Карен Хокинс
Ничего не обещай
Перевод Я.Е. Царьковой
Глава 1
Дорогой Боб!
Моя новая подружка изменила мне с парнем, который пришел починить пипку на нашем сливном бачке. Это уже третья моя подружка, которая так по-свински со мной поступила.
Где найти такую, чтобы так со мной не поступала?
Твой Ненавистник сантехников.
Дорогой Ненавистник сантехников!
Может, тебе просто попался плохой сантехник? Тот, кто способен увести у тебя девушку, точно так же способен схалтурить и с пипкой на бачке. И не только.
После того как ты отстрадаешь по своей подружке, вступи в клуб любителей боулинга. Именно там я встретил Мэвис и до сих пор об этом ни разу не пожалел. Женщина, которая способна не укатить ни одного шара в канавку, будет верна тебе до конца дней.
Твой Боб.
«Вестник Глори» 6 августа, колонка БЗ
В понедельник Роксана Лин Тремейн Паркер осветлила волосы, превратившись из брюнетки в блондинку, проколола пупок и сделала тату на правой ягодице.
Не каждый день женщине выпадает счастье избавиться от двухсот пятидесяти фунтов лишнего и совершенно бесполезного веса в виде собственного мужа. В ознаменование события она выбросила на помойку свой строгий синий костюм и лодочки на устойчивом каблуке, заменив их на убийственные босоножки на двенадцатисантиметровой шпильке, черную мини-юбку и облегающий топ. Она расправила плечи, прежде чем подняться по широкой лестнице, ведущей к парадному входу в здание суда. Роксана Лин Тремейн Паркер покончила с ханжеской скромностью, какую прежде считала главной добродетелью порядочной женщины. Больше она не будет скромно стоять в сторонке и ждать, пока жизнь оставит ей крохи с пиршественного стола. Нет, она возьмет жизнь за горло и будет душить эту жадную тощую суку до тех пор, пока не получит целый обед из четырех блюд.
Роксана Лин Тремейн Паркер навалилась плечом на тяжелую стеклянную дверь суда и, распахнув ее, ступила в холл. И тут же была вознаграждена за усилия, поймав на себе восхищенный взгляд охранника.
Послав ему ослепительную улыбку, она проскользнула сквозь металлодетектор, забрала свою сумочку и направилась к лифту. Всю свою жизнь она вела себя разумно и осмотрительно, и что же ей это принесло? Неверного мужа, неимоверное количество боли ив конечном итоге утрату ощущения того, что она — женщина. Одним махом Брайан, этот наглый эгоист, украл у нее право и счастье считать себя женщиной, так отплатив ей за все старания быть ему хорошей женой.
Хватит быть хорошей. К черту. Она пыталась быть паинькой, но ничего не получила взамен. В общем, с сегодняшнего дня она станет «плохой девочкой». Нет, плохой — маловато будет. В ней вызрела решимость промчаться без остановки мимо станции «Плохие девочки» прямиком к станции «Распущенные женщины». И что ее вдохновляло еще больше, она сделает это прямо тут, в здании суда.
Лифт открылся, и она важно вошла в зал, где проходило последнее слушание, которое должно было положить конец их с Брайаном браку. Гордо вскинув голову, она сдержала улыбку удовлетворения, когда адвокат, защищавший ее интересы в суде, округлив глаза, едва не вскрикнул при виде своей клиентки. Она испытала приятный трепет злорадства, когда Брайан вместе со своим адвокатом, прервав разговор на полуслове, уставились на ее невероятно безнравственные босоножки от Дольче и Габбана. Она села, поправив короткую юбку и тем самым приподняв ее на еще более скандальный уровень, и подмигнула судье.
Судья Кемпт, которому на вид можно было дать все сто лет, порозовел от смущения и уже через двадцать минут вынес решение по удовлетворению львиной доли ее имущественных притязаний, поедая ее похотливым взглядом и не обращая внимания на бесконечные возражения адвоката Брайана.
У Роксаны Лин Тремейн Паркер, королевы бала выпускников единственной в Глори, штат Северная Каролина, средней школы, у первой и последней жительницы провинциального городка Глори, которую выбрали «Женщиной года» в почти что столичном Роли, штат Северная Каролина, наконец открылись глаза. Судья Кемпт окончательно убедил ее в том, что хорошие девочки приходят к финишу последними, тогда как плохие девочки получают все то, что желают их ветреные сердца.
В ожидании, пока официальные лица поставят свои подписи на документах, внушительной стопкой громоздящихся на столе (башня из бумаги — вот и все, что осталось от некогда казавшейся нерушимой крепости их брака), Рокси демонстративно закинула ногу на ногу, дабы убедиться, что от внимания Брайана не ускользнули мелкие детали, говорящие о крупных переменах в ее сознании. Пусть видит, какой она стала — какая короткая у нее юбка, как умопомрачительно выглядят ее икры в босоножках на сумасшедшей шпильке, как соблазнительно приподнялся ее топ, чуть приоткрыв пупок с торчащей в нем сверкающей сережкой.
Возможно, стоило проколоть и язык заодно. С каким глубоким удовлетворением она показала бы Брайану язык с серьгой. Любопытно было бы понаблюдать за его реакцией. Но она побоялась, что проколотый язык подпортит ей дикцию, а шепелявость как-то не вязалась с ее новым образом свободной и независимой женщины.
Роксана взглянула на Брайана из-под полуопущенных ресниц. Он сидел с очень прямой спиной, сцепив на коленях наманикюренные руки. Вид у него был такой, словно хватило бы малейшего сотрясения воздуха, чтобы он свалился в обморок от страха или бросился наутек в чем был — в костюме от «Армани», в туфлях от «Прада», в часах «Ролекс» и во всем прочем.
Хорошо. Не все же ей одной терпеть от жизни шокирующие сюрпризы.
После того как была поставлена последняя подпись, адвокат Рокси взял ее под руку и повел в коридор с таким видом, словно они находятся не в здании суда, а на танцполе.
Там она ответила отказом на не слишком завуалированное предложение, исходящее от слишком сильно благоухавшего одеколоном мужчины, и, гордо постукивая невозможной высоты каблуками, пошла к лифту.
Из суда она направилась прямиком домой. В ушах стоял странный звон. «Я выиграла, — говорила она себе. — Скоро я это почувствую, и мне станет лучше».
Рокси припарковала машину у дома, вошла внутрь, закрыла за собой дверь и заперла ее на ключ, остановилась в центре своей громадной, отделанной итальянским мрамором кухни и, оглядевшись, принялась выгребать из буфетов все пакеты с чипсами, которые могла найти. Набрав полную охапку, она по широкой парадной лестнице поднялась наверх, в спальню. Там она сняла с себя свою новую неудобную одежду, скинула неустойчивые босоножки и натянула свою любимую трикотажную ночную рубашку. Затем вырвала телефонный шнур из розетки, упала на кровать и обложилась со всех сторон пакетами с чипсами. Разорвав один из пакетов, она отправила в рот целую пригоршню хрустящего запретного лакомства, наслаждаясь умиротворяющим солоноватым вкусом.
Отчего-то она не ощущала себя победительницей. Все последние несколько недель ожидания этого судного дня она твердила себе, что именно сегодня ей станет легче. Она думала, что когда удастся отвоевать солидную долю имущества при разводе, она почувствует себя отомщенной и больше не будет ощущать такой… пустоты.
Но, сидя в кровати, одна в своем громадном молчащем доме, Рокси чувствовала себя несчастной и
