— Вот это да! — воскликнул Болдуин.
— Делай ставку.
— Проедем, — объявил Гилеад и выложил:
— Слишком уж тебе везет, — досадовал Болдуин. — Слушай — давай-ка удвоим ставки и назначим двойной выигрыш. Надо же мне получить шанс вернуть мои денежки.
Затем он выложил:
— Не очень-то это тебе прибавило, да? — откомментировал Гилеад и начал собирать карты.
— Есть что-то ужасно забавное в человеке, который все время выигрывает, — проворчал Болдуин. Он пристально разглядывал Гилеада. И вдруг схватил его за запястье. — Так я и знал! — заорал он. — Ах ты дошлый картежник…
Гилеад вырвал руку:
— Ты что, бесстыжая ты жирная скотина!
— Поймал тебя! Поймал! — Котелок схватил то снова, они начали бороться, покатились по полу.
Гилеад обнаружил две вещи: этот неуклюжий нескладный человек был чрезвычайно искусен в любом виде нечестной борьбы и при этом умел убедительно симулировать борьбу, ничуть не вредя своему партнеру. Когда он захватывал нерв, рука его сжимала плоть в дюйме от нервного сплетения; его удары коленом приходились в мышцы бедра, а не в пах.
Болдуин сделал вид, что душит противника. Гилеад дал ему это изобразить. Великан ударил его открытой ладонью в подбородок, а не в адамово яблоко, и продолжал «душить».
В коридоре послышались быстрые шаги.
Гилеад бросил взгляд на охранников, когда они подбежали к двери. Они остановились: ствол «маркхейма» был слишком велик, чтобы пользоваться им сквозь стальные ячейки сетки; пуля не пройдет через отверстие. Очевидно, умиротворяющих бомб при них не было, потому что они колебались. Затем старший быстро отпер дверь, в то время как вооруженный «маркхеймом» отступил назад, чтобы занять позицию прикрытия.
Болдуин игнорировал их и не прекращал потока ругательств и оскорблений по адресу Гилеада. Он дал первому охраннику подойти к ним чуть ли не вплотную и внезапно шепнул Гилеаду на ухо:
— Глаза закрой!
После чего так же неожиданно замолчал. Даже сквозь веки Гилеад ощутил невероятно ослепительную вспышку света. И почти тут же, послышался глухой треск; он открыл глаза и увидел, что первый охранник лежит на полу, а голова его повернута под невероятным углом к телу.
— Человек с «маркхеймом» тряс головой; дуло его пистолета тоже подрагивало. Болдуин, пригнувшись, двинулся к нему. Ослепленный охранник слышал его и выпустил заряд в сторону шума, — тот пролетел над головой у Болдуина.
Великан кинулся на него, оба упали. Снова послышался треск ломаемых костей, и появился еще один труп. Болдуин встал, сжимая «маркхейм», нацелив его в сторону коридора.
— Как твои глаза, парнишка? — спросил он заботливо.
— В порядке.
— Тогда подойди, возьми этот охладитель.
Гилеад подошел, взял «маркхейм». Болдуин побежал к тупиковому концу коридора, где было окно, выходившее в город. Окно не открывалось: за ним не было ступеньки, предназначенной для того, чтобы спуститься в геликоптер. Он помчался назад.
Гилеад в эти секунды перетасовывал в уме открывшиеся возможности. События развернулись по плану Болдуина, не по его. В результате визита, в «комнату для интервью» миссис Кейтли он ориентировался в пространстве. Коридор и поворот налево приведут его к скоростному лифту. Очутившись в подвале, вооруженный «маркхеймом», он, конечно же, сможет пробиться наружу — с Болдуином позади, если тот пойдет за ним. Если же нет — что ж, слишком многое поставлено на карту.
Болдуин уже был в камере.
— Пошли! — прикрикнул на него Гилеад. Из-за поворота коридора выглянула чья-то голова, он кинулся к ней, и владелец головы полетел на пол.
— Уйди с дороги, парнишка! — прокричал ему Болдуин.
Он вытащил тяжелую скамью, на которой они «играли» в карты, и двинулся с ней по коридору прямо к запечатанному окну, набирая скорость с каждым шагом.
Самодельный таран тяжело ударился в окно. Пластик выпятился и лопнул, точно мыльный пузырь. Скамейка прошла насквозь и исчезла из виду, а Болдуин тем временем опустился на четвереньки, под его подбородком было сто футов пустоты.
— Парнишка! — завопил он. — Давай сюда! Живо! Гилеад бросился к нему, по пути выстрелив раза два. Он все еще не понимал, как Болдуин собирается отсюда выйти, но великан уже доказал, что обладал находчивостью и изобретательностью.
Болдуин засвистел сквозь пальцы и помахивал рукой. Грубо нарушая все городские правила уличного движения, какой-то вертолет отделился от вечерней толпы, снизился над переулком и приблизился к окну. Он парил в воздухе на достаточном расстоянии, чтобы не повредить крылья-лопасти. Летчик отворил дверцу, в воздухе зазмеилась веревка, и Котелок поймал ее. С невероятной скоростью он привязал ее к узлу оконного поляризатора, затем схватил «маркхейм».
— Ты первый, — приказал он. — Быстрее!
Гилеад опустился на колени и ухватился за веревку, летчик немедленно увеличил обороты пропеллера и наклонил корпус вертолета: веревка натянулась. Гилеад обрушился на нее всем своим весом и пополз к вертолету. Летчик подал ему руку, другой рукой продолжал управлять машиной, как
