Ни Майки, ни Тараса не было дома, мать Майки ушла к соседке купать новорожденного младенца. Вера только что вернулась с работы и переоделась в светлое домашнее платье. Увидев мужа, она заулыбалась, кинулась к нему. Он оторвал ее от пола, держал в руках, вдыхая родной запах. Потом целовал лицо, заглядывая в чистые глаза, повторял тихим шепотом: «Верка... Верочка...» И все было как прежде: нежность, ласка, любовь. Вера не заметила в нем перемен, не почувствовала измены. С ней он настоящий и не изменил ей, нет, не изменил. Потому что тот Николай не он, к этому Николаю тот не имел никакого отношения.
Пинжу караулил еще два дня, приезжая к дому в сумерки и прячась в кустах. А он не выходил из дома и не заходил туда, значит, жил где-то в другом месте. На третий вечер Пинжа прибыл, не пробыл в доме и часа, вышел. Николай с предосторожностями следовал за ним, когда же отошли от дома достаточно далеко, нагнал его. Слыша шаги за спиной, Пинжа обернулся.
– Стой, дело есть, – сказал Николай.
– Кто такой? – спросил Пинжа сиплым и низким голосом. – Чего тебе?
– Спросить. – Николай остановился в двух метрах от него. – Кто был в квартире Пахомова?
– Об чем тут речуга? Какой Пахомов?
– Профессор. Которого вы пером поддели, а домработницу удавили.
– Не понтуйся, фраер. Дави винта по тихой.
Пинжа не поджал трусливо хвост, для простого курьера, продающего краденое, это не характерно. Он стоял, заложив руки в карманы пальто, стоял уверенно на широко расставленных ногах, чуть наклонив голову вперед. Но напряжение в долговязой фигуре выдавало коварный умысел, Николай тоже напрягся, готовясь к неожиданностям:
– Мне нужен тот, кто убил Пахомова.
– Это мы запросто...
Резкий выброс руки Пинжи – Николай отпрыгнул назад. Пинжа согнулся и наступал, делая обманные движения левой рукой, словно ловил противника. В правой руке у него была финка (счастье, что не пистолет), а Николай не запасся оружием, ему оставалось только избегать удара, выматывая нападавшего. Несколько раз он пытался перехватить руку с ножом – не получилось, Пинжа проявил умение и ловкость. Но и бандиту не удавалось нанести смертельный удар, а сил он с каждым броском затрачивал много.
В конце концов Николай схватил Пинжу за руку, прижал ее локтем к своему корпусу, да только противник оказался весьма сильным. Свободной пятерней Пинжа ухватил его за лицо, сдавил, перекрыв нос и рот. Задыхаясь от нехватки воздуха и понимая, что сейчас этот на вид тщедушный человек выйдет победителем, Николай со всей силы его же нож воткнул в его грудь, так и не выпустив руки Пинжи. Сначала раздался хрип и ослабли пальцы, стиснувшие лицо Николая, через секунду бандит упал на колени.
– Кто убил Пахомова? – прорычал Николай.
– Тебе не жить, запомни, – прохрипел в ответ Пинжа и уткнулся лицом в землю.
Николай стоял над ним, чувствуя покалывание в мышцах. Он так и не добился признания, ниточка оборвалась. Затем он пешком, почти через весь город, шел к той, кто должна стать его помощницей. Другому Николаю – другая женщина.
Линдеру позвонили, он переговорил, улыбнулся:
– Летим в Нью-Йорк? Кстати, как вам Майами?
– Не разобрал, – сказал Вячеслав.
– Вы молоды, успеете разобраться.
13
Под вечер Игорь въехал в город. За дорогу Далила сто раз спрашивала, правильно ли она поступила, уехав. Он убеждал: правильно. А ей необходимы были все новые доказательства.
– Ну что бы ты делала там? – представил он последний довод. – Страдала бы вместе с Милой и надоедала бы ей? Кончилось бы ссорой. Твоя дочь – взрослая женщина, имеет мужа, им обоим не нужны посторонние, а ты уже посторонняя, хоть и мать. Умерь свою ревность, Далила.
