— Этот, этот и еще этот…
— И этот? С монашкой? — удивился орнитолог.
— Да, если можно! — обворожительно улыбнулась Светлова. — Если вас, Леша, конечно, не затруднит сделать это для меня.
— Ну, что вы! — не задумываясь, согласился Комаров, потирая свои вспотевшие ладошки. — Я на здоровье… Анечка, для вас — что угодно! Хоти! монашенку — пожалуйста, монашенку! Хотя Тина то лучше, конечно, получилась.
Перед уходом Светлова снова взяла в руки снимок с пышной дамой, с которого и началась ее, полная поначалу недоразумений беседа с орнитологом Комаровым.
— Значит, это ваша соседка справа? — еще раз уточнила Анна.
Орнитолог рассеянно кивнул.
— Кажется, она совсем себя не сковывает приличиями?
— Как видите…
— А соседки слева? — поинтересовалась Светлова.
— О, эти… Эти очень целомудренные.
— Вот как?
— Ага… — уверенно подтвердил Комаров. — Они даже к завтраку, когда летом на балконе кофе пьют, выходят застегнутые на все пуговицы.
"Целомудренные? — Светлова припомнила уличный флирт «целомудренной»
Погребижской в Дубровнике. — Вот уж не подумала бы…"
Глава 12
Главное, что удалось узнать от орнитолога Комарова: Максим Селиверстов в доме Марии Погребижской в тот вечер — совершено точно! — был.
«Ох, — подумала Светлова, — уже почти скоро полтора года будет с того вечера-то…»
Значит, возможно, вот как обстояло дело… Мария Погребижская пожаловалась журналисту на шантаж, просила помочь.
А эта, Светлова уже так и называла Лидию Евгеньевну — эта! подслушала.
Светлову правда немного смущало, что ход ее мыслей до боли напоминал сюжет романа Стивена Кинга… Там тоже всех, кому главный герой романа, писатель, пытался подать знак, что попал в плен, свихнувшаяся злодейка-домохозяйка отправляла на тот свет.
Но поскольку версия с шантажом была единственной, благодаря которой у Светловой сходились концы с концами, то она и поторопилась отбросить свои сомнения.
Анна припомнила, как разговаривала с ней Лидия Евгеньевна. Совершенно несомненно, что старушка склонна к агрессивному, тираническому типу поведения!
Итак, секретарь подслушала, как Мария Погребижская жалуется журналисту на шантаж, испугалась разоблачений — и Селиверстова убила. Дальше…
Да, что же она с ним сделала дальше?
Стройная цепочка событий на этом месте обрывалась, и в логической конструкции обнаруживалась большая черная дыра.
Светлова снова набрала уже давно затверженный наизусть телефонный номер.
— Капитан, — снова попросила Аня Дубовикова, — можно воспользоваться вашими связями с ГАИ?
— Что еще у вас?
— Не было ли такого, что почти год назад в Катове у кого-нибудь из соседей писательницы Погребижской угнали машину?
— Поясните-ка ход мыслей.
— Смотрите, капитан: Максима Селиверстова нашли в лесу, под Тверью…
— Ну, да… Вы это уже говорили.
— Но как Селиверстов туда попал? Ведь далековато?
— Да, далековато…
— Допустим, его все-таки вывезли туда с дачи Погребижской.
— Как это вывезли?
— Ну… Скажем, уже в качестве трупа.
— Ничего себе «скажем»! — удивился капитан. — Может, все-таки не будем утверждать пока таких вещей? А то как-то это чересчур! По сути, вы обвиняете уважаемого человека…
— Это следует предположить хотя бы по той простой причине, что именно до того момента, когда Максим отправился на встречу с Марией Иннокентьевной, его путь известен. И именно с этой точки — дачи писательницы — его следы теряются.
— Ну, так и ищите их, эти следы… На то вы и Детектив. И еще бабушка надвое сказала, был он там, на
