укрощать. Разве она заслужила такое потрясение, такое предательство?
Она внимательно посмотрела на Алика. Он не подходил на обманщика. А может, она просто разучилась разбираться в людях? Сколько у нее было таких, что с виду — сама доброта и искренность, а ближе — сплошное лицемерие и ханжество.
— Ну, что молчишь?
— А что говорить? Ты же мне все равно не веришь.
— Хотела бы, но у меня богатый жизненный опыт, — Таня поднялась из-за стола. — Уезжай.
Алик остался сидеть, но только Таня скрылась за дверью, он бросился ее догонять.
Таня шла к Тисе. Шла не по дороге, а через луг, поминутно спотыкаясь. Через какое-то время, она уже привыкла к темноте и видела, как там, вдали, черной лентой поблескивает река.
'Ну и пожалуйста, и никто мне не нужен. Продам свою квартиру и вернусь к маме. Или пойду сейчас и спрыгну с моста'.
Нет, топиться не хотелось. Из-за чего? Краха своей иллюзии? Вот и не верь после этого, что счастье призрачно. Что же получается? Реальность всегда только несчастье? А как верилось, что все будет хорошо.
'Не судьба значит'.
Она вышла на берег. Было холодно. Вода громко шумела, добавляя новые звуки в ночную симфонию: порывы ветра, шелест листьев, в потрескивание сухих сучков, в одинокие выкрики какой-то ночной птицы. Мимо, почти над головой, пролетело что-то черное и мерзкое, не то птица, не то большой мотылек. Летучая мышь! Таня вскрикнула, отшатнулась. Нашла какую-то кочку, присела. Достала сигареты. Зажигалка осталась на столике в кафе, сумочка тоже. Ну и пусть. Зло разломала сигарету, пачку бросила в реку. Несколько минут пачка выделялась мутным серым пятном на гребнях быстрой реки, и вскоре скрылась. Вот так и ее жизнь. Совершенно серая и мутная, в один прекрасный момент она канет в Лету, не оставив ни следа, ни воспоминаний.
'Так значит, все-таки рай только на небе? А что я сделала, чтобы туда попасть? Ничего. И, наверное, уже ничего не сделаю. Как жить дальше? Как вернуть веру в себя, в завтрашний день? Неужели я так многого хочу? Неужели нет никого, кому бы нужна была моя большая и до сих пор невостребованная любовь?'
— Таня, ты забыла свою сумочку.
Алик подошел и присел рядом.
— Мог бы не утруждаться.
— Ты не замерзла? От реки веет свежестью, а ты легко одета.
— Мне не нужна твоя забота, — Таня повернулась к нему. — Ты такой же, как и все, даже хуже.
— Ты меня совсем не знаешь. Я понятия не имею, что ты там себе обо мне насочиняла, но позволь мне кое-что сказать.
— Какое трогательное начало! — и все же в голосе заметно поубавилось агрессии. Таня не умела долго злиться.
— Трогательное, говоришь. Да, вся моя жизнь — для кого-то печальная, а для кого-то трогательная история. Только какая разница, что у кого было? Ведь ты тоже упоминала о своем большом и, судя по всему, не сладком жизненном опыте.
— Ты хотел рассказать о себе… — Таня замерзла, обхватила ладонями руки. Алик, не спрашивая, обнял ее. Таня грустно усмехнулась, но ничего не сказала.
— В прошлом году я купил себе большой участок земли далеко за городом. Там я решил создать свой Эдем. Это нетрудно, тем более мне. Там много места и для сада, и для дома. Этой весной я посадил много саженцев, а еще сделал липовую аллею. Лет через пять там будет лучше, чем в ботаническом саду. Но это не главное. Представляешь, меня уже не будет, а липы только станут набирать силу и еще лет двести будут радовать моих потомков своей тенью и благоуханием. Есть там и дубы, и сосны, и несколько кедров, я их выращивал из семян, они еще маленькие, и я тоже не увижу их величие, но мои дети уже увидят. И они будут знать, что их отец вырастил все это для того, чтобы у них был свой Эдем. И я не сомневаюсь, что всё случится именно так. Когда я об этом мечтаю, я по-настоящему счастлив. Но ты же знаешь, что счастье так мимолетно. Минута для него — это много. Но для меня минуты счастья мало. Я бы хотел чтобы эта минута длилась целую вечность, а это возможно только с тобой. Я не просто тебя люблю. Я очень хочу, чтобы ты была тем человеком, который сможет продлить это блаженство.
— Это правда? — Таня ожидала чего угодно, только не такого.
— Конечно, правда.
— А как же Ян Олегович?
— А что Ян Олегович? Я же не виноват, что все так вышло. Не думаю, что он будет нам мешать, — Алик замолчал. Прижался щекой к ее волосам. — Так что ты ответишь, лилия моя?
— Папоротник. Минута счастья, длящаяся вечность, — Таня кивнула головой. — Я пойду с тобой в вечность, Алик. Я стану хозяйкой Эдема.
15.07.2003. Татьяна Веденеева.
