извещающее о смерти Иды Дарринг, престарелой Серой властительницы. Сие печальное событие произошло на прошлой неделе, в канун Празднеств Великой Зимней ночи. Госпожа Сильвия весьма расстроена этим событием, ибо находится в дальнем родстве с Даррингами. Но наша всеобщая печаль обусловлена и другим. Ида Дарринг, не смотря на свой преклонный возраст, была величайшей властительницей, и вся Птичья оборона с надеждой смотрела на первую из тайных крепостей, ожидая, что решающее действие в этой войне будет за Серой крепостью. Из века в век переходит это надежда на Серую крепость. Из века в век мы верим в Серых властительниц, в их мудрость и решительность перед лицом врага, но сейчас надежда сменяется беспокойством. Насколько была госпожа Ида сильна духом и мудра, настолько же ее дочери нерешительны и неопытны. Госпожа Сильвия считает, что таков закон природы, ибо у сильных родителей всегда бывают слабые духом дети. Как бы то ни было, дочери госпожи Иды, по мнению всех властительниц, не готовы к управлению крепостью в такой сложный для всего Севера период, однако ж старшая дочь по имени Лорель все-таки опытнее других. Девица уже не юна и показала себя хорошей врачевательницей, однако бездетна и замужем не была, что говорит вовсе не в ее пользу. Однако остальные дочери госпожи Иды и вовсе не годятся. Лисия — совсем еще юная девица, пятнадцати лет от роду, ни к какому ремеслу не приучена, делами крепости, как видно, не интересовалась, однако же способна к материнству и производству потомства, ибо имеет дочь, прижитую от стражника, мужчины благородного рода, кажется, младшего сына одного из наших князей (госпожа Марсия никого из князей по именам не помнит, ибо стара стала и слаба памятью — Г.Э.). Рона — девица весьма своенравная и годами не вышла, ибо десяти лет не достаточно, дабы встать во главе крепости. Если в мирное время такое и случалось, но в военное властительницы такого не допустят. Остальные девочки (еще их три) совсем еще малы годами. Девица же Лорель прожила уже двадцать восемь лет, отец ее давно уже умер, и после него госпожа Ида имела еще троих мужей. Госпожа Сильвия считает, что лучше бы крепость отдать Лисии, поскольку та может иметь детей и является женщиной, госпожа Сильвия, весьма опытная в делах родовспоможения, считает, что Лорель может оказаться непригодной к продолжению рода, однако лишь дети самой властительницы смогут впоследствии претендовать на крепость, и оттого, считает госпожа Сильвия, необходимо выбрать Лисию. Большинство же властительниц считает иначе. Хотя и они смущены тем обстоятельством, что старшая дочь госпожи Иды до сих пор не знала мужчину, это нехорошо, ибо она вполне привлекательна и давно могла бы завести если не семью, то по крайней мере нескольких поклонников и доказать свою способность к материнству…
…Сегодня, в десятый день первого месяца года, Лорель Дарринг, девица, двадцати восьми лет от роду, дочь Иды Дарринг, властительницы Кукушкиной крепости и Риона Уотербланда, мужчины из рода Сфед, была избрана властительницей Кукушкиной крепости. Записала я, Марсия Гарасдон. Да пребудут с нами боги, а также с моей госпожой, Сильвией Эресунд. Вот что моя госпожа изволила написать об этом событии, а также о многих других: нильфы словно звереют с приходом зимы, наверное, им легче сражаться зимой, они ведь привычны к холоду. Атаки их становятся все более угрожающими. Не знаю, сможем ли мы выстоять эту зиму. Боюсь, что близок тот день, когда падет Птичья оборона. Дела в крепостях идут неважно. Недавно пришло известие о смерти Иды Дарринг, Серой властительницы. Серая крепость стала теперь форпостом Птичьей обороны, кто знает, что будет, когда она падет? Трудно сказать, сможет ли Лорель, дочь старой Иды, удержать крепость…'
'…Записано Сильвией Эресунд. Ходят слухи о какой-то неведомой болезни, охватившей дальние деревни. Люди заболевают вдруг и на второй-третий день умирают в страшных мучениях. Но в нынешней неразберихе могут возникнуть самые нелепые слухи, поэтому многие властительницы не верят в эту болезнь…'
