Так и не сумев открыть глаза, я, в самом деле, поднялась и направилась к двери — той самой, выходящей на заднюю лестницу (она в свою очередь заканчивалась крошечной прихожей, две двери из которой вели в кухню и комнаты для прислуги, а третья — на улицу).
— Тирса! — буквально зазвенел голос отравительницы. — Стой!
Я не ответила: просто была не в состоянии это сделать. Молча подошла к двери и попыталась открыть. Куда там! Тяжёлый засов не поддался на мои усилия, будучи скреплен огромным висячим замком. Грета визгливо расхохоталась.
— Не знаю, как вы это сделали, господа вампиры, но ей не выйти отсюда. А утром я просто убью её. Тирса, ты слышишь меня? Тирса! Прекрати!
Всё это больше всего смахивало на дурной сон или не менее дурной фарс. Лай, крики, угрозы, уже не один, а два голоса, раздающиеся в моей голове…
Мне всё это снится или я уже потеряла рассудок? Ах, как бы мне хотелось проснуться сейчас в моей комнате при шляпной лавке, проснуться Амалией Вайль и больше никогда в жизни не брать в руки готических романов, навевающих столь дурные и тягостные сны!
«Сожалею, сударыня, — сочувственно произнёс глубокий голос. — Но вам всё же надо открыть дверь».
На ощупь найдя в своей причёске шпильку, удерживающую узел под чепцом, я наклонилась к замку и принялась вслепую ковыряться в нём.
— Тирса, не смей! — прокричала Грета, почему-то опасавшаяся подойти ко мне и воспрепятствовать моим попыткам открыть дверь лично. Естественно, я не ответила и вообще не выказала никакой реакции на этот запрет. Внезапно я, безо всякого намерения и желания совершить именно это движение, шарахнулась в сторону и, потеряв равновесие, упала на пол. Вслед за этим послышался металлический звон, а Грета издала яростный крик, мопсик же затявкал ещё громче и истошнее, чем до того. Я же по- прежнему вслепую нашарила на полу упавший металлический предмет — это оказался стилет, длинный и тонкий, и поднялась на ноги.
«Окошко, Ами, открой нам смотровое окошко, быстрее!»
— Не входите! — снова закричала Грета, когда я, просунув стилет в щель, подцепила и отбросила защёлку. — Это мой дом, и я вам запрещаю!
Она не дождалась ответа, а я почувствовала, как меня толкают в грудь, отстраняют, а потом подхватывают ледяные руки напарника. Вслед за этим глубокий голос прикрикнул на мопсика, отчего бедный пёсик поперхнулся лаем и замолчал. Между тем голос небрежно уточнил:
— Это она?
Дождавшись, по-видимому, кивка, голос с удовлетворением заметил, что так и предполагал с самого начала, а после поблагодарил за двойной подарок.
— А теперь избавьтесь от этих предметов, сударыня, и подойдите ко мне. Я собираюсь с вами познакомиться самым тщательным образом.
Деревянный стук и металлический звон, по-видимому, свидетельствовали о том, что и рябиновое, и серебряное распятья оказались на полу, потом послышались шаги, дважды скрипнула кровать, еле слышный вскрик Греты — и всё сменилось тишиной и покоем.
Не знаю, сколько времени прошло до того, как я открыла глаза, но, когда я это сделала, моя самозваная сестрица мирно спала на своей кровати, заботливо укутанная в одеяло, а у моего изголовья сидел и хмурился напарник.
— Как я тебе и говорил, — донеслось из противоположного угла комнаты, где я, протерев глаза, обнаружила сидящего в кресле незнакомого мужчину: до того неподвижность делала его практически невидимым. — Прелестная эта дама, говоря грубым языком картёжников, блефовала, в чём ты сейчас и имеешь возможность убедиться. Усыпляющих ядов такого действия в природе не существует, а если бы и существовало, то спящая жертва была бы лишена возможности выпить противоядие.
Незнакомец издал лёгкий смешок и перевёл на меня изучающий взгляд.
