трахать ты мастер, да личиком, фигуркой удалась, это тоже немало. Плюс – научилась вести себя, как в высшем свете. Давай так, за десять кусков я выдам тебя за мешок с деньгами. Тебе не надо будет мыкаться, спать с разными, у тебя будет свой дом, почет и уважение. Идет?
Десять кусков! Не рублей же. Ее старенькая иномарка уже столько не стоила. Белла была напугана обрисованным будущим, но торговалась, сошлись на семи тысячах. Вскоре появился и претендент, старше ее всего на десять лет, вдовец, детей не имел, богатый. Квартира из пяти комнат, дача в Подмосковье, три машины в гараже – мечта, а не жених. Белла ему была представлена наивной и доверчивой, абсолютно непрактичной женщиной, понятия не имеющей о профессии содержанки, на шашни не пойдет, ибо порядочная, даст только после свадьбы. Мол, у нее был муж, военный, погиб смертью храбрых на поле брани. Легенда понадобилась потому, что вдовец был очень щепетильный человек, потаскух не выносил.
Она готова была полюбить его лицо сантехника, а не аристократа, манеры хама, а не графа, но... не случилось. Он оказался не той лошадью, на которую стоило ставить. Жадный и занудливый, таскал Беллу на банкеты, представительства, выставки, где «обделывал» непонятные дела. Но когда она заикалась о покупке нового платья или шубки, муж зеленел, кричал, что у него нет печатного станка, деньги ему достаются трудом и потом. Платье для банкета? Есть прокат. О, как унизительно брать одежду напрокат, пахнущую чужими людьми даже после чистки! А добавить его патологическую ревность... сущий ад. Но то были цветочки, ягодки оказались прегорькими...
– Это мой шанс, – сказала вслух Белла, поднимаясь с дивана.
Шанс – Герман. Он пьян, значит, можно проспать с ним рядом всю ночь, а утром убедить, будто это было его желание. Хорошо бы еще переспать с ним, уж Белла в сексе толк знает, а он вряд ли пробовал подобное меню в этой дыре. Сейчас она залезет в его постель, утром, увидев ее голенькой, он не удержится – сто процентов из ста.
Герман услышал, как открывается дверь, насторожился. Белла приближалась, а у него мелькнула последняя мысль: «Видит бог, я держался, как мог, но я же не монах!»
14
«Маратик, судя по его кислой роже, наелся семейной жизни, – ухмылялся по дороге из аэропорта Герман. – А я его предупреждал, да он не внял». Чтобы поехать на Кипр, Марату пришлось подключить Германа к уговорам Светки, та уперлась рогом – не поеду! С родным братом разговаривать не желала, маленькая дрянь, будто он враг ей. Чуть не силой затолкали ее в самолет, пускай проветрится, авось подобреет.
Дорога назад пролегала через однообразный, холмистый ландшафт, по обе стороны трассы расстилались пустые поля и лесополосы. Начало августа порадовало спадом жары. Герман наслаждался длинной дорогой – ехать еще час, – огромным пространством по сторонам, возможностью побыть наедине с собой. За последний месяц ему не удавалось уединиться, собраться с мыслями. Оно и к лучшему. После убийства отца и страшной смерти Егора ему была необходима психологическая реабилитация, надо было как-то восстановить внутренние ресурсы, ликвидировать хаос в голове. Белла, круто взявшая Германа в полон своих чар, и выступила реаниматором. Она ничего не требовала взамен, жила одним днем, умела выслушать, утешить и всегда была на стороне Германа. Она стала его тенью и, если можно так выразиться, бесстыдным ангелом-хранителем.
– Елки-палки! – прорвалось вслух, когда он вспомнил Беллу. – Да это же впервые в жизни: чтобы не я, а меня трахали. Надо бы ей подарок сделать.
Примерно через час в ювелирном магазине он купил подвеску на золотой цепочке – черную жемчужину с алмазным осколком. Вначале хотел купить и серьги, но решил: баловать не стоит. Их отношениям всего месяц, и ей предстоит потрудиться, чтобы заработать сережки. Отъезжая от ювелирного, притормозил – мимо пронеслась тачка Андрея. Поскольку окна оказались открыты, Герман успел заметить пассажирку. Сомнений быть не может – Рита. Желая убедиться, что не ошибся, он изменил курс и покатил следом. Они вышли у спортивного комплекса, все ясно: приехали поплавать в бассейн.
– Дрянь! – сказал Герман, разворачивая машину.
