– Как – сломался? – не понял я.
– А вот так,… – невесело усмехнулся Паша. – Доктор ему тогда сказал: обычно человеку три раза спастись от верной смерти суждено. А по четвертому разу кончается это везение, и помереть можно чуть ли не от укола простой иголкой. Ну, Аркаша поверил и запсиховал.… Да и как не поверить, когда на его глазах этот везунчик, здоровый амбал под метр девяносто, сто кило живой массы без грамма жира, вдруг взял да и помер на месте!
Паша злобно вдавил окурок в пепельницу, налил себе половину фужера коньяка и залпом выпил.
– А дальше что? – спросил я.
– Дальше? – переспросил Паша, морщась и занюхивая выпитое очередной сигаретой, которую я ему с готовностью протянул. – Слышал о такой штуке: афганский синдром? Так вот: скосил этот синдром Аркашку в одночасье. На нервной почве что-то вроде желудочного расстройства у него случилось, он долго по госпиталям кочевал, пока не комиссовали его вчистую.… Я это тебе к чему говорю? Аркашку вроде вылечили, но он с тех пор подсознательно бережется. И ездить старается аккуратно, и в драки не лезет.… Если он шкурой почует, что здесь есть какая-то опасность, – никогда он сюда и носа не покажет! Понимаешь? Так что сидит он сейчас у какого-нибудь приятеля и пьет беспробудно, чтобы не думать: почему у нас с Лерой телефоны отключены?
История эта произвела на меня сильное впечатление. Если Аркаша действительно чует опасность и верит в то, что он уже израсходовал весь запас своего жизненного везения, то вряд ли кто его здесь увидит в скором времени.
Мы с Пашей еще молча посидели, покурили, выпили по капле коньяка и легли спать. Я долго слушал, как Паша ворочается и вздыхает, пока наконец я сам не погрузился в сон. Но выспаться, как уж повелось в последнее время, мне было не суждено.
Глава 16
Проснулся я внезапно, с бешено колотящимся сердцем, и не сразу понял, что меня разбудило. Затем я услышал – один за другим – два выстрела. Звук выстрела из «Сайги» невозможно спутать с пистолетным. Я рывком поднялся и сел на постели. Паша метнулся к окну и в бешенстве замолотил кулаками по стеклопакету, крича:
– Лера! Лера! Сволочи, не стреляйте в нее! Я вас голыми руками задушу!
Я испугался, что он разобьет стеклопакет, и попытался оттащить его от окна, но он отбросил меня, словно котенка. Затем Паша схватил металлическую подставку для цветов, уронив горшок с аспарагусом на пол, и в два удара начисто выбил стеклопакет. В комнату ворвался ледяной зимний воздух. Я поспешил одеться, а за это время Паша успел вылезти в окно и исчез.
Одевшись, я подбежал к окну. Возле освещенной стрелковой площадки стояли Толян и Борис, склонившиеся над неподвижно распростертым на снегу телом. Толян держал в руке «Сайгу» и, оживленно жестикулируя и потрясая оружием, что-то объяснял Борису.
Я посмотрел вниз, пытаясь разглядеть, где там Паша? Видно было плохо: возле самого дома освещались только въезд в гараж и не видный мне отсюда, расположенный за углом вход в дом. Я видел лишь только контуры большого сугроба под окнами, образовавшегося от расчистки дорожки к гаражу и стрельбищу. Приглядевшись, я увидел некую копошащуюся в сугробе тень.
– Паша, ты ничего себе не повредил? – крикнул я.
– Все нормально, снег тут глубокий, – прохрипел Паша и закашлялся. – Холодно, я в дом пойду!
Через разбитое окно в комнату просачивался дымчатый водопад морозного воздуха, и я почувствовал, что начинаю замерзать. Я подошел к постели, взял одеяло и набросил его себе на плечи. Утеплившись, я снова подошел к окну.
Толян и Борис, видимо, приняли наконец какое-то решение и направились к дому. Остановившись напротив дома, Борис крикнул:
– Кто там маячит в окне?
– Это я, Мечислав! – откликнулся я, кутаясь в одеяло. – Паша разбил окно и выпрыгнул на сугроб.
