девушку намертво.
— Дин, ты не дёргайся — вдруг упадешь. Попытайся освободить руки.
— Я пыталась, не получается ничего. За что он так?
— Хотел бы я знать, — задумчиво ответил я. А задуматься было над чем. Сначала предупреждение этого сомнительного Власа, потом непонятное поведение мамы и всё это приблизительно в одно и то же время. Таких совпадений не бывает.
Дождь продолжал долбить по стеклу, обещая всемирный потоп. И, как это обычно бывает, в такую погоду мне смертельно хочется спать. Вот только заснуть сейчас не получится… Хотя, всё верно, у меня ведь есть мобильник! Я судорожно стал шарить свободной рукой по карманам, неудобно, но иного выхода нет. Ага, вот он — спаситель — избавитель!
Боже мой! Выть хочется. От отчаянья я ударился головой о батарею. Какое-то смертельное невезение — телефон оказался разряжен. Чудо не произошло. Руку, что ли, себе отгрызть? А что, ноги уже нет, можно ради такого случая и рукой пожертвовать. Душа наполнилась такой горечью, словно её под завязку накормили хинином. Только что мелькнула слабая искорка надежды и тут же погасла, оставив лишь беспросветную безнадёгу и злость на самого себя и весь мир. Я посмотрел на бездыханное тело нашего мучителя и уже не испытал того триумфа, что раньше. Он лежал, уставившись в потолок и, как мне кажется, торжествовал свою победу.
— Сволочь! — Вырвалось у меня. — Может, теперь тебя твои хозяева наградят посмертно.
— О чём ты? — Робко спросила Дина. — С кем ты разговариваешь?
— С усопшим, — признался я, — он, скотина, всё-таки добьётся своего, если мы ничего не придумаем. Ты как, можешь ещё так постоять?
— Могу, но, как долго? — Устало спросила она.
Хотел бы я знать ответ на этот вопрос, но не знаю. Мне легче, я, по крайней мере, сижу себе спокойненько на полу, могу даже поспать, если приспичит, а каково ей, с верёвкой-то на шее?!
В квартире стало тихо. Так тихо, что даже тиканье часов казалось громом небесным и раздражало невероятно. Обычно нормальные люди бояться темноты, тишина не пугает никого, но со мной происходило что-то другое. Я заметил, что тишина бывает намного страшней. Любой неожиданный звук, кажется, мог бы меня убить. Совсем недавно я хотел умереть и у меня ничего не вышло. Но теперь, теперь я жить хочу! И не только это: я должен, просто обязан спасти Диану, а иначе, всё моё существование теряет смысл. Сразу вспомнилось моё искорёженное одиночество, злость на весть белый свет и бесконечная, отвратительная, липкая жалость к себе, такому увечному, уродливому, обиженному судьбой. Я вновь попытался освободить руку, но лишь содрал кожу и всё. Интересно, кто их предков наградил меня такой лапищей? А ведь есть такие гуттаперчевые люди, которые могут пролезть даже в малюсенькую дырочку, свернуться в рулон и выворачивать свои суставы так, как человеку по штату не положено!
— Не боись, Динка, мы прорвёмся! — Убеждал я не столько её, сколько себя. — Решение обязательно найдётся!
Но оно никак не находилось. Уже стемнело. Я заметил, что у Дианы стали дрожать от напряжения и усталости ноги. Долго это продолжаться не может!
Уже заполночь, когда отчаяние скрутило меня в дугу и я уже готов был орать дурным голосом, чтобы хоть кто-нибудь услышал, вдруг случилось нечто. Сначала я даже подумал, что у меня начались галлюцинации. Кто-то невидимый зааплодировал в коридоре. Чётко так и ясно. Блин, я же помню, что закрывал дверь! Или нет? В тёмном дверном проёме показалась чья-то фигура. Человек остановился и вновь захлопал в ладоши. Идиот он что ли? Чего рукоплескать? И кто он вообще такой? В комнате уже было настолько темно, что разглядеть черты гостя было невозможно. Но Диана его узнала!
— Это он! Я узнаю этот запах!
