Воссоединенные

И теперь я, Кай и Ксандер складываем кусочки мозаики в единое целое. — Это водяная чума, — произносит Кай. — Похожая на ту, что посылали на Врага.

Теперь мне стало понятно такое количество заболевших чумой. — Внезапная вспышка, которую мы наблюдали в начале Восстания, — широкое распространение болезни в некоторых городах и провинциях — означает, что кто-то добавил вирус в воду, чтобы ускорить процесс. — Я трясу головой. — Я должна была понять сразу, почему болезнь появилась внезапно и повсюду.

— Поэтому-то мы и не справлялись в медицинском центре, — говорит Ксандер. — Повстанцы не ожидали такой диверсии. Мы справлялись с вирусом так или иначе, до того момента, пока не появилась мутация.

— Вы же не думаете, что мы втроем могли организовать все это, — говорит Кай.

— Нет, — соглашается Лоцман. — Но вы трое были частью заговора. И пришла пора признаться во всем, что вы знаете, — он делает паузу. — Кассия, для тебя есть еще кое-что на датаподе.

Я опускаю взгляд на экран и вижу еще один вложенный файл. Я нахожу в нем фотографию своей матери и еще одну — отца.

Обе картинки попеременно вспыхивают на экране.

— Нет! — восклицаю я. — нет. — Мои родители смотрят на экран остекленевшими глазами. Они оба неподвижны.

— Они подхватили мутацию, — говорит Лоцман. — Лекарства нет. Они оба находятся в медицинском центре в провинции Кейя. — Он опережает мой следующий вопрос. — Мы не смогли выяснить местоположение твоего брата.

Брэм. Неужели он лежит где-нибудь, и никто не может его найти? Неужели он умер, как тот мальчик из Каньона? Нет. Этого не может быть. Я не верю. Не могу представить Брэма неподвижным.

— Теперь, — говорит Лоцман, — вы должны рассказать все, что знаете. На кого вы работаете? Вы сочувствуете Обществу? Кому-то еще? Это ваша группа внедрила мутацию? У вас есть лекарство?

Впервые я слышу, что он теряет контроль над своим голосом. Я слышу последнее слово, лекарство, и уже понимаю, насколько сильно его отчаяние. Ему необходимо это лекарство. Ради него он пойдет на что угодно.

Но у нас нет лекарства. Он тратит время впустую. Что мы должны делать? Как ему объяснить?

— Я знаю, вы поступите правильно, — говорит Лоцман. В его голосе уже не звучит сталь, и сейчас он уговаривает. — Твой отец, Кассия, возможно, принимал сторону Общества и отказался присоединиться к Восстанию, но твой дедушка работал на нас. Ты, поистине, правнучка Лоцмана Рейес. И ты помогла нам однажды, хотя не помнишь этого.

Я слышу только последние его слова, потому что…

Моя прабабушка была Лоцманом.

Это она напевала дедушке свои стихи, даже когда Общество предписывало выбирать их из перечня Ста.

Это она сохранила страницу, которую я сожгла.

— Я никогда не встречал Лоцмана Рейес лично, — говорит Лоцман. — Она жила до моего предшественника. Но как Лоцман, я единственный знаю имена всех своих предшественников. Я узнал о ней из ее записей. Она была нужным Лоцманом в нужное время. Она сохранила отчеты и собрала нужные нам знания, чтобы знали, как правильно действовать. Но для всех Лоцманов одна вещь неизменна: Мы должны понимать, что значит быть Лоцманом. Твоя прабабушка понимала: не сберегая силы, мы терпим поражение. И она знала, что самый маленький мятежник, который просто делает свою работу, столь же велик, как и Лоцман, который ведет за собой. Она не просто верила в это. Она знала.

— Мы ничего не делали… — начинаю я, и внезапно корабль срывается вниз.

Кай теряет равновесие и врезается в ящики у противоположной стены. Мы с Ксандером спешим ему на помощь.

— Я в порядке, — говорит Кай. Я не могу услышать его из-за гула корабля, и затем мы ударяемся о землю. Все моё тело встряхивает при столкновении.

