— А это, надо понимать, ваша обходительность, — сквозь стоны произнесла она. Человек за спиной безжалостно выкручивал ей руки.
— Если будешь умницей, — говорил широкоплечий, подходя ближе, — не узнаешь нашей ласки и любви.
— Знаю я вас, кобелей: говорите одно, а у самих одна мысль в башке и напряжение в штанах.
— Обожаю девочек, которые досконально разбираются в мужских слабостях. Их не надо просить о чем-то или учить чему-то. Они все делают сами.
Он подошел и сразу сильно ударил ее кулаком в живот. Женщина задохнулась от боли и повисла на руках, выкрученных ее первым мучителем. Широкоплечий не дал ей прийти в себя: еще раз ударил в живот, а, потом, разбивая в кровь ее губы и нос, наотмашь отхлестал по лицу, и после этого, одуревшую от боли, схватил за волосы.
— Это, дорогая, наша ласка. У нас было плохое воспитание. Извини. Ты мне напоминаешь одну сучку, вагоновожатую. Говорят, что на ее красивом животике с удовольствием отлежал весь мужской коллектив депо, а трамвай номер шесть стал рейсовым борделем. Припоминаю даже, как ее зовут: Анна Гощак. Случайно не знакома с такой? Попросил бы познакомить. Я человек занятой, и у меня совершенно нет времени на всякие там глупости, вроде провожаний домой, вечеров в ресторанах и барах, подарков, цветов… Она бы устроила меня полностью: сразу тащит в постель, и денег, что самое главное, не берет. Как тебе мое предложение?
Женщина закашлялась и с лютой ненавистью уставилась на широкоплечего:
— Для тебя, мразь, у меня есть батальон знакомых гомиков.
Она хотела плюнуть ему в лицо, но не успела — широкоплечий, теперь ударом ноги, заставил ее согнуться пополам от боли. Державший ее человек отпустил ее руки, и она упала на камни, где корчилась и вздрагивала от продолжавших сыпаться на нее ударов ногами. Били точно, сильно, профессионально и методично, показывая опыт в таких делах.
— Хватит, — остановил широкоплечий. К этому времени к водопроводному крану пришли обе группы.
— Они были здесь совсем недавно, — был доклад. — Самое большее — десять минут назад. Брошенная машина стоит у южного въезда. Следы другой ведут к северному.
Широкоплечий задумался:
— За десять минут они, если машина хорошая, могут быть уже далеко отсюда. Можешь предположить, что за автомобиль здесь стоял?
Докладывающий неуверенно повел плечами.
— Даже после экспертизы я бы не смог сказать ничего определенного…
— Пока ты будешь возиться со своими пробирками, — вышел из себя широкоплечий, — они докатят до Камчатки!
— Могу только сказать, что резина колес импортная, новая, всесезонная, но на таких колесах в этом городе лихачит каждый, у кого кошелек оттопыривает карман.
— Даже если мы и узнаем, что это была за машина, — широкоплечий обернулся в сторону лежащей на камнях женщины, — боюсь, что это не даст нам ровным счетом ничего: они за это время могли еще дважды, трижды поменять машины. Есть еще что-нибудь?
— Да. От первой машины идут три следа: два — мужского размера, спортивная подошва, и один женский — со стоптанным каблуком. — Он согласно кивнул, когда ему указали на женщину. — Сомнений нет. Мужские следы пропадают у уехавшей машины, а третий ведет сюда, к этой трубе. По ориентировке это и есть та самая Гощак.
— Сам вижу, — огрызнулся широкоплечий. Он подошел к Анне, которая уже почти пришла в себя и сидела на камнях, держась руками за живот. — Как себя чувствуем, милашка?
После его короткого кивка раздался треск разрываемой ткани.
Широкоплечий не скрывал своего восхищения, рассматривая наготу женщины.
— Да, в депо, оказывается, работают настоящие ценители красоты, а не тупые скоты, как я думал раньше! — Он схватил ее за подбородок и крепко сдавил его, раня щеки о ее же зубы. Из ее губ потекла кровь. — Все, Анечка, время уговоров прошло. Ты мне сейчас расскажешь обо всем: как твой трамвай оказался в нужном месте и в нужное время, кто тебя и где так научил водить машину, откуда знаешь людей, которых так любезно и мастерски подвозила, кто они такие, и на какой машине уехали? Вопросы понятны и просты, не правда ли? Ты отвечаешь на них, а я приказываю своим людям любить тебя нежно и бережно. Согласна? Договор, я уверен, справедливый.
Вместо ответа он выслушал отборную брань, после чего ударом кулака в лицо выбил женщине зубы и сломал нос, и сам зашипел от боли в кисти, заходил по камням, зашатался, тряся рукой, и зашелся криком:
— Разорвите эту суку!!! Работайте над нею по трое, но чтобы она рассказала все!.. Живо, ну!
Сам отвернулся и отошел в сторону, слушая давящиеся звуки, всхлипы, сдавленные вскрики, глухие удары, закурил и достал рацию.
'Первый', на Зеленой улице обнаружен угнанный автомобиль и задержана подозреваемая. Главные лица, предположительно, пересели в другую машину пятнадцать минут назад. Как поняли, 'Первый'?
'Прекрасно. Ты только не перестарайся с этой шалавой. Я скоро буду'.
После сеанса радиосвязи широкоплечий не спеша докурил сигарету и вернулся к копошащейся груде тел.
— Ану, разойдись!
Все расступились. Окровавленная, облитая спермой, распластанная на камнях, женщина дергалась в конвульсиях — ее рвало кровью. Человек подошел к ней и наступил на живот, намеренно перенося вес тела на эту ногу. Женщина вскрикнула, выпучила глаза и стала судорожно хватать ртом воздух. Ее лицо стало быстро багроветь.
— Надо воспитывать в себе воздержание, дорогая, — назидательно произнес он, немного ослабляя давление на ее живот. — Хорошее, чтобы не привыкнуть, надо принимать в небольших дозах. Итак, будешь ли так любезна, чтобы ответить на мои вопросы, или ты под впечатлением столь бурных любовных утех забыла их, и мне следует все повторить?
— Только после того, как ты докажешь мне, что ты любовник не худший, чем твои ублюдки, милок.
— Сссу-ука!!! — заорал он и изо всей силы пнул ее ногой в промежность, потом бережно вытер носовым платком туфель, а платок выбросил. — Не стойте же — работайте! — приказал он и отошел далеко в сторону, где не спеша и с наслаждением выкурил три сигареты, запивая каждую затяжку небольшим глотком коньяка из плоской карманной фляги, с которой не расставался с тех пор, когда занял пост начальника областного Отдела по борьбе с организованной преступностью. Алкоголь, дорогой и качественный, позволял немного отдалиться от реальностей работы. Он отвлекал и успокаивал. Самой большей проблемой в этом случае было не пойти на поводу своих желаний. С каждым разом организм требовал все больше и больше спасительной жидкости: прежние дозы, только обостряли восприятие, которое показывало происходящее вокруг до невыносимости ярко и красочно, отдаляя границу туманности сознания, за которой можно было уютно спрятаться в спасительное безразличие.
Когда женщина за спиной широкоплечего закричала громко и протяжно, он лишь поморщился и сразу допил остатки мартини в фляге. Он не любил иметь дело в женщинами. Одно их участие в деле обязывало его поступать с ними таким же образом, как в эти моменты. В то же время подобный способ он использовал против них с большой охотой, как самый эффективный. Угрызений совести по этому поводу никогда не испытывал. Женский материал был для него второсортным только из-за того, что для его обработки не требовалось применять какие-то особые способы, как, например, с мужчинами: подсадки, тонкая игра диалога во время допроса, побои, во время которых можно было в полной мере использовать все достоинства и риск 'мужского разговора', и если применялось половое насилие, то с мужчинами оно выглядело, как крайняя мера, а не как естественный и обыкновенный акт, как, например, с этой визгливой шлюхой вагоновожатой.
Он знал, что она не имела к случившемуся никакого значимого отношения. Обыкновенная глупая баба, которой захотелось приключений, чтобы хотя бы на какое-то время избавиться от пошлостей жизни.
