Дьякова отшатнулась.
— Вы ошибаетесь, я позову прислугу! А вам что угодно? — обратилась она к Патмосову.
— Ничего, — ответил тот беспечным тоном. — Хотел представиться как сосед. Борис Романович Патмосов!
— Очень приятно, но мне некогда. Я должна одеться и прошу вас пожаловать ко мне в другое время.
Патмосов кивнул с улыбкою, сел в кресло и сказал:
— Простите меня великодушно, но я устал и посижу у вас немного. Мой приятель, может быть, сумеет напомнить вам о себе.
— Я возмущена вашим поведением, — резко сказала Дьякова. — Я позову прислугу.
Она направилась уже к звонку, но в этот момент дверь открылась, и вошел Пафнутьев в сопровождении высокого господина со строгим лицом.
Патмосов встал ему навстречу и тихо сказал:
— Она сейчас под гипнозом.
Вошедший доктор решительно подошел к Дьяковой, которая смотрела на него изумленным взглядом, резко протянул к ней руку и громко, повелительно сказал:
— Спите!
Дьякова вздрогнула.
— Спите! — повторил доктор.
Пафнутьев и Прохоров подскочили к молодой женщине, которая пошатнулась. Голова ее запрокинулась, глаза закрылись.
— Положите ее на постель, — сказал доктор, — занавесьте окна! Нужен совершенный покой.
Он откинул полог алькова. Прохоров опустил шторы.
— Теперь расскажите, что было.
Прохоров взволнованно передал все виденное. Доктор слушал его внимательно, потом на мгновение задумался, после чего спросил:
— Как вы думаете, сколько времени могли продолжаться его опыты?
— Со дня знакомства, то есть три-четыре месяца.
Переверзев покачал головою, но затем успокоил:
— Ничего! Мы, может быть, поможем ей. Пусть теперь она спит; надо совершенно устранить его влияние. Сейчас я сделаю ей соответственное внушение, а потом, когда она проснется, было бы хорошо перевести ее в совершенно иную обстановку.
— Мы это можем сделать сейчас, — сказал Пафнутьев. — Автомобиль здесь, я возьму номер в 'Большой Московской' гостинице, и она очнется там.
— Это было бы хорошо. Сейчас я сделаю ей внушение. Одну минуту.
В это время дверь распахнулась, и в комнату вошел Чемизов, но тотчас остановился, словно парализованный.
— Негодяй! — воскликнул Прохоров, быстро подходя к нему. — Теперь все ваши проделки открыты. Вор, убийца, мерзавец!
Но Чемизов не дослушал его обвинений и быстро повернул назад.
— Он убежит! — растерянно сказал Прохоров.
— Не беспокойтесь! — ответил Патмосов. — За ним есть надзор. Давайте думать о ней, — и он указал на Дьякову.
Доктор наклонился над молодой женщиной и сказал:
— Когда вы проснетесь, то должны помнить, что вы — Елена Семеновна Дьякова. Кто — вы?
— Васса Алексеевна.
— Неправда! — перебил Переверзев резким голосом. — Вы — Елена Семеновна Дьякова. Повторите!
— Я — Елена Семеновна Дьякова.
— Да! Вы приехали из Петербурга.
— Я приехала из Петербурга.
— С негодяем Чемизовым.
— С негодяем Чемизовым.
— Вы должны будете вспомнить все, что он приказывал вам. Поняли?
— Да.
Переверзев выпрямился.
— За успех еще не ручаюсь. Она будет спать еще долго. Я часов в шесть приду к вам в 'Большую Московскую' гостиницу. А теперь везите ее.
Прохоров горячо пожал ему руку.
— Доктор, вы думаете, что она совсем будет освобождена от его влияния?
— О да, несомненно! Но для этого надо время. Необходимо чем-нибудь рассеять ее, отвлечь ее мысли.
— А на ее здоровье это сказалось сильно?
— На нервной системе отчасти, но и это пройдет, едва она освободится от его влияния. Необходимо увезти ее сейчас же, да так, чтобы тот господин не знал, где она находится.
— Я понял.
— Оденем ее и повезем, — сказал Пафнутьев. — Я уже заказал номер и автомобиль.
Они бережно завернули Дьякову в ее дорогое манто, надели на нее шляпу с вуалью, взяли под руки, осторожно вывели из грязных номеров и усадили в автомобиль. Прохоров сел рядом с нею, а Пафнутьев — напротив.
— Ну, с Богом! — сказал Патмосов. — Ты, Семен, как только устроишь ее, сейчас отправляйся в «Метрополь». Там будем я и Алехин.
— Мигом! — пообещал Пафнутьев.
Автомобиль загудел и помчался по московским улицам.
Патмосов вернулся, уложил свой сак, убрал с Таней вещи Дьяковой и отправил их с посыльным; после этого он дружески простился с Колчиным и поехал в 'Метрополь'.
— Здесь? — спросил Борис Романович Алехина.
— Вошел и заперся.
— Ну, отопрет! — сказал Патмосов. — Идем!
Они пошли в подъезд и поднялись в лифте на третий этаж. Там они быстро прошли по коридору и остановились у двери номера сто семнадцать.
XXII
В ЖЕЛЕЗНЫХ ТИСКАХ
Чемизов с побледневшим лицом дрожащими руками быстро складывал вещи в чемодан. Вдруг в дверь раздался осторожный стук. Чемизов, еще ранее приказавший лакею подать счет, решил, что это он, и спокойно отпер дверь. В ту же минуту инженер с проклятием отшатнулся: вошел Патмосов в сопровождении Алехина.
— Не рекомендую вам кричать, это рискованно, потому что прибегут люди, — сказал Патмосов с усмешкой и быстро повернул ключ в двери, после чего спокойно опустился в кресло.
Чемизов с нахмуренными бровями, с искаженным от злобы лицом смотрел на незваных гостей.
— Господин Чемизов, или господин Кругликов, как вас именно звать — точно мне не известно. Что вы теперь нам скажете? — спросил Борис Романович.
— Я не понимаю, о чем вы говорите и как вы смели ворваться ко мне?!
— Смеетесь, господин хороший! — спокойно ответил Патмосов. — Я сорву с вас парик и бороду,
