вместе со своей группой, и есть тот самый «русский коллективизм», о котором много написано и сказано. По мнению директора известной консалтинговой фирмы McKinsey & Company Эберхарда фон Ленайзена, ценность каждого человека рассматривается не сама по себе, а вместе с командой: «Скажем, если этот человек перейдет из одной группы в другую, то его ценность будет не так очевидна, как в первой»161.

«Особенностью нашей истории является многовековое стремление государства подавить личность ради того, чтобы превратить человека в „винтик' хорошо отлаженного механизма. Русский человек привык находить способы ограждения своей личности от подобн^гх посягательств (поэтому любимый герой русской литературы — человек, в разных формах противопоставляющий себя государству). Объединение в группу — один из таких способов, пос­кольку группе легче блокировать или смягчать отрицательные воздействия внешней среды»162. Кластерные структуры тщательно оберегают (иногда даже скрывают) свои внутренние управленческие механизмы от вмешательства «сверху». «А помните, как у Н. Островского говорится о порядках в Первой Конной? Когда оплошавшего бойца судили сами, ночью, без командиров и комиссаров?» — пишет об этом А. Паршев163.

Поэтому нельзя однозначно сказать, что централизация управления подавила инициативу и самостоятельность русского народа. То, какие формы принимала централизация в России, способ­ствовало сохранению стереотипов самостоятельного, автономного поведения людей. Просто на разных фазах управления эта автономность проявляется по-разному.

На фазе стабильной, застойной, самостоятельность проявляется в том, как люди уклоняются от выполнения законов, приказов и распоряжений, как они избегают наказаний и строят свою независимую жизнь под гнетом государства и системы управления. В этом их автономия, их творчество и инициатива. А в нестабильной, аварийной, фазе, самостоятельность проявляется в том, как инициативно и нешаблонно низовые кластерные единицы решают те проблемы, которые ставит перед ними нелегкое кризисное время.

161 Цит по Краснова В., Матвеева А , Смородина Т Между гармонией и деспотией // Эксперт, 2000 - №25 - С. 21

162 Грачев М , Филонович С Пятипроцентный элемент // Эксперт, 2000 — № 25. — С 26

163 Паршев А П. Указ соч. С. 124

Стабильное и нестабильное состояния системы управления

Вкаждый момент времени русская система управления пребывает в одном из двух состояний — или в состоянии стабильном, спокойном, или же переходит в нестабильный, аварийный, кризисный режим работы. В стабильном состоянии управление осуществляется неконкурентными, административно- распределительными средствами. С переходом к нестабильному состоянию стиль действии всех управленческих звеньев коренным образом меняется. Система управления становится агрессивно- конкурентной. Но эта конкуренция имеет мало общего с конкуренцией в западном понимании, поэтому она и не кажется таковой. Создается обманчивое впечатление, что в нестабильном состоянии русская система управления подавляет конкуренцию точно так же, как и в стабильном.

Классическое западное общество основано на конкурентной борьбе независимх хозяйствующих субъектов. В современных условиях, под воздействием государственного и общественного регулирования, западные системы управления занимаются как бы «администрированием конкурентов». Государство и общество неконкурентными, преимущественно административными методами регулируют отношения между конкурирующими друг с другом и внутри себя хозяйственными, политическими, социальными ячейками: фирмами, религиозными конфессиями, научными и художественными течениями, политическими партиями и общественными движениями. Внутри этих ячеек тоже господствует конкуренция между подразделениями и между работниками, осуществляемая через системы оплаты труда, механизмы предоставления заказов, найма на работу, технологии продвижения по службе и т. д. Неконкурентное по своей сути государственно-общественное администрирование регулирует отношения между конкурентами. Поэтому западные управление можно назвать 'администрированием конкурентов».

Русская модель управления в своем нестабильном состоянии занимается вещами прямо противоположными. Она навязывает низовым ячейкам «конкуренцию администраторов». В России внутри каждой кластерной единицы — в цехе, в команде, в фирме, в воинской части отношения преимущественно неконкурентные. А между собой кластеры связываются уже конкурентными отношениями. Это совершенно другой тип деятельности - конкуренция администраторов. Данный тип конкурентной борьбы значительно сильнее, чем западная конкуренция, он ускоряет все процессы, отличается неизмеримо большей жесткостью и за меньший срок достигает большей силы конкурентного воздействия.

Если в западной системе управления офицер не достигает требуемого результата, то он проигрывает в конкурентной борьбе с сослуживцами, его не повышают по службе или выгоняют в отставку. В России при нестабильном режиме функционирования системы управления офицера, часть которого не сумела взять высоту или провалила иную операцию, могут просто отдать под трибунал и расстрелять. Такой подход, как принято полагать в России, обеспечивает высокие темпы естественного отбора способных управленцев. При колоссальнх человеческих жертвах быстро достигается необходимый результат.

Вспоминает нарком нефтяной промышленности, впоследствии председатель Госплана СССР Н. К. Байбаков:

«Меня вызвал Сталин. Будничным голосом говорит:

— Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Он объявил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтоб ни одна капля нефти не досталась немцам. Поэтому я вас предупреждаю: если вы оставите хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. А если уничтожите промыслы, а немец не придет, и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем... Летите и решайте вопрос на месте»164.

Аналогичным образом (с поправкой на более мягкие нравы досоветской эпохи) поступали наиболее результативные военачальники прошлого. Например, генерал Скобелев за выполнение задания обещал крест, а за несвоевременное выполнение — арест165.

Примером того, как достигается результативность в нестабильном режиме работы системы управления, может служить русская армия в конце XVIII — начале XIX веков (вероятно, эта армия была наиболее боеспособной за всю историю России). Почему войска были квалифицированными, дисциплинированными и абсолютно не боялись опасности? Потому что собственный офицер! или унтер-офицер был для солдат большей угрозой, чем неприягел. Вероятность погибнуть от палок, от удара прикладом со стороны старшего и подобнх причин была большей, чем угроза гибели в сражении. «А уж палками — недели не проходило, чтобы не забивали насмерть человека или двух из полка»166, — вспоминает старый солдат в почти документальном рассказе Льва Толстого «Николай Палкин». Бояться надо было не врага в бою, бояться надо было своего начальства, всей системы армейской надо было бояться. Элементарно невыгодно было быть плохим солдатом, дисциплинированный и смелый солдат имел больше шансов выжить. «Петр I наставлял военачальников пресекать панику в войсках — „чтоб крику не было во время боя'. Он предупреждал: „А ежели в которой роте или полку учинится крик, то без всякого милосердия тех рот офицеры будут повешены. А офицерам дается такая власть: ежели который солдат или драгун закричит, тотчас заколоть до смерти, понеже в сем дело все состоит'»167. В составленном Петром морском уставе написано: «Все воинские корабли Российские не должны ни перед кем спускать флаги ...под страхом лишения живота»168. По тому же принципу существовали с петровских времен вплоть до Великой Отечественной войны заг -радительные отряды. Солдат должен был знать, что, если он пойдет в атаку, у него есть шанс выжить, а если будет отступать — нет. Аналогичным образом в условиях плановой экономики

164 Байбаков Н К Сталин дал приказ // Труд, 1996, 23 февраля

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату