жизненном пути», А. Ф. Кони отошел от последовательности и композиционного расположения материала, установленных им для журнала «Русская старииа», в связи с чем издание открывалось не очерком «Освидетельствование душевнобольных», а делом Овсянникова.
В первом и втором изданиях первого тома «На жизненном пути» вслед за воспоминаниями судебного деятеля напечатаны его очерки, озаглавленные «Житейские встречи». Два из них «Синьор Беляев» и «Остенде» первоначально также были опубликованы в журнале «Русская старина» — в январе 1908 года и в декабре 1910 года. В третьем и последнем, четвертом, изданиях первого тома «На жизненном пути» раздел «Житейские встречи» отсутствовал.
Предлагаемые в настоящем томе воспоминания А. Ф. Кони о прокурорской и судебной деятельности подготовлены: 1) по последнему (четвертому) прижизненному изданию «На жизненном пути», 2) по журнальным публикациям, отдельно не издававшимся, 3) по отдельным изданиям 1922 и 1923 гг., 4) по неизданному автографу.
Стр. 37.
Такое расхождение первоначального текста с последующим, по-видимому, объясняется тем, что в то время А. Ф. Кони не была известна статья «Миллионер в ссылке» (см. приложение к «Неделе», декабрь 1897 г.), которую он имел в виду в публикуемой редакции очерка.
Процесс потомственного почетного гражданина, коммерции советника, купца первой гильдии, владельца 4 каменных домов в Петербурге и Москве и 65 лавок, С. Т. Овсянникова проходил в Петербургском окружном суде под председательством А. А. Лопухина с 25 ноября по 6 декабря 1875 г. Этот крупный процесс привлек к себе пристальное внимание общественности и прессы. Большие газеты около трех недель печатали полные стенографические отчеты судебных заседаний и отклики на них. В суд было вызвано 118 свидетелей и экспертов разнообразных специальностей — химиков, механиков, архитекторов, бухгалтеров, подрядчиков, хлебных торговцев. «Наибольшую пикантность», по выражению одной из газет, представляло оглашение формулярного списка Овсянникова, в котором наряду с перечнем различных его пожертвований и пожалованных ему медалей «За полезное», «За усердие» и т. п. перечислялись многочисленные судимости.
Огромный интерес к процессу широких кругов общественности был вызван прежде всего личностью обвиняемого — миллионера, старавшегося любыми средствами избежать грозившего ему наказания.
А. Ф. Кони называет дело Овсянникова «торжеством нового суда». Это действительно так, если понимать под этим торжество принципов буржуазного судопроизводства. В процессе, где в качестве потерпевшего выступал бывший компаньон Овсянникова по хлебной торговле, действительно обеим сторонам были предоставлены равные возможности.
Предварительное следствие по делу отличалось большой тщательностью. Было назначено несколько несомненно нужных технических экспертиз. Для лучшего усвоения всех обстоятельств дела суду и сторонам была представлена модель сгоревшей мельницы, что позволило наглядно сопоставлять показания свидетелей, обвиняемых и заключение экспертов.
Вместе с тем на суде остались неисследованными важные вопросы, которые могли бы придать процессу большее общественное значение, например истинный характер взаимоотношений Овсянникова и интендантского ведомства. Еще в апреле во время предварительного следствия «Правительственный вестник» пытался опровергнуть слухи о широко распространенной
практике подкупа Овсянниковым чиновников интендантского ведомства, а не свободная от связей с правительством газета «Голос» в передовой статье защищала действовавшую систему хлебных поставок армии («Голос» 29 апреля 1875 г.).
Приговор присяжных не встретил существенных возражении, хотя некоторые газеты, в том числе и «Голос», находили, что собранных следствием доказательств не вполне достаточно для признания Овсянникова безусловно виновным в поджоге.
Более независимые газеты видели в деле Овсянникова успех суда присяжных, так как только по новым Судебным уставам можно было признать виновным в поджоге на основании одних лишь косвенных улик и осудить преступника, неоднократно ускользавшего ранее от наказания.
Стр. 39. Часть — в XIX веке основное полицейское учреждение города. При частях имелись особые арестные помещения, служившие местом предварительного заключения.
Стр. 46. Очерк
Стр. 50. Очерк
Стр. 51. Кабинет восковых фигур (свыше 125 штук в человеческий рост), изготовленных в Вене, демонстрировался в Петербурге его владельцем Иоганом Шульцем с 1841 года первоначально в доме генерал-майора Осоргина на углу Невского проспекта и Владимирской улицы.
Стр. 64. Воспоминание о
1906».
Суд над игуменьей Митрофанией длился с 5 по 15 октября 1874 г. в Московском окружном суде. За залом суда, в котором происходил процесс, впоследствии в судейском обиходе укрепилось название «Митрофаньевского». Материалы процесса запрашивались для ознакомления даже из Парижа.
Дело игуменьи Митрофании взбудоражило общество. Некоторые журналы и газеты старались преуменьшить общественное значение процесса и прежде всего не дать пошатнуться авторитету церкви. «Во всем этом деле не было ничего духовного, кроме сана, в котором случайно состояла обвиняемая, — писал «Вестник Европы», — но из того, что одно лицо духовного сословия подверглось такому обвинению, само собой разумеется, решительно ничего не следует по отношению ко всему сословию» («Вестник Европы» 1874 г., ноябрь, стр. 388). Не беря на себя смелость отрицать факт подлогов, некоторые органы печати оправдывали действия Митрофании «высокими» соображениями, заявляя, что ее цели извиняют те средства, к которым она прибегала. Особенно красноречиво писал петербургский еженедельник «Гражданин»: «Минуты, когда она делала подлоги, могли быть именно те минуты, когда фанатизм увлекал ее воображение в высшие, беспредельные по своей смелости предприятия» (1874 г. № 43).
Летом 1874 года в Москве в большом количестве экземпляров распространялась биографическая брошюра, представлявшая Митрофанию необычайной личностью. В Петербурге газета «Русский мир» печатала многочисленные письма и заявления «о кознях» обвинительной власти по отношению к «несчастной жертве». Все делалось для того, чтобы расположить общество в пользу подсудимой. Когда же приговор был провозглашен, «Гражданин» сетовал на суд присяжных, относившийся, по его мнению, гуманно к мошенникам и убийцам в сермягах, но не проявивший гуманности к игуменье. Наиболее рьяные
