– Как куда?! Подальше отсюда! Мне лично тоже не терпится оказаться как можно дальше от этого места, где все дружно, скопом, посходили с ума, но тщатся всем доказать, что держат все под контролем! – дрожа от ярости, выкрикнула Ирка. – Она хотела бежать вместе с Пашей, у нее в шкафу стояло две пары лыж с ботинками. Но ты, Борис, поселил Пашу в комнате Славона, и Лере пришлось бежать одной!
– А ты, как я погляжу, была в курсе ее замыслов! – играя желваками, заметил Борис.
– Разумеется! – с вызовом согласилась Ирка и гневно продолжила: – Я бы и сама убежала вместе с ней, только для меня не нашлось лыж с ботинками! Да к тому же Лера более спортивный человек, чем я. Она бы максимум за час добралась до поселка и вызвала бы милицию. И все это безумие закончилось бы! А ты держишь нас здесь, потому что хочешь избежать огласки, ждешь своего ручного прокурора…. Кто еще должен умереть, чтобы ты без проблем избрался в Думу?!
– Замолчи! – крикнул Борис и ударил кулаком по столу. – Неужели ты будешь отрицать, что Зябликова убил твой муженек?! Причем убил для того, чтобы подставить меня!
– Мой муж мертв и не может ответить на твои гнусные обвинения! – излишне пафосно возразила Ирка и тут же перешла в наступление: – А неужели ты уже забыл, что только что твой охранник хладнокровно застрелил Леру?
Борис хотел что-то сказать, но тут вмешался я:
– Послушайте! Как вы можете тут выяснять отношения, когда там на снегу остывает тело несчастной женщины?!
– Да, действительно! – опомнился Борис. – Надо убрать тело… к остальным. Так…, Вован останется здесь, ему не следует напрягаться после недавнего сотрясения мозга. Вован, следи за монитором наблюдения периметра! Остальные пойдут со мной. Кроме Ирины Юрьевны, разумеется.
– А можно я никуда не пойду? – жалобно попросил Витюша. – Я очень плохо себя чувствую.
– Можно, – коротко ответил Борис.
– И я хотел бы остаться, – сообщил Николаша. – Мне нужно поговорить с Ириной.
– Очередной карсавинский заговор? – усмехнулся Борис. – Да хрен с вами! Мы втроем вполне справимся. Толян, Славон, идемте!
Мы вышли из дома и подошли к телу Леры. Она лежала навзничь, глядя в ночное небо широко открытыми глазами.
– Так понесем или сделаем импровизированные носилки? – спросил Толян.
– Так понесем, не будем время терять, – ответил Борис. – Бери ее за ноги, а мы со Славоном – за руки. И в гараж!
– А почему бы сразу не в сугроб, к остальным? – удивился Толян.
– Во-первых, тело надо завернуть в пластиковые мешки перед тем, как уложить его в сугроб. Во-вторых, я хочу убедиться кое в чем. Пойдем, взглянем на пулеулавливатель.
Мы прошли в нужном направлении. Борис посветил фонарем на то место, где верхний ряд бревен пулеулавливателя примыкал к забору. На кирпичной кладке отчетливо виднелись две свежие выбоины.
– Похоже, что ты попал, куда хотел, – сказал Борис Толяну.
– Но он стрелял трижды, а на заборе только две отметины, – заметил я.
– Потому я и хочу тщательно осмотреть тело, а для этого его надо отнести в гараж, – пояснил Борис.
Мы вернулись к телу, перенесли его в гараж и положили на пол, прямо под большим потолочным плафоном.
Борис перевернул тело лицом вниз, и на синей лыжной куртке Леры я отчетливо увидел два отверстия с кровавыми пятнами вокруг них.
– Вот так! Две пули прямо в цель! – удовлетворенно отметил Борис. – И еще…… Сейчас, один момент…, так это будет виднее.
Борис резким движением задрал куртку на спине Леры вместе с легким свитером. На нежной белой коже я увидел черные отверстия под левой лопаткой.
– Как минимум одна пуля точно в сердце, – отметил Борис. – Умерла сразу. Толян, «Сайга» у тебя двадцатого калибра?
– Да, – подтвердил Толян.
