— А теперь, сделайте милость, — раздражённо прошептал мне сын синдика, — постарайтесь казаться спокойной, как если бы эта история вас не касалась.
И мы присоединились к кружку благотворителей в тот самый момент, когда жена синдика, оглядываясь, спросила:
— А где же Дрон и Ивона?
— Здесь, матушка, — поспешил откликнуться почтительный сын и поцеловал матери руку. — Мы всё время здесь были, не так ли, Ивона?
— Странно, я вас не замечала, — с сомнением проговорила почтенная дама. — Небось целовались на прощание, мои милые? Эх, молодость, пора безумств… Да, Ивона, что ты думаешь о своей подруге теперь? Как на твой взгляд, милочка, найдут на ней следы укусов или кровники в кои-то веки ошиблись?
— Пока ещё рано судить, матушка, — отвечал сын синдика, болезненным пожатием подавая мне знак молчать. — Думаю, завтра мы сможем узнать, что покажет осмотр.
— Ты прав, сынок, — добродушно улыбнулась Августа Перте. — Да, не хочешь ли ты с Ивоной прогуляться? Я обещала хозяйке Дентье разделить с ней экипаж, и теперь в нём не хватает места на всех.
— О, благодарю вас, матушка, — отозвался Дрон, как будто изгнание из кареты составляло мечту его жизни. — Я как раз и сам хотел то же предложить Ивоне, если за ней ещё не подъехала карета.
— Как, карета! — встрепенулась жена синдика. — Ивона, деточка, уже поздно, и ты, разумеется, прикажешь кучеру подождать до утра, если он и подъедет сейчас.
— Мне очень жаль, милостивая хозяйка, — ответила я, — но дядюшка так звал меня, и так тяжело болен, что я, увы, должна буду ехать при первой же возможности. Если карета задержалась — тем хуже, но заставлять опекуна ждать дольше необходимого…
— Ты права, милочка, — потрепала меня по руке жена синдика. — В наше время нечасто встретишь такое почтение к старшим! Так прогуляйся пока с моим сыном, я уверена, карета ещё не подошла: за нами бы в ту же минуту послали бы. Прогуляйся, потом поужинаешь с нами, а там и поедешь к дядюшке с божьей помощью!
Дав мне этот совет, полностью совпадающий с моими намерениями, жена синдика полезла в наконец-то подошедший собственный экипаж, оставляя меня, таким образом, на милость своего беспутного сына.
— Итак, хозяюшка, позвольте предложить вам руку, — по-острийски громко произнёс он и шепнул на дейстрийском: — здесь не так уж далеко: тот дом, где проходили наши с вами встречи.
Мы уже подходили к дому, когда путь нам преградила знакомая худощавая фигура в чёрном плаще.
— Милостивый хозяин, — голосом, от которого вздрогнул сын синдика, начал «незнакомец». — Не будете ли вы столь любезны уступить мне вашу даму? Я уверен, что буду лучшим спутником для неё, нежели вы.
Вместо ответа сын синдика толкнул меня к себе за спину, скинул плащ и немедля атаковал просителя. Тот увернулся — быстрее, чем мог бы ожидать авантюрист, следующий удар отбил шпагой, а после неуловимым движением проскользнул за спину сына синдика. Там он имел полную возможность нанести смертельный удар, но вместо этого схватил меня за руку, дёрнул на себя и приставил шпагу к моему горлу.
— Невероятно, — выдохнул быстро (но всё же слишком медленно для того, чтобы предотвратить случившееся) обернувшийся Дрон Перте и опустил руку со шпагой. — Отпустите её!
— Право же, эта шутка совершенно несмешная, — проговорила я, пихая напарника локтем в бок. Тот послушно убрал оружие в ножны и, взяв меня за руку, поклонился, как давеча кланялись вампиры на сцене.
— Ивона! — воскликнул сын синдика, но тут же обратил своё внимание на противника. — Простите, милостивый хозяин, чем обязан?