– Постараюсь, – вздохнула она со смирением.
И даже не представляла, что ждет ее впереди!
Уже у двери квартиры произошла заминка, Далила вставила ключ в замочную скважину, а он не поворачивался.
– Что за ерунда!
Едва не сломав ключ, она с силой задергала дверь, а та... открылась. Невероятно! Игорь отстранил Далилу, осмотрел замок, осторожно вошел, через минуту вышел и достал мобильник:
– В квартире кто-то побывал. Я вызываю милицию, не входи туда.
– О господи! – Она прошла к лестнице, села на ступеньки.
– Сейчас приедут. – Игорь присоединился к ней.
– Ну что это такое? – всхлипнула Далила. – Какой-то обвал несчастий. Разве может один человек все это выдержать?
Она уронила голову Игорю на грудь, поплакала до приезда милиции. Это были слезы обиды на дочь, слезы беспомощности и усталости. А когда приехали милиционеры, Далила чуть не разорвала их на части. Три человека поглядывали на нее, будто она воровка, алкашка и бомжиха одновременно. Далила взяла агрессивный тон:
– Не надо на меня смотреть, будто я сижу у вас в обезьяннике. Если у женщины лицо в синяках, это не значит, что она отброс общества. Я в аварии побывала, все понятно? Осматривайте квартиру.
– Гражданка, какая вы шумная, – сказал бывалый мент, проходя в квартиру.
Но самое интересное было впереди! У Далилы чуть крыша не поехала. В квартиру забрались грабители – это понятно. Но почему грабители, перерыв абсолютно все, ничего не взяли?!!
Далила сразу кинулась к шкатулке, можно сказать, фамильной ценности, хотя такие шкатулки лет сто назад наверняка продавались в каждой захудалой лавке. Шкатулка стояла на видном месте, то есть на допотопной мебельной стенке, не заметить ее мог только незрячий. В ней Далила хранила деньги и тот набор золотишка, который есть почти у всякой женщины: пару колец, сережки, цепочку, браслет, две подвески. Ну, и никому не нужное серебро. Да она просто рухнула в кресло со шкатулкой в руках:
– Все цело. Кто-нибудь объяснит, что здесь произошло?
– Посмотрите внимательней, – сказал главный мент. – Из вещей ничего не пропало?
Далила прошлась по комнате и осмотрела валявшиеся на полу вещи, выпотрошенный книжный шкаф, раскрытые шкафчики. Например, дорогая, по ее понятиям, блузка зацепилась за петли дверцы и висела на честном слове. Ее не взяли. Не взяли новый спортивный костюм, между прочим, импортный, фирменный. Да и вообще, как понять в этом бедламе, что пропало? Она снова упала в кресло, все, опорно-двигательная система отказала, теперь Далилу не сдвинуть с кресла и подъемному крану. Виновато взглянув на ментов, она произнесла:
– Кажется, ничего не пропало. – И внезапно взорвалась: – Нет, как такое может быть?! Квартиру открыли, в вещах рылись и ничего не взяли?
– Вы невнимательно смотрели, – констатировал все тот же милиционер. – Возможно, при уборке обнаружите...
– Полагаете, мои трусы и бюстгальтеры ценнее золота и денег? – Вне себя была Далила, словно это менты устроили погром. – Я не эстрадная певица, у меня нет фанатов, которые крадут трусы артистов! Нет, ничего не понимаю. Кто здесь побывал, если не грабители?
Милиционеры глубокомысленно молчали, составили протокол и убрались восвояси. Далила схватилась ладонью за щеку, глядя на разгром и качая головой.
– Боже мой... Это что-то из области фантастики. Игорь, скажи, что ты по этому поводу думаешь?
– Я думаю, надо навести здесь порядок, закрыть квартиру, замок я вставлю, и уехать ко мне. Не нравится мне все это, Далила.
– А... – открыла она рот, будто испугалась.
– Ты чего? – забеспокоился Игорь.
– Это Роман, – выдала она. – Больше некому таким изощренным, гаденьким способом доканывать меня.
– Не хочу тебя сердить, но... если это не он?