– Ранения явно пулевые! И уж точно это не двадцатый калибр! – констатировал Борис. – Так что ты тут совершенно ни при чем. Похоже, что снова объявился тот пистолет с глушителем! Пока ты давал предупредительные выстрелы поверх пулеулавливателя, кто-то выстрелил Лере в спину.
– Похоже на то, – согласился я. – Но кто?
– Паша! Кто же еще? – уверенно заявил Борис. – Больше некому!
Борис уселся на верстак, закурил и принялся обосновывать свою версию.
– Я думаю, что дело обстояло так. Элис решил убить Зябликова и повесить это убийство на меня. Он знал, как важен для меня депутатский мандат и что в преддверии выборов мне невыгодна подобная огласка. Но дело не выгорело. А неприятности Элиса ожидали большие: одна афера с полотном Жерома чего стоит! И его семейный клан решил избавиться от Элиса, чтобы сохранить имущество плюс украденные им деньги: ведь против покойника дела не возбудишь! Очевидно, что в заговоре в той или иной степени принимали участие все карсавинские домочадцы.
– Участие Ирины в убийстве мужа мне представляется совершенно невозможным, – возразил я. – Она его любила и……
– Родных детей она любила еще больше, а Элис своими авантюрами поставил под угрозу их будущее, – обосновал свое мнение Борис. – Очевидно, что исполнителем был Паша, остальные обеспечивали его алиби. Похоже, что слабым звеном оказалась Лера. Она решила бежать, и Паше ничего не оставалось делать, кроме как убить сестру. Все были заперты в своих комнатах, с окон которых я приказал снять ручки. То есть открыть окно было бы очень трудно. Но теоретически вполне возможно. Вот закрыть потом его было бы гораздо сложнее: во всяком случае, с помощью подручных средств сделать это за несколько секунд невозможно. Пока ты спал, Паша подручным средством – скажем, рукояткой вилки – открыл замок окна и выстрелил в Леру из пистолета с глушителем. Быстро прикрыл окно, а когда ты проснулся от выстрелов из «Сайги», Паша тут же разбил стеклопакет подставкой для цветов, а потом выпрыгнул в окно, чтобы убедиться: Лера действительно мертва. Если бы это было не так и она успела бы сказать что-нибудь мне или Толяну, Паша застрелил бы и нас.
– Неубедительно, – заметил я. – Во-первых, я бы почувствовал запах пороховых газов…
– В комнате было сильно накурено, Паша специально много курил, – напомнил Борис. – Тем более что выбитое окно обеспечило чрезвычайно быстрое проветривание.
– Хорошо, – согласился я. – Тогда перейдем к «во-вторых». Во-вторых, где гильзы?
– Были в комнате, но их в тот момент никто не искал, – быстро ответил Борис. – Я думаю, что гильз в комнате теперь нет: не зря же Витюша с Николашей остались в доме.
– Хорошо, – я не стал опровергать его теорию. – И теперь – самый главный вопрос: где сам Паша?
– Лыжи, – сказал вдруг Толян.
– Что? – не понял Борис.
– Лыжи, – повторил Толян. – Лера бежала, держа на плече лыжи. Потом они лежали рядом с ней в снегу. В креплениях лыж были лыжные ботинки. Теперь лыж там нет!
– Вот тебе и ответ на вопрос: куда делся Паша, – повернулся ко мне Борис.
– Послушайте, – я решил высказаться. – У Леры, конечно, крупная нога, но не до такой же степени! Размер сороковой, может быть, даже сорок первый, но у Паши-то нога – сорок третий номер! Никак он не мог воспользоваться лыжными ботинками Леры!
– Он возвращался в дом, причем заходил только в прихожую. А она полностью из гостиной не просматривается, – напомнил мне Борис. – Наверняка в огромном одежном шкафу на полках с обувью стояла пара лыжных ботинок подходящего размера. Пока в суматохе мы ослабили контроль за периметром, Паша пробрался к воротам и ушел на лыжах. Вернемся в дом и просмотрим видеозапись – она решит все сомнения.
– Хорошо! – сдался я. – Давайте упакуем тело и вынесем его на улицу. Потом соберемся вместе в гостиной и дождемся прибытия твоего прокурорского чина. Надеюсь, так мы спасемся от дальнейшего прореживания наших рядов.
