Василий ввел его опять в дом, прошел за лестницу и подвел к маленькой двери, запертой на висячий замок.
Вынув из кармана ключ, он отпер замок и открыл дверь. На них пахнуло холодным воздухом.
Они спустились на шесть ступеней и очутились в полутемном узеньком коридоре с земляным полом.
Василий открыл дверь направо.
Патмосов увидел низкое, просторное помещение с глиняным полом, освещенное двумя окнами.
Пол погреба был слегка взрыт.
— А это почему?
— Глину берем отсюда, когда надо, — ответил Василий, — печку поправить или что…
— Так! — Патмосов вышел и толкнул другую дверь налево.
— То же самое! — сказал Василий. Патмосов окинул быстрым взглядом другой погреб и тотчас вышел.
— Я потому не показал, что пустое, — говорил Василий, ведя Патмосова назад. — А на дворе служба! — он запер дверцу в погреба и снова вывел Патмосова на двор.
Патмосов остановился.
— Ну, службы я и сам осмотрю, — сказал он, — а ты вот что сделай. Сходи на вокзал; там я у сторожа свой чемодан оставил. Принеси его!
Он дал Василию пятьдесят копеек.
— С полным удовольствием! — услужливо ответил Василий, бросаясь за шапкой в свое помещение.
VI
На Лицейской улице, в маленьком домике, окруженном садиком, жила молодая жена пропавшего артельщика.
Она разговаривала на кухне со своей прислугой, девчонкой Гапкой, когда у раскрытого окна показалась голова Патмосова и он, приподняв шляпу, спросил:
— Могу я видеть госпожу Матвееву?
Она вздрогнула и покраснела.
— Да, это я! — ответила она и тотчас засмеялась. — Вот дура-то! Пожалуйте в комнаты, через крылечко. Я сейчас! — она пошла из кухни и открыла дверь.
Он вошел в чисто убранную комнату, служившую, видимо, и гостиной и столовой, и сразу приступил к делу.
— Я, сударыня, — сказал он, — сюда от артели прислан. Узнать все о пропавшем вашем муже.
Она сразу побледнела и испуганно взглянула на Патмосова.
— Что же вам надо?
— Все узнать, и, если вы что сказать можете, скажите!
Она опустилась против Патмосова на плетеный стул и сказала:
— Одно я знаю, что его убили! Да!
— Почему вы так думаете?
— Он очень честен был, чтобы сбежать с деньгами. И бежал бы тогда из Киева. Зачем ему сюда ехать? А потом, он и сам опасался.
Патмосов насторожился.
— Говорил что-нибудь?
— Да! Перед этим вдруг у кассового сундука замок испортился. Он тогда тоже деньги привозил. И разве это можно, — с волнением сказала она, — чтобы все знали, когда он за деньгами едет!
— Обычно он когда возвращался, если с деньгами?
— К девяти часам, а то и к одиннадцати. Зайдет в контору, деньги запрет и домой.
— А с собой уносил?
— Нет. Он очень боялся. Еще убьют, говорил.
— Я к вам до отъезда еще зайду! — сказал Патмосов, вставая.
Матвеева сразу повеселела и быстро встала.
— Пожалуйста! — ответила- она. — Я всегда дома, — и потом добавила: — Мне очень важно, чтобы доказали, что его убили. Тогда артель мне залог вернет.
Патмосов вышел и направился назад к конторе.
Работа была в полном разгаре. Костяшки счетов щелкали с беспрерывным, сухим треском. Люди входили и выходили. За столами и конторками сидели служащие, уткнувшись в огромные книги, перебирая разноцветные бланки, считая, выписывая.
За высокой конторкой сидел бухгалтер. Эта был очень симпатичного вида, с открытым, радушным лицом господин.
Увидев Патмосова, он соскочил с высокого табурета.
— Бухгалтер, Антон Егорович Тугаев, — отрекомендовался он, — Сергей Петрович уже про все говорил.
Патмосов почувствовал крепкое дружеское рукопожатие.
В конторе на минуту водворилась тишина, и все присутствующие уставились на Патмосова.
— Я хотел поговорить с вами, — начал он.
— Очень рад буду, — быстро сказал бухгалтер, — мы в три часа окончим занятия; теперь половина второго. Пожалуйте ко мне обедать, и поговорим.
— Отлично! — согласился Патмосов.
VII
Тугаев, идя с Патмосовым к себе домой, говорил без умолку, забавно жестикулируя и предупреждая в стремительной речи все вопросы Патмосова.
Он охарактеризовал всех служащих, пропавшего артельщика и его жену, прогнанного чертежника и самого Богучарова. Было интересно и забавно его слушать.
— А что вы думаете об этом случае? — осторожно спросил его Патмосов.
— Удрал с деньгами! — решительно сказал Тугаев. — Убить его никто не мог. Он был себе на уме. А следователь у нас гениальная личность. Лекок! Вот и моя обитель. Милости просим! Катя, к нам гость; подавай обедать! — закричал он.
Патмосов следом за ним прошел через прекрасный сад и вошел в хорошенький домик.
Навстречу им вышла жена Тутаева, молодая, красивая женщина.
Тугаев снимал небольшую помещичью усадьбу. Они прошли на веранду.
— Совсем особняк, — сказал Тугаев, — кухня через двор, и в нее звонок. Великолепно!
Они сели обедать.
За столом им прислуживала хорошенькая девушка с невинным детским лицом и большими карими глазами.
— Невеста нашего Василия, — тихо сказал Тугаев. — Необыкновенная чистота! Прямо хоть икону пиши!
Уходя от Тугаева, Патмосов сказал:
— У меня к вам просьба.
— Пожалуйста!
— Я пришлю к вам человека. Так вы его на несколько дней пристройте в кухне. Только от себя. Понимаете?