— Как! — с театральной обидой в голосе возмутился вампир. — Разве вы не желали меня видеть? Разве не справлялись о моих делах? И вот я здесь, перед вами, а вы вместо приветствия хватаетесь за шпагу! Эй! Уберите её, а то как бы не порезались!
В тот же миг ему пришлось уворачиваться от выпада, а после, метнувшись смазанной тенью к авантюристу, не-мёртвый заставил того выронить оружие. Мгновение — и вот вампир снова стоит рядом со мной, приобнимая меня за плечи.
— Вы плохо меня поняли, сударь, — по-дейстрийски с угрозой произнёс напарник. — Я намерен разговаривать с вами и лучше будет, если вы сохраните хотя бы подобие вежливости. Итак?
— Прошу прощения, сударь, — поклонился в ответ сын синдика, а после шагнул, поднял шпагу и вложил её в ножны. — Я бесконечно счастлив знакомством и должен принести свои извинения за своё удивление, вызванное вашим… экстравагантным способом представляться.
— Примите мои заверения в безграничном почтении, — поклонился в ответ вампир. — А теперь — к делу, сударь! Ночь коротка, а ваша прогулка с Ивоной не может очень уж затянуться.
— Не угодно ли пройти вместе со мной, сударь, туда, где мы с вами сможем побеседовать? — с изысканной вежливостью предложил Дрон Перте. Я заметила при свете уличного фонаря, как сжались пальцы, положенные на эфес шпаги.
«Зачем ты злишь его?» — спросила я мысленно.
«Затем, что он мне не нравится, моя хорошая» — ответил вампир.
— Прошу, — сделал приглашающий жест авантюрист, когда мы остановились у знакомого дома.
— Вы приглашаете меня? — делано удивился напарник. — Поверьте, я польщён оказанной честью!
— Сударь, полегче! — сквозь зубы прорычал сын синдика, и вампир немедленно прекратил усмехаться.
— Входите первым, я войду позже. Ивона, дорогая, оставляю тебя на нашего уважаемого друга.
Едва успев кивнуть на его слова, я обнаружила, что вампир уже исчез, чтобы, как я знала, проникнуть в дом через чердачное окно. Сын синдика криво усмехнулся (а, может, так показалось в полутьме улицы) и подал мне руку. Приняв её, я вошла в дом.
— Итак? — коротко спросил Дрон Перте человека в чёрной маске, встретившего нас у лестницы.
— Всё сделали, как вы сказали, хозяин, — поклонился тот. — Разыграли пьяный сон посредь улицы, кровники остановили карету, вылезли, ну, мы побуянили немного, пока нас стаскивали с мостовой, карета без присмотра осталась. Мы и…
— Всё в порядке? — последовал быстрый вопрос.
— Да, хозяин, только…
— Говори! — приказал Дрон, бросив на меня тревожный взгляд.
— Да девочка без сознания. Уж мы её по щекам хлопали, как принесли, всё в себя не приходит.
— Дышит?
— Да не без того, хозяин, не без того. Деньги-то заплатите?
— Как обещал, — отрезал сын синдика и вторично вынул тугой кошелёк. — Вот вам, напейтесь хорошенько за моё здоровье и забудьте про эту ночь, как не было её!
— Не извольте сомневаться, хозяин, как есть напьёмся, — поклонился преступник и, подхватив кошель, вышел из дома.
— И вы забудьте, Ивона, — обратился ко мне авантюрист. — Я сам позабочусь о вашей подруге, не вздумайте испортить дела своим вмешательством.
— Но, сударь! — запротестовала я. — Вы так спокойны, а ведь бедняжка даже не пришла в себя!
— Да всё с ней в порядке, Ивона, — проговорил подошедший к нам вампир. — Я её осмотрел — не больше чем потеря сознания от страха и душной кареты. Сейчас придёт в себя. Иди-ка к ней, там я оставил лавандовую воду и коньяка немного, разотри виски и влей две капли в рот, живо встанет на ноги!
— Вы её?.. — спросил Дрон Перте и до половины вытащил шпагу из ножен.
— Не трогал я эту девочку! — отмахнулся не-мёртвый. — Я, сударь, в отличие от вас, за двумя юбками
