Светославич, вражий питомец Диво времен Красного Солнца Владимира

'Не обманул меня Царь Омут', — думает Светославич, садясь на коня и отдавая одному из воинов везти череп.

Чинно провожают Светославича воины. 'Ну! — пошептывают друг другу, рассматривая череп. — Был, верно, Князь на поединке с Башкой Половецким! ну! добыл чашу заздравную!'

Вот подъезжает Светославич к стану, вся рать с радостным криком встречает его, Княжие отроки ведут под уздцы коня, Княжие мужи под руки ссаживают с седла, Воеводы и Тысяцкие земно кланяются, провожают в шатер…

— Княже Государь, — говорят ему, — ждет тебя Посол Ярополков, прикажешь ли идти к тебе?

Нравится Светославичу честь Княжая.

— Ведите его ко мне! — отвечает он.

Вводят Блотада Грима, Думца Ярополкова. Поклонился он Князю до земли и просил о дозволении слово молвить.

— Говори! — сказал Светославич.

— Государь Князь Великий Новгородский дозволяет тебе вести к нему речь от Князя Киевского Ярополка! — повторил важно, по обычаю, Думный Воевода Княжеский,

— Дозволь, Государь Княже, слово Ярополково молвить тебе без послухов.[57]

Думные Воеводы и Тысяцкие надулись уже на дерзкого Посла и ожидали гнева Владимирова; но Светославич приказал всем выйти.

Дивились Думные Воеводы, Тысяцкие и Гридни обычаю Княжескому и воле, выходя из шатра.

— Государь Князь Великий, — начал Блотад, — брат твой Ярополк прислал меня склонить тебя на мир и любовь. Зовет он тебя, брата любовного, в гости к себе, в Киев, на пир почестный; там, говорит, будем мы рядить о волостях и наследии и дружно, как любовные братья, поделим землю…

— Молви ему, буду, — отвечал Светославич.

— Государь Князь Володимлр Светославич, — продолжал Блотад, — вижу, ты добр и милостив, дозволь мне говорить истину, без хитрости.

— Ну!

— В брате твоем злоба… и клюка в душе его…

— Ну! — повторил Светославич.

— Не веруй ему… хочет он избыть тебя… зовет на пир кровавый, хочет исхитить власть твою насильем… клялся исхитить у тебя и красную Княжну, невесту свою…

Трепещущим голосом произносил Блотад наветы. Внутренне раскаивался уже в неосторожности своей; ибо очи Светославича загорелись яростью.

— Злобный! — вскричал Светославич. — Власть мою и красную Княжну исхитить хочет!..

Ожил Блотад.

— Княже, Господине мой, — продолжал он, — слышали люди Киевские про славу твою и ласковую душу; а Ярополка невозлюбили за неправду; ты, Государь, по сердцу им. Возьми Киев, владей; а Ярополка накажи немилостию за умысел на жизнь твою. Призови его к себе, и пусть падет он в яму, тебе изготованную.

— Будь по-твоему! — вскричал Светославич.

Блотад торопился воспользоваться сим словом, низко поклонясь, он удалился.

Воевода Княжой вошел в шатер, за ним следовал отрок.

— Государь Князь Володимир, — сказал Воевода, — Княжна Рокгильда Полоцкая прислала к тебе, Государь, отрока здравствовать тебя и звать на Капиче в терем.

— Коня, коня! — вскричал Светославич, вспыхнув от радости, и скорыми шагами вышел из шатра.

Конь готов, пляшет под Светославичем; он едет вслед за отроком, за ним мчатся Гридни и Щитники Княжие. Только глубокая лощина разделяла село Капиче от холма, на котором был расположен стан Владимира.

Обогнув лощину, отрок помчался чрез село; на возвышении стоял красный двор Боярский, обнесенный дубовым тыном.

'Она живет не в том уже красном тереме, где видел я ее?' — думал Светославич, въезжая на широкий двор и соскакивая с коня между столбами подъезда.

Почетные Княженецкие жены и девушки встретили Светославича на ступенях крыльца. Ни на кого не обращал он внимания, не отвечал ни на чьи поклоны, почти бежал по крытым сеням и чрез светлицу между рядами встречающих его. Княжна Рокгильда встретила его в дверях своей горницы; черный покров упадал с чела ее до помоста, и сквозь него видно было только, как блеснул огонь очей ее; но при входе Светославича очи ее поникли.

— Радостная моя! — вскричал Светославич порывисто, схватив ее руку и готовый упасть в объятия.

Рокгильда остановила порыв его.

— Сядь, Князь, — произнесла она тихим голосом, — будь дорогим гостем у меня… скажи мне, где был ты? я боялась, не сгубили ли тебя враги твои…

— О, далеко был я, далеко!.. для тебя!.. — отвечал Светославич, садясь близ самой Княжны на крытую махровой паволокой лавку.

— Для меня?.. — произнесла Рокгильда смущенным голосом.

В это время почетные Княженецкие жены внесли на подносах малиновый мед и на блюдах сладкие варенья, перепечи и пряженье.

— Испей, Князь, и вкуси за здравие богов, дали бы тебе долголетие и возвеличили бы славой, — произнесла Рокгильда, приподнимаясь с места.

Почетные жены низко поклонились, напенили в чашу меду, поднесли Светославичу.

— Твое здравие пью! — сказал Светославич, поднимая чашу с подноса и выпивая до дна. — Твое, светлая моя Княжна!.. а пищи не приму, доколе не будешь ты моею!

Рокгильда молчала, смятенье ее не скрылось ни от кого. Почетные догадливые жены взглянули друг на друга, вышли, перешептывались в дверях: 'Быть ладу!' Они мигнули девушкам, посиделкам Княженецким, и девушки также незаметно удалились из горницы.

— Сбрось покров свой! сбрось, Княжна! — произнес Светославич, схватив руку Рокгильды.

— Полно, Князь! — отвечала она, отступив от него. — Ты господин мой, но покрова не сниму перед тобою.

— Сбрось, сбрось покров! напои добрыми речами душу мою! не возлюбил я дни мои без тебя, ты убелила их!.. Сбрось покров! я хочу целовать светлый лик твой!..

— Светлы твои ризы, Князь, а душа обветшала! вижу, очами плакал ты горю моему, а сердцем смеялся! — произнесла гордо Рокгильда. — Да не исполню я бедной воли твоей, не изменю воле отца, не буду твоей женою, доколе жив Ярополк, — у него обруч мой!

— Доколе жив Ярополк? — вскричал Светославич, пораженный словами Рокгильды. — Доколе жив Ярополк! — повторил он. — Я убью его! отниму у него обруч твой!

— Девушки! — вскричала Княжна с ужасом, окинув горницу взорами и видя, что никого нет.

— Прощай, неласковая! — продолжал Светославич, выходя от Рокгильды. — Я исполню волю твою, добуду твой обруч!..

Голова его кружится, очи горят.

'Что бы это значило? — думают почетные жены Рокгильды, застав ее почти в бесчувствии! — Князь говорил про обручив, а вышел гроза грозой, и Княжна словно не своя!..'

X

Гроза грозой сошел Светославич с крыльца; голова его кружится, очи горят. Вскочил на коня, помчался; у стана встретили его Воеводы и Тысяцкие.