– Юинг, Фэйзон и Остер.
– Кто-нибудь выходил из кабинета после половины шестого, то есть до окончания совещания?
– Вздор! – вспылил Юинг. – Вы пытаетесь терроризировать нас.
Вулф долго смотрел на него.
– Насколько мне известно, мистер Юинг, – сказал он после паузы, – вы руководите информационным отделом комитета. Ваша организация, несомненно, заинтересована в скорейшем установлении личности преступника и передаче его в руки властей. Несомненно также, что вы не хотите, чтобы преступником оказался кто-нибудь из присутствующих, и я целиком присоединяюсь к вам. Кстати, я тоже время от времени помогаю деньгами Комитету защиты гражданских прав. Сколько я жертвую. Арчи?
– Пятьдесят долларов ежегодно в течение последних семи лет. – Я искоса взглянул на мисс Тайгер. Увы! Мои слова, кажется, не произвели на нее впечатления.
– Разговор по телефону представляется крайне важным обстоятельством. Если звонила действительно мисс Брук, я должен выяснить, кому он стал известен. Мистер Остер, я уже говорил, что если вы захотите возразить мне в чем-нибудь, делайте это сразу. Вы возражаете против моего последнего вопроса?
– Нет. По-моему, он не имеет никакого значения.
– Возможно и не имеет. Повторить вопрос?
– Не нужно. Что касается меня, я не выходил из кабинета.
– А я ушел до конца совещания, – заявил Кэсс Фэйзон, – без четверти шесть. У меня была назначена встреча.
– Вы заходили в комнату Данбара Уиппла?
– Нет. Сомневаюсь, что Сюзанну Брук убил Данбар Уиппл, но если это его рук дело, я надеюсь, что он скоро сядет на электрический стул. Кто бы ни бил убийцей Сюзанны Брук, – присутствует он здесь или нет – все равно он окажется на электрическом стуле.
– Все мы хотим этого! – воскликнул Юинг, не сводя с Вулфа глаз. – Я поддерживаю Остера: какие могут быть возражения против этого вопроса? Около половины шестого я на несколько минут выходил с совещания в туалет, но не могу сказать точно, когда это было. В комнату Уиппла я даже не заглядывал, о телефонном разговоре или о записке ничего не знал.
– В таком случае, у меня больше нет к вам вопросов. Мистер Остер, вы присутствовали на совещании?
– От начала и до конца, как и мистер Хенчи. О разговоре по телефону я узнал от мисс Джордан лишь на следующее утро.
– Мисс Кольман, вы заходили в комнату Данбара Уиппла в течение того отрезка времени, который нас интересует?
– Нет. Обычно я мало бываю в канцелярии, и тот день не составил исключения.
– Вы виделись с мисс Брук в этот день, или, точнее, во второй его половине?
– Нет. Я была на деловом свидании в Бруклине, а у нее в пять часов предполагалась встреча со студентами Нью-Йоркского университета.
– Когда вы видели ее в последний раз?
– В тот же день утром в канцелярии. Мы там обычно встречались, чаще всего по понедельникам, чтобы наметить план на предстоящий день. Полагаю, мне следует сказать вам… – Она умолкла.
– Да, да?
– Я уже говорила об этом в полиции. Я часто звонила мисс Брук по вечерам, если хотела ей что- нибудь сообщить. Утром в тот день она сказала мне, что вечером будет на своей гарлемской квартире, и примерно в половине девятого или чуть позже я позвонила туда по телефону, но мне никто не ответил.
– В квартиру на Сто двадцать восьмой улице?
– Да.
– Полиция, очевидно, предполагает что ее в то время там еще не было, а я предполагаю, что она была мертва – проворчал Вулф. – Вы, конечно, не знали, что в пять пятнадцать она звонила в комитет?
– Не знала.
– А вы, мисс Тайгер?
Теперь я получил возможность прямо взглянуть на нее и с удовольствием воспользовался этой возможностью. Честное слово, никогда еще я не видел ничего более приятного! Зрение у меня отличное, и я тут же решил, что ее длинные ресницы – собственные.
– Записку я видела у него на столе, когда отнесла туда несколько писем для подписи, – сделав усилие, ответила мисс Тайгер своим низким голосом.
Вулф не сводил с нее взгляда, и выражение его глаз было точно таким же, как и в ту минуту, когда он смотрел на Моуд Джордан. И тем не менее он оставался джентльменом.
– В таком случае, вы, может, расскажете, как провели три последующих часа?
– Пожалуйста. Я пробыла в комитете до половины седьмого и занималась письмами, подписанными ранее Данбаром Уипплом. Потом я зашла в ресторан, вернулась домой и читала учебники.
– Учебники?
– Да. Я готовлюсь стать экономистом и изучаю экономику… Вы знаете, где я живу?
– Нет. А где?
– В том же самом доме на Сто двадцать восьмой улице. У меня там комната на четвертом этаже. Сюзанна Брук подыскивала квартиру в Гарлеме и обратилась ко мне. Как раз в это время освободилась квартира на третьем этаже. Если бы я только знала…
– Что именно?
– Нет, ничего.
– В тот вечер вы были дома одна?
– Да, начиная с восьми часов вечера. Полицейские даже подумали, что Сюзанну убила я. Они хотели куда-то везти меня для допроса, но я заявила, что никуда не поеду, и они оставили меня в покое. Я знаю свои права. На следующий день я приехала в окружную прокуратуру… Можно задать вам вопрос? Я уже обращалась к мистеру Остеру, но не уверена, что он прав, и поэтому хочу спросить вас. Если женщина заявляет, что она кого-то убила, ее ведь не могут осудить только потому, что она так сказала, – нужны какие-то доказательства, не правда ли?
– Правда.
– В таком случае, выступая с показаниями в качестве свидетельницы, я скажу, что Сюзанну убила я. По словам мистера Остера, меня подвергнут перекрестному допросу и немедленно уличат во лжи, но я не верю. Я могу ответить на любые вопросы. В конце концов это будет означать, что ни меня, ни Данбара Уиппла осудить нельзя, ведь так?
Вулф сжал губы и глубоко вздохнул. Остер и Хенчи что-то пробормотали, но он не обратил на них внимания и снова глубоко вздохнул.
– Вы заслуживаете откровенного ответа. Вы либо очень мужественная особа, либо идиотка. Если вы действительно убили ее, вам придется понести суровое наказание; если же ваше заявление окажется ложным, вы станете всеобщим посмешищем. Если Сюзанну Брук убили вы – никому ничего не говорите, особенно мне; если ее убили не вы – помогите мне найти преступника или преступницу.
– Я ее не убивала.
– В таком случае, не разыгрывайте из себя дурочку. Ваша комната расположена на четвертом этаже, прямо над квартирой Сюзанны Брук?
– Нет. Ее квартира выходит во двор, а моя комната – на улицу.
– В тот вечер между восемью и девятью часами вы слышали какие-нибудь необычные звуки?
– Ничего не слышала, пока не появились полицейские.
– Видимо, мистер Уиппл знал, что вы живете в этом же доме этажом выше? Он говорил мне, что пробыл в квартире до приезда полицейских, то есть более получаса с того момента, как обнаружил мисс Брук убитой. В такие тяжелые минуты у человека может возникнуть непреодолимое желание посоветоваться с сослуживцем или с другом, находящимся так близко. Он ведь этого не сделал?
