Русская модель управления

стереотипов поведения создать новую систему управления. Ту самую систему, которая потом породила феодализм, а с ним и современное общество.

Даже при беглом взгляде на систему управления в России обращает на себя внимание постоянное и повсеместное подавление конкурентн^хх отношений. Нетрудно увидеть одну и ту же реакцию русской системы управления на сходные проблемы на протяжении трех различн^гх эпох. Речь идет о проблеме нехватки рабочих рук в первичн^хх хозяйственных ячейках.

Первая ситуация — средневековье, когда необработанной земли в России было много, а крестьян мало, поэтому крестьяне в поисках лучших условий перебегали от одного помещика к другому, тем самым разоряя одних помещиков и обогащая других. Желая сохранить число хозяйствующих помещиков, то есть вооруженн^гх воинов, государство долго боролось с такой формой разорения бесхозяйственн^хх помещиков их более домовитыми соседями. В конце концов «Соборное уложение» 1649 года окончательно ^установило крепостное право и тем самым прекратило конкурентную борьбу за рабочую силу¹ .

В городской посадской среде — то же самое. «Посады, как и помещики, жаловались на своих беглых, ведь подать развёрстывалась на посад или слободу без учета того, что часть налогоплательщиков сбежала. Уходили же бедные посадские, разумеется, не в темный лес, а на дворы, податью не облагавшиеся, — к боярам, приказным, духовенству. Переселялись, так сказать, на соседнюю улицу и избегали тягла»¹⁷. И городское население в лице своих выборн^гх

¹⁴ См. Дюмезиль Ж. Верховные боги индоевропейцев. М.. Наука, 1986 — 234 с

¹⁵ Берзин Э Указ соч. С 48

¹⁶ См Российское законодательство Х-ХХ веков В 9 т Т 3 Акты Земских соборов М Юридическая литература, 1985 — 512с — С. 446

¹⁷ Мохнач В 1 сентября 1648 года // Знание - сила, 1983. - № 12. - С. 15 представителей не нашло иного способа решить проблему, кроме как просить Земский собор, высший в то время орган государственной власти, закрепостить посадских горожан, дав посадам право силой возвращать бегл^хх жителей. «Просьба трудящихся» была удовлетворена, посадских закрепостили тем же «Соборным уложением», что и крестьян.

Еще раньше были закрепощены монахи. Митрополит Киприан запретил самовольный переход монахов из одного монастыря в другой: «Исходящий же из манастыря без благословенна, не дос­тоит иному игумену таков^хх приимати, занежа в том благочинье иноческое обечестяется и устав разрушается»¹ . В результате конкуренция монастырей «за кадры» была пресечена, дисциплина ужесточена, церковь получила возможность централизованно перераспределять людские и материальные ресурсы для создания обителей на нов^хх, неосвоенн^хх территориях.

В аналогичной ситуации промышленные и сельскохозяйственные предприятия, страдавшие от нехватки кадров, оказались при Сталине. Большинство из них не имело возможности удержать персонал, поскольку заработная плата перестала быть регулятором, ее фактически не платили (в сельском хозяйстве) или держали на минимальном уровне. Например, на Сталинградском тракторном заводе текучесть кадров стала одной из главных проблем — за 1931 год было принято 20765 человек, а убыло 16158 при наличном среднегодовом составе 10 тыс. человек¹ . Чтоб предотвратить растущую текучесть кадров, проводилась кампания их самозакрепления на предприятиях до конца пятилетки²⁰, но это мало помогало.

Нарком танкостроения В. А. Малышев вспоминал, кем и при каких обстоятельствах был найден выход из этой трудной ситуации: «Далее разговор зашел о текучести рабочих. После довольно жарких споров т. Сталин предложил издать закон о запрещении самовольн^хх переходов рабочих и служащих с предприятия на предприятие. Т. Сталин сказал: „Надо обуздать 10-15% лодырей, рвачей, летунов, которые путают нам все карты. Мы должны научиться сами регулировать рабочую силу в народном хозяйстве. А тех, кто будет нарушать этот закон, надо садить (так в тексте. —А. П.) в тюрьму'»²¹.