'…Записала я, Марсия Гарасдон, со слов деревенских лекарей Мара Истро и Стента Кардона. В последние дни в деревнях по ту сторону реки было много смертей. Умер новорожденный ребенок девицы из рода Истро, родившей без мужа от стражника нашей крепости. Ребенок ничем не болел, однако умер, изойдя криком через двадцать часов после того, как были замечены первые симптомы. На следующий день умерли еще двое человек, так же, как и невинное дитя, покрывшись перед смертью темными пятнами. Люди эти, пришлые крестьяне откуда-то с запада, из разоренной войной деревни, оставили после себя молодую женщину и маленького ребенка. Они пришли в деревню лишь вчера, и никто теперь не знает, кто были эти люди и откуда. Женщина эта лишена рассудка и не может сказать ничего вразумительного. Одета она крайне бедно, как и умершие, в сущие лохмотья. Всего на ней надето платье без рукавов с изодранной юбкой и кофта, а также платок на голове. Волосы у нее светлые, длинные, лицо худое и болезненное. Она, как очевидно, молода и еще не знала мужчин, так что ребенок не может принадлежать ей. Женщина эта совершенно безумна и говорить не может. Ребенок же слишком мал. Лет ему два или три года, он также светловолос и крайне истощен. Одет ребенок в рубашку. От ребенка смогли добиться только той информации, что жили они где-то в деревне далеко отсюда и что на деревню напали чудовища и им пришлось бежать. Один из мужчин был его отцом, другого ребенок не знал. Женщина же была его сестрой, и ее обидели чудовища — уже давно, и с тех пор она сумасшедшая. Как звали отца, ребенок не знает, сестру же его зовут Катора. Самого ребенка зовут Рут, и это мальчик. Сумасшедшую женщину и ребенка взяла к себе врачевательница по имени Манора…'
'…Записано Сильвией Эресунд. Сегодня пришло известие из деревни под названием Выселки, а вместе с известием просьба о помощи. В последние три дня в деревне умерли четыре ребенка в возрасте до четырех лет. Все дети умерли в страшных мучениях, при этом от боли не помогали обычные средства и приходилось прибегать либо к снотворному, либо заставлять их жевать листья кустарника холд, которые являются источником наркотического транса. Еще два ребенка больны этой же болезнью и должны умереть в ближайшее время. Я отослала в деревню одного из наших врачевателей, а также запросила информацию из других крепостей…'
'…Записано Гордой Эресунд со слов Сильвии Эресунд, Зеленой властительницы. Добрые вести, наконец. Нашла ближайшая соседка, Лорель Дарринг, успешно отразила последний штурм нильфов. Лорель Дарринг оказалась не так беспомощна, как казалось вначале. Для женщины, никогда не интересовавшейся ничем, кроме медицины, она справляется очень даже неплохо. Она сумела не только отстоять крепость, но еще и расширила сферу обороны, взяв под защиту ближайшие деревни…'
'…Записано Гордой Эресунд со слов Сильвии Эресунд, моей старшей сестры и Зеленой властительницы. Вчера пришло ужасающее известие. Смерть пришла в крепость Сойки. Люди умирают, затронутые дыханием Времени. Больна наследница крепости, и если то, что говорят про эту болезнь, правда, сегодня она уже мертва, а Сора была единственной дочерью Алой властительницы. Кажется, что даже боги ополчились на нас. Говорят, некоторые врачеватели могут лечить эту болезнь, по крайней мере, такое рассказывают про Лорель Дарринг, но теперь про нее рассказывают и не такое. Удивительно, как быстро эта девушка завоевала наше доверие и наши надежды. Все, вся Птичья оборона теперь верит в старшую дочь старой Иды, все верят, что Кукушкина крепость теперь в надежных руках. Что ж, она показала себя истинной властительницей, однако есть обстоятельство, которое омрачает ее славу. Время сейчас тяжело и безрадостное, но Лорель должна позаботиться о том, чтобы оставить после себя наследников. Она не может не понимать, что это необходимо и должно быть сделано как можно быстрее, но медлит. Медлить в такой ситуации просто непростительно, она может быть убита в любой момент, но она медлит. С другой стороны, я могу понять ее. Лорель непорочна, и для нее, видимо, не может быть детей без любви. Конечно, мужа ей сейчас найти нелегко, но для такой, как Лорель, связь без любви и с недостойным партнером может быть только во вред. А все же, я думаю, ей придется пойти на это, и она сама это скоро поймет. Властительницы не хотели бы вмешиваться в данной ситуации, но, боюсь, придется…'
'…Записано Марсией Гарасдон. Люди все умирают, как будто мало нам нильфов, мерзких тварей, которых непонятно как земля носит. Болезнь эта добралась и к нам, в Ласточкину крепость. Вчера только умерли трое: один стражник, молодой совсем паренек, из потомственных стражников, одна девица по имени Ольга из княжеского рода и еще ребенок служанки, родившийся на прошлой неделе. И так происходит каждый день. Ольга, девица эта, была вовсе не робкого десятка. Она попала в крепость два дня назад. Лет ей семнадцать, росту она среднего, светловолоса и светлоглаза, и по заверениям госпожи Сильвии была некогда вполне хороша собой. Рассказала же Ольга, что ехала из разоренного имения, где опасно было уж оставаться, в нашу крепость, поскольку она ближе всего была расположена. Было с девицей, по ее словам, десять слуг. По дороге, в трех лигах от крепости, напали на них, и что самое удивительное, напали не нильфы, а люди, какие-то разбойники, но с ними были нильфы, и люди с
