— По Ту Сторону нет волшебных предметов с точки зрения поэтусторонников. Магия наших потенциалов работает иначе. Любой предмет можно зачаровать на определённый вид магии. Студенты Мица собирают черенки. Ученики Стевии используют серебряную пыль с добавлением цветочной пыльцы. Эвелинины адепты… — Рада хихикнула, — таскают булыжники… Шучу! Речные камушки, выдержанные в серебряной воде. Поэтому у нас каждый потенциал носит при себе сосуд серебрянки. Недаром Серебряная река течёт через весь наш край.
Вот так новость!
— А что берёшь ты?
— Ничего, ты же видел, — она пожала плечами.
— А твои ученики?
— У меня и школы-то нет, — вздохнула Радарилла. — Нарваль считает — это чересчур. Но мне плевать на его разрешение. Я поступлю как Мицар, когда наберу силу. И, скажу по секрету, есть у меня несколько потенциалов. Так они берут всё, что под руку попадётся, и смешивают с экстрактом серебрянки.
— Значит, — просиял Трей, — ты в состоянии перебросить сюда замок алхимиков вместе с содержимым.
Она изобразила ужас и замахала руками.
— Нет-нет-нет! И не надейтесь. Ни за что! Не хочу неприятностей. Это не моя территория, мало ли какие могут быть последствия. Одно дело тайком перетащить собственный городишко, а другое — замок набитый прирождёнными, занятыми дракой с Расвусом.
Мы расхохотались, представив такую картинку, а волшебница убежала, заявив:
— Располагайтесь. Выбирайте комнаты, пока я добрая.
С Радариллой не получилось, и мы переключились на Мицара. Особенно после того, как он прямо на глазах развеял миф о том, что держатель измерений может держать только разные миры. Он всего лишь несколько раз исчез и появился у нас за спиной, когда мы пытались с ним договориться.
Всё-таки нам удалось загнать его в угол, поймав за руки. Целый час мы внушали Мицару, что он должен отправить нас в ВАУ. До тех пор, покуда он не признался, что проделывать такое с другими без черенков ему не по силам, а черенков у него как раз и нет.
Если он и лгал, то проверить сие не представлялось возможным. У Трея черенков тоже не было, и мы отстали.
Да уж, уникумы посмеялись над нами, оставив здесь двух клоунов. Не знаю, чего там умели остальные, но эти двое очевидно доставляли им хлопот. Чтобы уяснить это, мне хватило пообщаться с Мицаром всего несколько часов. Не мудрено, что его называли сумасшедшим и не от мира сего.
Хотя, поначалу он казался мне вменяемым. А потом я начал замечать некоторые странности. Мицар часами сидел, уставившись в одну точку, словно глядел сквозь пространство, а потом исчезал без предупреждения. Мог появиться среди ночи в нашей комнате и, выкрикнув какую-нибудь абракадабру, испариться снова. Трей реагировал на его поведение вполне нейтрально, как-никак Мицар был его учителем.
Поскольку меня всё ещё заботило возвращение домой, я заговорил с держателем на эту тему… И очень скоро едва не рехнулся за компанию. На вопрос «сможет ли он вернуть меня в моё измерение» этот блаженный равнодушно обронил:
— Наверное…
С минуту подумал и добавил:
— Посмотрим.
А ещё через минуту обнадёжил:
— В принципе да…
А спустя полчаса выдал:
— Нет… — и скрылся.
Я уже весь извёлся, когда он вновь появился и заявил:
— Это будет нелегко, но…. — и ушёл.
А на следующее утро возник на пороге и воскликнул:
— Да!
И чуть не уничтожил меня, добавив:
— Если у меня будет настроение…
— Ну спасибо!
Я едва не стукнул его чем-нибудь тяжёлым, да Тим вовремя оттащил, успокаивая меня:
— Не парься ты. Он не захочет, я отправлю. Ты же Превращатель и превратишь нас в птиц, вернёмся туда, найдём куст, отломаем черенок, вырастим новый куст и ты дома. Делов-то…
Услышав это, Мицар заинтересованно подскочил к нам. Оказалось лишь для того, чтобы спросить Трея:
— Что за куст ты вырастил?
— Арк-синскую жимолость, — ответил Трей. — А могу и шиповник.
Ещё одно заблуждение рассеялось. На всякий случай я заметил:
— Держательница Иридая говорила, что способна удержать только один мир.
— У неё мало практики по Ту Сторону, — снисходительно заметил Мицар. — Даже талантливые потенциалы по Эту Сторону часто накладывают на себя ограничения. Эта Сторона хуже приспособлена к «держанию», как и сами потенциалы.
На этом лекция закончилось, и лектор улетучился. А неподалёку раздался смех Радариллы: она плескалась в Бирионе наперегонки с речным змеем.
Уф, кого — приставили? И за кем — присматривать? Как дети, честное слово!
Так что, мы были предоставлены себе, пока два сумасбродных волшебника развлекались от души. Хорошо ещё кормили и пускали ночевать в гостиницу. Вообще-то мы не унывали. Я только беспокоился о Линке, Верене и немножко о Тёрне. И рассказал историю о пергаментах Трею. Упомянул и Астру, как бы между прочим.
— Надеюсь, она не выскочила замуж за болвана Селема, — нахмурился он.
— Будь спок! — я едва не подскочил от радости. Выходит, было кому наставить Астру на путь истинный и надавать Селему по шее. Я великодушно не упомянул о его позоре… Когда узнал, что Трей дружен с Гилом… Так зачем лишать стрелка удовольствия? Я же не изверг…
Мы целыми днями бродили по окрестностям, купались в реке. Совместные прогулки возобновили нашу дружбу, и, хотя Трей не помнил о времени проведённом в замке превращателей, казалось, что мы знаем друг друга много лет. Иногда добирались и до Стеклянной долины. Там, на берегу Серебрянки, мы отдыхали, делясь своими историями.
— Ты — прирождённый и потенциал? — однажды спросил я. — Это противоречит законам твоего мира.
— Не всегда. Бывают исключения, — он улыбался. — Изначально я прирождённый и ходячий парадокс. Наполовину рарри и сын Серых земель. Это необычная связь. Учитывая их противостояние. Но я узнал, что обладаю серым даром не так давно, незадолго до… забвения и не ведаю его мощи и глубины. Он должен раскрыться в полную силу.
Интересно, а герцог знал о сером даре племянника? Вполне возможно, что он собирался убить двух зайцев, избавившись, таким образом, и от претендента на герцогскую корону.
— Поэтому ты вырвался от мезогрыла, и тебя не тронула спуна, — вспомнил я. — Норд сразу что-то заподозрил.
— Когда? — не понял Трей.
Я рассказал о путешествии по Зачарованному лесу. Королевич внимательно слушал, как будто припоминая и прислушиваясь к своим чувствам.
— Говори побольше, я улавливаю неясные образы, — объяснил он. — И, кажется, что-то проясняется.
Я посвятил Трея в подробности студенческой жизни, включая ежедневные измывательства над проректором. Потом дошла очередь и до моих приключений. Вместе мы заново переживали лютую погоню,