Чтобы не было конкуренции за рабочую силу, чтобы работники не перебегали из одного колхоза, который похуже, в другой, что получше, не переходили с одного завода на другой, фактически было введено крепостное право, запрет на смену места работы, который действовал долгое время²². А в сельском хозяйстве у колхозников просто не было паспортов, они никуда не

¹⁸ Цит по: Борисов Н С Русская церковь в политической борьбе KIV-KV веков М Изд-во МГУ, 1986. - 207 с.- С 115

¹⁹ См. Водолагин А М Первенец тракторостроения // Были индустриальные Очерки и воспоминания М Политиздат, 1973. — 415 с —С. 153

²⁰ См Хозрасчет на предприятии М.-Л, 1931 —С 35

²¹ Малышев В. «Пройдет десяток лет, и эти встречи не восстановишь уже в памяти» дневник наркома тяжелого машиностроения СССР // Источник, 1997 — № 5 —С. 112

²² См Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» // Ведомости Верховного Совета СССР, 1940 — № 20. См также Справочник районного прокурора / Под ред. Бочкова В М М.: Юридическое Изд-во НКЮ СССР, 1942 - 736 с.

могли сбежать. Самое настоящее «прикрепление к земле», то есть крепостное право. Задача его та же, что и в средние века, — запретить самовольное передвижение рабочей силы между предприятиями, чтобы не допустить конкуренции между хозяйственными единицами и разорения худших из них.

Та же самая проблема нехватки рабочих рук на предприятиях стояла и в благословенные брежневские времена — семидесятые, восьмидесятые годы. Поскольку система управления нахо­дилась тогда в стабильном, застойном состоянии, то какие-то резкие, ущемляющие интересы людей действия предпринять было невозможно, никто в этом не был заинтересован. Поэтому элементы крепостного права вводились не кнутом, а пряником, через надбавки за непрерывный стаж, очереди на квартиры и разные социальные блага, которые привязывали людей к месту работы: звание ветерана труда, тринадцатая зарплата и целый ряд других льгот, цель котор^гх была одна — затруднить переход работников с одного предприятия, где меньше платят, на другое, на котором платят больше.

Чтобы у отстающих колхозов и совхозов были средства на оплату труда (иначе им не удержать работников), им устанавливался более высокий по сравнению с передовыми хозяйствами норматив заработной платы на рубль произведенной продукции. Кроме того, убыточным и низкорентабельным колхозам и совхозам полагались 50-100-процентные надбавки к закупочным ценам на их продукцию. В безнадежных случаях, когда окончательно разворованным и потерявшим управляемость хозяйствам (так называемым лежачим) уже нельзя было помочь, их присоединяли «на прокормление» к передовым хозяйствам под предлогом «укрупнения колхозов и совхозов с целью выравнивания условий хозяйствования».

В разные эпохи действовал механизм с разными методами исполнения, но единой задачей — не допустить развития конкуренции между хозяйствующими ячейками.

Описанный выше государственный подход проецировался на нижестоящие уровни. Аналогично тому, как закрепощение крестьян препятствовало хозяйственной конкуренции между помещиками, сами помещики принудительно удерживали крестьян в составе домохозяйств их старших родственников и тем самым искусственно пресекали конкуренцию внутри крестьянской общины.

«В XVIII веке помещичьи инструкции, наказы, уставы и т. п. полны постоянн^гх запрещений хозяйственн^гх разделов. „Крестьянам сыну от отца и брату родному от брата делиться не велеть', „от раздела имений крестьяне часто приходят в упадок и разорение', „крестьянин, не имеющий в своей семье работников, никогда не мог засеять свою пашню в способное время, и от этого всегда был недород'»²³.

По тем же причинам на советских и нынешних российских заводах и фабриках всячески затруднен добровольный переход работника из одного цеха в другой. Опасаясь развязать конкурентную борьбу за