Я принюхался. Действительно в квартире запахло зверем, козлом, что ли? Пришедший включил свет и я увидел странного козлобородого мужичка, который однажды навестил нас у меня дома. Кажется, его зовут Влас, если память мне не изменяет. Он деловито осмотрелся и усмехнулся. Потом внимательно посмотрел в остекленевшие глаза покойника и произнёс с нескрываемым восторгом:
— Ну ты силён! Кто бы мог подумать! Как тебе удалось убить Яму?
— Послушайте, — взмолился я, — помогите Диане, она уже еле стоит. Потом поговорим, ладно?
Влас кивнул. Подошёл к Дине и без лишних слов снял с её шеи петлю, потом взял её на руки и поставил на пол. Она обессилено осела и заплакала.
— Тише, тише, девочка. Всё кончилось.
Он развязал ей руки и я смог расслабиться. Теперь я готов ждать чего угодно и сколько угодно! Козлобородый наклонился над трупом и без зазрения совести обшарил его карманы. Достал ключ от наручников и направился ко мне.
— Странный ты парень, — приговаривал он, освобождая меня, — интересно, чей такой? А руки-то зачем так себе раскурочил? Неужто думал, что сможешь освободиться? Глупо это. Но ничего, сейчас я мазью помажу и заживет, как на собаке.
Он достал из — под замызганного ватника небольшую, круглую деревянную коробочку и осторожно открыл её. Сразу же в нос ударил запах мёда, дёгтя и трав. Аккуратно, чтобы не причинить мне боли, хотя терпеть боль я научился ещё тогда, когда лежал с ожогами в больнице, смазал мою многострадальную руку. Ловко приладил на место лоскуты содранной кожи, обмотал грязной тряпкой и удовлетворённо произнёс:
— Вот и всё. Скоро и следа не останется.
— Влас, — спросила Дина, — как вы сюда попали? Разве мы забыли закрыть дверь?
Мужичонка хихикнул и вдруг стал серьезным и раздраженным.
— Дверь? — Недовольно воскликнул он. — Я же вас предупреждал, чтобы не было никаких зеркал! А вам всё как об стенку горохом.
'С ума сошёл': — подумал я. Но Влас продолжал:
— Пеньки вы безмозглые, а не люди! Нельзя вам даже рядом с зеркалом находиться.
Этот бред начал меня раздражать, но хамить своему спасителю не хотелось, поэтому я ответил вежливо:
— Влас, какие зеркала? Нет здесь зеркал. Диана ведь слепая, ей не нужны зеркала.
Мужик нахмурился, тряхнул головой и выругался. Потом не пускаясь в длительные рассуждения, ткнул рукой в сервант и Спросил:
— А это что такое?
До меня не сразу дошло о чём он, но тут я увидел в серванте большое зеркало, в котором отражались фужеры и рюмки! Всё верно, есть здесь зеркало! Но что всё это значит?
— Влас, что за дурь с этими зеркалами? — Спросил я.
Он сердито плюнул на пол и сердито сказал:
— Сам ты — дурь! Через зеркала к вам кто угодно пройдёт, не только я и Яма, да любой! И не Влас я, а Велес!
Всё это напоминало мне какой-то бредовый сон. Вокруг одни сумасшедшие или, может, это я свихнулся? Велес… Я знаю, кто такой Велес — один из славянских богов, его ещё называют скотий бог или Чернобог. Короче, или мир, или я, но кто-то точно свихнулся! А вот Диана всё восприняла иначе, она сразу же поверила этому нелепому дядьке. Успокоившись немного, она сказала:
— Тогда я знаю, кто такой Яма.
— Неужели? — Ехидно поинтересовался Велес. — И кто же?
Дина то ли сделала вид, то ли и в самом деле не заметила в его голосе сарказма. Она, как прилежная ученица на уроке, ответила:
— В индуизме Яма — бог смерти. Я верно сказала?
Дурдом! Настоящий дурдом! Боги какие-то. Откуда они взялись да ещё в таком количестве? Хотелось бы верить, что это чей-то жестокий розыгрыш, но не получалось. Яма, Велес…
— Так, уходим отсюда! — Приказал наш гость. — Здесь больше оставаться нельзя.
Он проводил нас до самой моей двери. Всю дорогу мы шли в полном молчании, никто не проронил ни слова. И только в лифте я решился его спросить:
— Велес, — язык споткнулся о непривычное имя и я почувствовал себя идиотом, который
