без старухи она может ничего не сказать.
– Слушай, – у Амбарцума испортилось настроение, ведь он ждал от нее благодарности, – мне вообще никогда не нравилась твоя затея. Но с упрямой женщиной спорить – себе дороже. Я придерживаюсь точки зрения, что она может ничего не знать.
– А у меня есть еще одна точка, в которую я целюсь. Спасибо, милый, я еду на дачу.
Амбарцум отключился от связи, поежился, ибо похолодало и свежий ветер врывался в окно. Он надавил на кнопку, стекло поднялось, стало теплее. В их отношениях с Валентиной есть одна странность: они никогда не спали, но обращались друг к другу, будто любовники или муж и жена. Амбарцум не посягал на честь подруги, предпочитая баб поглупее, но если б Валентина сделала намек, он был бы не прочь, его увлекали и женщины со стержнем. Но с другой стороны, волевая женщина – это проблема, она не умеет прощать шалости, ей надо либо все, либо ничего, поэтому Амбарцум не настаивал на близких отношениях.
– А куда мы едем? – вдруг очнулся он, заметив, что дорога ведет не к дачам уважаемых людей.
– Труп Кабана подкаптить, – сказал Шея. – Поступил сигнал, будто нас с ним там видели.
– Не может быть, – разволновался Амбарцум. – Это глухое место, там никого не было, мы проверяли.
– Да черт его знает, – пожал плечами Шея. – А вдруг это правда? Не переживай, обольем труп бензином, устроим маленький пожар, потом столкнем его в пруд. Ничего не докажут.
– Ну ладно. – Амбарцум устроился поудобней, и вдруг вспомнил: – Я специально не подходил к воде, у кромки почва илистая, следы останутся.
– Учтем.
– А потом на дачу двинем. Мне любопытно посмотреть на эту игрушку – кто же прельстил нашего Ярика.
– Посмотрим, – как всегда, согласился с ним Шея.
Труп Кабана под жарким солнцем начал разлагаться, Амбарцум невольно поморщился:
– Не люблю возвращаться к былым возлюбленным.
Шея облил бензином труп, поджег, Амбарцум смотрел на огонь, лизавший распухшую тушу, думая, что, не хотел бы очутиться на месте Кабана. Зрелище загородил Писарь.
– Что-нибудь еще? – спросил Хабуров.
– Да, – сказал Писарь, вынув пистолет. – Извини, Амбарцум, ПСС приказал.
У Амбарцума все тело свело судорогой отчаяния – он хотел жить. Но унизить себя жалобным блеяньем о пощаде, напомнить двум ублюдкам, как он их отмазывал, что они ели-пили из его рук, – значило бы испоганить свою последнюю минуту. Они запомнят, как умер Амбарцум, поэтому он усмехнулся:
– Это за все хорошее?
Тот и другой ответили почти одновременными выстрелами. Писарь выстрелил ему в грудь, Шея в спину – совсем подло. Амбарцум хотел посмотреть ему в глаза, чтоб Шея перед смертью, которая не за горами, вспомнил его, чтоб душонка гниды затрепетала, но смог лишь развернуться и упал. Над ним склонились убийцы, проверяя, мертвый ли. Амбарцум видел их, хотя они уходили. Они уходили в жизнь, а он отдалялся в вечность.
– И вам того же... – было последнее его пожелание.
– Красиво умер, – выпрямился Шея. – Уважаю.
Писарь, несколько раз сфотографировав Амбарцума, сказал, будто ничего необычного не произошло:
– Поехали к шефу с докладом.
– Подожди.
Шея облил труп Амбарцума бензином, поджег и кинул пистолет в огонь.
– Женщины, стоп! – поднял руки Сергей, потому что шума от двух баб на стадион хватало. – Теперь я задаю вопросы, мне отвечает та, на кого я укажу. Что целый Майя говорила перед уходом?
Палец указал на Ларису. Потерянная Лорик, не понимающая, что к чему, ее ведь в подробности не посвятили, впервые в жизни испытала стресс. Поэтому ее медлительность удвоилась, она не могла сопоставить пропажу Майки с возникшей паникой, понять почему три мужика придают такое значение исчезновению подруги.