Бросила его в самый критический миг! Несколько раз он звонил – не подходила к телефону, пришел на работу, где она бумажками заведует, – окатила таким холодом, что Герман замерз. Думал, отойдет, должна же понимать, в каком он состоянии! А она вот как, на Андрея переключилась. Назло ему делает. Ну и хрен с ней, решил Герман, слишком много у девушки претензий, эта образцово-порядочная идиотка, видишь ли, печется о морали, и чтобы ее достоинство уважали, признавая равенство. Какое к черту равенство! Ты кто? Баба, кусок ребра Адама, а ребро не может быть равно остальному скелету.
– Дрянь! – повторил зло Герман, направляясь в офис отца.
Выдавая негодование хозяина, автомобиль просто летел по городу, ведь неприятна сама мысль: меня бросили, к моему недругу переметнулись. Приехал. Дежурно поздоровавшись с охранниками, на лифте поднялся на четвертый этаж, открыл кабинет отца.
Пятиэтажное здание, занимало когда-то некое бюро, распавшееся в начале победоносного шествия капитализма. Отец его выкупил буквально за копейки на аукционе недвижимости.
Феликс давно мечтал приобрести нечто подобное, но жаба давила много платить. А тут как раз подоспел аукцион. Проштудировав список выставленных на продажу зданий, Феликс придумал, как быть. У него работал вахтером пожилой мужчина с потрясающей внешностью важной шишки. Феликс приодел его достойно, сунул в руки портфель из крокодиловой кожи и отправил на аукцион на новеньком «Форде», купленном накануне, следовательно, о машине никто не знал, отец в те времена еще ездил на потрепанной «Ладе».
Подъехал «Форд» к ДК, где был назначен аукцион, водитель открыл дверцу, папин вахтер вышел и неторопливо потопал в зал, не глядя по сторонам. Кстати, настоящие шишкари ездят сзади, а не рядом с водилой, в городе тогда таких тонкостей не знали, поэтому эффект приехавшего барина удался. Феликс прикатил сразу же и – тоже в зал. Ну, многие заинтересовались, кто это с «крокодилом» под мышкой, своих-то знали наперечет. Спросили у Феликса (нашли у кого спросить!), а тот им, пожав плечами:
– С такой высокомерной мордой только руководят и обязательно чем-то крупным.
Слух о важной птице прокатился мигом. Можно представить радость устроителей: если заладится торг, хорошие бабки светят. Ну а зачем Феликс прибыл на аукцион, все, разумеется, проведали. Он «неосторожно ляпнул» знакомым, мол, хотелось бы домик купить этажей в пяток, чтобы в центре обязательно и бывшее учреждение, там кабинеты распланированы, ремонт сделать легче, чем перестраивать. С него решили содрать побольше.
Итак, назвали первоначальную сумму. Кто-то чуток завысил, на чуть-чуть повысил и Феликс. Вдруг важно встает его вахтер и с видом миллиардера накидывает сразу... тоже чуть-чуть. Феликс краснеет и бледнеет (как это ему удавалось – загадка), ведь на облюбованное им здание покусились. Некто попытался слабо накинуть сумму, папин вахтер нехотя дал больше, Феликс тоже, но третьего тура «не вынес», выбежал из зала, махнув рукой. Может, кто-то и хотел купить, но никто не стал ввязываться в торг, у папиного вахтера на лице было написано: все равно куплю. В результате здание перешло к Феликсу. Юморист был.
Здание не пустует, дает доход от аренды. Чего тут только нет: магазины, мастерские по ремонту техники и пошиву одежды, интернет-кафе, зал игровых автоматов, бар. Четвертый этаж полностью Феликса... то есть теперь Германа, а на пятом склад. Почему так высоко? Ну-ка, попробуйте с пятого этажа стащить, много унесете? То-то.
В кабинете Герман покрутился в кресле, изучая себя в зеркалах. Видок мужа-рогоносца. Глупо. К черту Риту! Она посмела оскорбить память отца, потом еще и обиделась... Стоп! Герман сощурился от напряжения.
– Что она там плела? – произнес медленно, вспоминая. – Он заставил ее? Ага, заставил прийти на свадьбу и угрожал. Угрожал, что выгонит...
Словно змея ужалила Германа, он ведь исключил из числа убийц Риту. Пожалуй, и Беллу можно вычеркнуть из списка, она никаким боком... а вот Рита зуб на Феликса имеет. Могут стать поводом угроза и принуждение? Запросто. Что еще могла дать смерть Феликса Рите? Кроме свободы, практически ничего. А ее желание выйти замуж за Германа? Он же по дурости не хотел обижать ее отказом, чтобы не связывать себя узами брака, говорил ей, будто отец пока против. Вот дурак! А это очень серьезный повод для