— Когда он откроет дверь, — шепчет Кай, — мы побежим. Мы уйдем от него.

— Кай, — отвечаю я, — подожди.

—  Мы прорвемся, — настаивает Кай, — нас трое, а он один.

— Двое, — говорит Ксандер, — Я остаюсь.

Кай удивленно таращится на Ксандера. — Вы вообще слышали, что он говорил?

— Да, — кивает Ксандер, — Лоцману нужно лекарство. И мне тоже. Я помогу ему, чем смогу. — Ксандер смотрит на меня, и я понимаю, что он по-прежнему верит Лоцману. Он поставил его цели превыше всего остального.

А почему нет? Мы с Каем бросили Ксандера; я не научила его писать. И я никогда не расспрашивала Ксандера о его жизни, потому что думала, что знаю все. Смотря на него теперь, я понимаю, что не знала его тогда, и не знаю его сейчас. Он в одиночку прошел через ущелья, и это изменило его.

Он прав. Все, что сейчас важно — это лекарство. Именно за него мы должны вести битву.

Мой голос окажется решающим, и все ждут только меня. И на этот раз, я выбираю Ксандера, вернее, его позицию.

— Давай поговорим с Лоцманом, — предлагаю я Каю. — Еще чуть-чуть.

— Уверена? — спрашивает он.

— Да, — отвечаю я, и Лоцман открывает дверь трюма. Я поднимаюсь по лестнице вслед за Каем, Ксандер замыкает нашу цепочку, и я вручаю Лоцману датапод с фотографиями моих родителей.

— Галерея была местом встреч и поэзии, — рассказываю я ему. — Синие таблетки оказались опасными. Мы не знали, что они убивают. В Каньоне мы воспользовались взрывчаткой и завалили вход в пещеру, чтобы Общество не добралось до запасов фермеров. Отравленные реки и воды — это почерк Общества, а мы не из них, и даже не из сочувствующих им.

На мгновение воцаряется такая тишина, которая только может быть на воздушном корабле посреди гор. За бортом в деревьях шумит ветер, и слышно тяжелое дыхание тех из нас, кто еще не стал неподвижным.

— Мы не пытаемся свергнуть Восстание, — говорю я. — Мы верим в него. Все, чего мы хотим — это лекарство. — И тут до меня доходит, кем может быть другой человек, которому доверяет Лоцман, — пилот, которого он попросил собрать нас вместе, чтобы не рисковать самому, либо ему просто не хватало на это времени. — Вы должны выслушать Инди, — говорю я. — Мы можем помочь вам.

Лоцман, кажется, не удивлен, что я догадалась.

— Инди, — произносит Кай. — У нее есть метка?

— Нет, — говорит Лоцман, — но мы сделаем все от нас зависящее, чтобы она продолжила летать.

— Вы обманывали ее, — восклицает Кай. — Вы использовали ее, чтобы поймать нас в ловушку.

— Я и горы готов свернуть, чтобы найти это лекарство, — отвечает Лоцман.

— Мы можем помочь вам, — повторяю я. — Я могу сортировать данные. Ксандер работал с больными и наблюдал мутацию из первых рук, Кай…

— Может быть самым полезным из всех, — заканчивает Лоцман.

— Я буду всего лишь расходным материалом, — говорит Кай. — Точно так же, как и в Отдаленных провинциях. — Кай пятится к двери. Он движется медленнее, чем обычно, но с тем же изяществом, всегда присущим ему. Его тело подчиняется ему лучше, чем это бывает у большинства людей, и мне становится больно при мысли, что когда-нибудь оно остановится, станет неподвижным.

— Ты не знаешь этого точно, — говорю я с упавшим сердцем. — Может, ты совсем не болен. — Но на его лице отражается покорность. Он знает больше, чем говорит? Чувствует ли он присутствие болезни, бегущей по его венам, лишающей сил?

— В любом случае, Кай подвергся заражению, — говорит Ксандер. — И вы не должны рисковать тем, чтобы он заразил и других людей, работающих над поисками лекарства.