– Вот как.… – Борис переглянулся с Толяном и спросил: – И где он сейчас?
– Сказал, что он замерз и пойдет в дом, – ответил я и попросил: – Слушайте! Может, откроете дверь? Здесь чертовски холодно!
– Сейчас всех выпустим, – пообещал Борис и мрачно добавил: – Надо же проверить, кто еще в живых остался!
Я посмотрел на стрельбище и увидел, что тело так и лежит на снегу.
– А кого убили?! – крикнул я Борису, но они с Толяном уже сворачивали за угол и не ответили мне.
Я залез на свою постель с ногами – по полу гулял ледяной сквозняк – и стал ждать, когда меня выпустят из комнаты. Темнота, ледяной воздух из разбитого окна и мысли о трупе, лежащем на снегу в нескольких десятках метров от меня, впрыснули щедрую порцию адреналина в мои жилы, и я даже забыл о том, что которую уже ночь подряд сплю лишь урывками.
Прошло не больше десяти минут, прежде чем я услышал звук отодвигающейся задвижки, однако мне показалось, что минула уже целая вечность и обо мне попросту бессовестно забыли.
– Ты живой, Славон? – окликнул меня Толян, входя в комнату и зажигая свет.
– Не торопишься ты, однако, – проворчал я. – Я уж собирался выпрыгнуть в окно следом за Пашей.
– Я вижу, что тут все давно спятили, – отозвался Толян. – Пошли вниз, сейчас там все соберутся. Надо думать, больше никто уже не уснет сегодня. Ну-ка, помоги мне!
Мы с Толяном заложили выбитое окно матрасом и вышли из комнаты.
– А кого убили? – спросил я Толяна, когда мы спускались по лестнице.
– Леру, – ответил Толян.
– А кто? – чуть помедлив, решился спросить я.
– Я, – сухо ответил Толян.
Я был настолько потрясен откровением Толяна, что чуть было не упал с лестницы.
– Но зачем?! – в смятении воскликнул я. – Зачем ты ее убил?!
– Случайно, – коротко бросил Толян. Было видно, что ему нелегко об этом говорить и он потрясен не меньше меня, хотя и тщательно это скрывает.
Мы вошли в гостиную, и я увидел, что оставшиеся в живых – в полном сборе, не хватало только Паши. Увидев нас с Толяном, Борис нервно спросил:
– А где Паша? Ты сказал, что он пошел в дом.
– Наверное, он зашел сюда, чтобы одеться. Накинул куртку, напялил ботинки и пошел… туда, – ответил за меня Толян.
Борис кивнул и снова заговорил:
– Произошел неприятный…… Да что я говорю?! Произошел очередной ужасный инцидент! Толян! Расскажи, как было дело.
Толян, не глядя ни на кого, начал рассказывать:
– Я сменил Вована у монитора наблюдения за периметром. Было где-то около четырех утра, когда я вдруг увидел, как от дома кто-то бежит в сторону стрельбища. Я глазам своим не поверил! Схватил «Сайгу» и выскочил во двор. Я не хотел стрелять, ведь я же не ненормальный! Я даже не видел, кто это. Я видел только силуэт, бегущий к пулеулавливателю. Я крикнул: «Стой! Буду стрелять!» – но это его не остановило. Беглец уже был возле пулеулавливателя, и я понял, что не успею даже добежать туда, а он легко вскарабкается по бревнам на самый верх и моментально окажется по ту сторону забора. И тогда я решил выстрелить по верхней части забора, чтобы он остановился. Я выстрелил трижды, и… я понять не могу, как это могло случиться,… наверное, я поскользнулся, и ствол пошел ниже. В общем, беглец упал, а когда я подбежал к нему и перевернул тело, то увидел, что это была Лера.
– Что?! – изумился Николаша. – Как же она выбралась наружу? Ведь на первом этаже все окна забраны решетками!
– Эти решетки легко открываются изнутри, – ответила Ирка, дымя сигаретой. Ее глаза лихорадочно блестели, но она пока еще держала себя в руках. – Решетки должны сниматься изнутри, таковы правила пожарной безопасности.
– И куда же она бежала? – поинтересовался Борис. – В каком направлении?
