и все будет в порядке.
Лина насупилась и отвернулась.
— Да она вообще ненормальная! Вы хоть послушайте, о чем она говорит! — Яна разошлась не на шутку. — Начиталась всякой белиберды и ходит, под ногами земли не чуя. Великий знаток жизни! Какой мужик с ней выдержит?
— Чего же ты ее всегда приглашаешь? Лебезишь перед ней? — Костя в упор посмотрел на жену. — Вот и завтра собралась с ней на шашлыки.
— Она же у нас самостоятельная, все умеющая и все такое. Вот и будет завтра за повара. Да, еще Танька обещала какую-нибудь фигню сочинить для Люськи. Заодно и повеселимся.
— Какая же ты стерва, Яночка, — Костя покачал головой. — И вообще, вы, бабы — редкостно- пакостный народ.
Тане надоело слушать 'лестные отзывы' о себе. Она была ошеломлена.
'Надо же, завидуют. Сами говорят, как у меня все плохо, и тут же завидуют… Как так можно?'
Тут вспомнила, что она умерла… Таня улыбнулась и представила, что о ней будут говорить на похоронах, та же Янка. Каким славным и добрым человеком она была. Каким чутким и отзывчивым товарищем. Какие стихи писала. Как она рассуждала и мыслила.
'Ха-ха'.
Царство ей небесное.
'Кстати, о царстве. Так где же оно?'
Таня решила 'побродить' между деревьев, чтобы запомнить, как они выглядят. Вдруг 'там' их нет. Она медленно парила между стволами, глядя себе под ноги. Впереди, метрах в пяти, что-то засветилось в траве. Таня наклонилась. Перед ней был куст папоротника. Вообще-то она понятия не имела, как он выглядел. Но то, что это был он, сомнений не вызывало.
'Странно. Откуда он здесь взялся? И что это там светится?'
А светился на этом кусте, не поверите, цветок!
'Святые угодники! Я нашла цветок папоротника в ночь на Ивана Купала'.
Таня наклонилась и понюхала его. Запаха не было. Но от ее прикосновения цветок начал раскрываться и засветился с новой силой. Таня начала вспоминать, что там, по преданиям, сулит человеку находка такого цветка. Кажется, богатство? Ну и зачем оно ей в нынешнем состоянии?
'Может, желание загадать? Вдруг исполнится! Прямо мистика… Что же загадать? А, знаю. Я же умерла, так может, воскреснуть? А зачем мне это? Чтоб завтра пойти на шашлыки и веселить фигней лживых подруг? Или стать 'девушкой' по вызову для старой развалины? Мне и так хорошо'.
Таня задумалась. Ей вспомнилась статья, свои безрезультатные попытки освоить методику исполнения желаний…
'А загадаю-ка я что-нибудь заведомо невыполнимое!' — от такой мысли у нее поднялось настроение. 'Только я буду думать, что все исполнится. У меня же цветок, значит преград не будет — все случится'.
Она решительно сорвала цветок и, восхищаясь его сиянием, тихо сказала: 'Я хочу знать, что такое счастье. Я желаю почувствовать его. Ну пожалуйста, хотя бы одну минуту счастья, и чтобы она, эта минута, длилась целую вечность'.
Таня осталась довольной тем, как здорово обхитрила цветок про минуту и вечность. А еще решила, что будет думать о том, как выглядит счастье в деталях…
'Если, конечно, придется думать…'
Цветок в Таниных руках начал полыхать синим огнем. Огонь не обжигал, просто глазам было больно смотреть. Она закрыла их и стала ждать, что произойдет дальше. Сияние стало затухать, но не до конца. Таня открыла глаза.
Она лежала на полу своей квартиры. Сверху, упираясь ей в грудь, лежал стол. Монитор компьютера находился в сантиметрах двадцати от ее лица, именно от него исходил свет. По какой-то случайности он не свалился на нее. Видимо, его удерживал кабель, пропущенный под столом. Таня тяжело дышала. Через несколько секунд она сообразила, что произошло. Вспомнила, как поднялась со стула и в этот момент потеряла сознание. Падая, увлекла за собой стол — наверное, она ухватилась за него в момент падения.
'И как теперь выбраться?'.
Свободными от всей конструкции, которая накрыла Таню, были только ноги. Она пошевелила ими — вроде целы. Правая рука лежала вдоль тела, зато левая была придавлена, а вместе с ней и вся грудь, которая приняла на себя удар. Таня попыталась пошевелиться. Затея оказалась неудачной. Сразу заболела вся грудная клетка и вдобавок до сих пор удерживаемая непонятно чем маленькая колонка сорвалась и с грохотом упала возле уха — в последний момент Таня успела отвернуть голову, а то пришлось бы по лицу.
'Нет, шевелиться больше нельзя: сорвется монитор, а от него не увернешься'.
Тут пришло в голову, что, возможно, повреждена проводка и может что-то закоротить. Она не разбиралась в электричестве, но очень боялась его.
Она закрыла глаза. Начали приходить какие-то видения.
Она парит над землей, она сидит возле костра, где болтают соседи, она над водой.
'Господи, что же это?'
Такое с ней было впервые и очень напугало.
'Сон во время обморока? Но такой реальный… Невероятно. Боже правый!'
Она вспомнила, что думала, будто бы мертва! Хотя, кажется, последнее вполне может осуществиться.
'А может, все уже предрешено? И что теперь, смириться и ждать? Да сейчас же! Я еще жива? Жива. Значит, надо выкарабкиваться, помощи ждать неоткуда. Пусть уж лучше компьютер разобьется. Надо попробовать приподнять стол и откатиться'.
Сказать — не сделать. Таня посмотрела на розетку. Там, едва держась, висела переноска.
'Дотянуться бы!'
Таня сделала пару попыток. Тщетно.
'Ну, что ж, придется рисковать'.
Она уперлась ногами в один край стола, правой рукой взялась за другой. Сосчитав мысленно до трех и сильно зажмурившись, Таня что есть силы оттолкнула все это от себя и быстро перевернулась. До вилки дотянуться так и не успела, монитор рухнул в миллиметре от неё и тут же начал трещать.
В это время отрылась входная дверь.
'Кто это? Глупый вопрос. Ключи есть только у Влада'.
Еще никогда в жизни она так не радовалась его внезапному приходу, как сейчас.
— Танюша, Боже мой, что случилось? — закричал Влад и бросился к Тане.
— Выключи компьютер, — учащенно дыша, прохрипела она.
Влад вытащил переноску.
— Что произошло? Сейчас я подыму тебя, — он наклонился, пытаясь обхватить Таню руками.
— Больно! Не трогай! Мне больно! И у меня, кажется, поломаны ребра. Лучше дай мне руку, — Таня постаралась подняться.
— Может, тебя в больницу?
— Не надо. Владик, не сейчас. Я прилягу.
— Как знаешь. Не маленькая, — он помолчал и как ни в чем не бывало продолжил: — Я зачем, собственно, заехал… — Влад прошелся по комнате, остановился возле стола, поправил цветы в вазе, им же подаренные, и развернулся к Тане.
— А что случилось — уже не интересно? — спросила она.
— Танюша, прекрати. Что я, тебя не знаю. Раз не говоришь — значит, не хочешь.
— Так чего ж ты заехал, кстати, очень кстати?
— Я через два дня в Вену улетаю, по делам, и хотел бы, чтобы ты летела со мной. Как ты понимаешь, это полностью твоя заслуга. Уж не знаю, о чем вы там договорились с Яном, но очень серьезный контракт