— Однако не стоило этой даме, имея столь сильный… хм, столь сильное предубеждение против таких, как мы, устраивать на нас же ловушку. — Он цокнул языком и покачал головой — медленно, явно театральным, отрепетированным жестом. — Бедняжку подвели нервы, барышня, нервы — вот причина многих человеческих неудач.
Под его взглядом я покраснела и попыталась усесться, что мне удалось, однако, только с помощью напарника. Усевшись, я подтянула до подбородка одеяло и как могла вежливей кивнула сидящему в кресле мужчине.
— Добрый вечер, сударь, — тихо и слегка запинаясь проговорила я.
— Добрый вечер, сударыня, — приветливо кивнул мне незнакомец. — Позвольте мне просить прощения за визит в столь неурочный час, но, как вы сами понимаете, прийти в другое время попросту не в моих силах.
Я растерянно кивнула и вопросительно оглянулась на напарника. Тот раздражённо передёрнул плечами и взглядом указал мне, чтобы я слушала незнакомца.
— Итак, — своим глубоким тоном продолжал тот, — что мы с вами, барышня, имеем для рассмотрения в данной ситуации?
— Что? — тупо спросила я.
— Мы имеем вас, барышня, подвергавшейся смертельной опасности со стороны вот этой особы — без сомнения, очаровательной, но весьма сомнительной в смысле морали и нравственных устоев. Вы согласны с этим рассуждением?
— Да, но, сударь, при чём тут…
Незнакомец погрозил мне пальцем и чуть улыбнулся, обнажая длинные клыки необыкновеннейшей белизны.
— Не так быстро, сударыня, рассмотрим всё по порядку. Итак, обнаружив, что вы оказались настолько мягкотелы, что позволили заманить себя в коварную ловушку, наш юный друг встал перед сложнейшей дилеммой — бросить вас в беде, что, сами понимаете, не слишком-то благородно, но зато безопасно — или, рискнуть собой и бесценной для любого из нас свободой. Вы улавливаете логику моих рассуждений?
Я бессознательно покачала головой и снова оглянулась на напарника, который сжал мою руку и взглядом приказал слушать незнакомого вампира в кресле.
— Кхм-кхм, — безо всякой нужды откашлялся он. — Смею заметить, кое-что вы всё же улавливаете. Итак, продолжим. К счастью для него и для вас, я оказался достаточно близко, чтобы прийти на помощь и вырвать вас из рук столь опасной женщины, которой, без сомнения, является наша общая знакомая. Однако! — многозначительно поднял он вверх указательный палец. — Однако некоторая проблема состоит в том, что не-мёртвые, как вы любите нас называть, никогда и ничего не делают даром.
— Никогда и ничего, — эхом повторил мой напарник. Я беспокойно подняла руки к шее — следы прошлых укусов сошли с моей кожи, но не изгладились из памяти. Вампир в кресле грустно покачал головой.
— Благодарю вас, милая барышня, но я уже поужинал. — Он кивнул на постель, где спала — спала ли?! — моя фальшивая сестрица и перевёл взгляд на меня. — О, не волнуйтесь, она жива и к тому же практически здорова, но речь сейчас не о ней. Итак, вы, сударыня. Ради вашей безопасности в этот забытый Богом уголок съехалось сколько-то моих собратьев, включая меня самого, и мы все, до определённой степени рискуя собой, проникли в этот дом, чтобы противостоять угрожавшим вам людям. Что вы на это скажете, милая барышня?
— Я премного благодарна за вашу бесконечную доброту, сударь, — еле живая от страха, пролепетала я. Мысль о том, что в доме, где я нахожусь, хозяйничают вампиры — не один, не два и не три, святый Боже! — эта мысль объяла меня ужасом.
— Пятнадцать, если быть точным, — с отстранённым видом сообщил вампир из кресла. — Не считая нашего юного друга и вашего покорного слуги. Но вам нечего их опасаться, сударыня, поэтому не тревожьтесь. Итак, вернёмся к более ранним событиям вашей жизни. С тех пор, как вас отметил мой старый друг, наставник вот этого мальчика, среди вампиров вы считаетесь его юридической собственностью, каковая, со всем прочим движимым и недвижимым имуществом, перешла по наследству к его
