общем-то, ничего особенного мне от него не было нужно. И, разумеется, применить все, что я умею, на Кудинове не составляло большого труда. Тут и чудес никаких нет. Леша — легкая добыча: мягкий, внушаемый человек — без стержня в жизни и без царя в голове.
Ну, вот вам пример. У Леши Кудинова, как всем известно, руки золотые. И я попросил его смастерить ни мало ни много — взрывное устройство, смонтированное с радиотелефоном.
— Да, я знаю, что он, к сожалению, это сделал.
— Ну, не буду преувеличивать… Я, конечно, не посвящал его в подробности. Не говорил ему, разумеется, что это покушение на Валю Осич. Сказал только, что мне это надо. Просто для того, чтобы кое- кого немного попугать. Мол, это связано с бизнесом. Ну, а уж устанавливал взрывное устройство в подъезде Осич я сам. Леша мне только объяснил, как это сделать. А я прикинулся монтером из сервисной конторы, которая профилактику домофонов осуществляет. И вот так оно все и вышло. А в общем, он все равно ни в чем не мог мне отказать.
Не скрою, это его подчинение и его зависимость тешили меня. Хотя я и не держал, наверное, это особенно в голове. Но отчасти бессознательно все же мстил Кудинову за то, что мне пришлось пережить, когда Леночка к нему ушла. Хотя он был в этом совсем не виноват — она так решила, она выбрала!
— Надо полагать, вы испробовали свои способности к внушению не только на нем?
— Полагайте что хотите. — Туровский усмехнулся.
— Но почему… — Аня запнулась, — почему вы не стали…
— Почему не мог таким же образом воздействовать на Леночку?
— Да.
— Увы… Очевидно, можно заставить летать кинжал, но невозможно заставить женщину, которая разлюбила, снова полюбить. Моих возможностей для этого — тогда! — оказалось явно недостаточно.
Все уже сказано на эту тему: “Но для женщины прошлого нет, разлюбила, и стал ей чужой”.
Леночка ушла к Кудинову не потому, что его любила, а потому, что разлюбила меня. Выбрала Лешу, потому что это вечная проблема Рукомойска — не из кого выбирать. С генофондом положение аховое.
Возможно, я мог повлиять на Кудинова и заставить отказаться от Леночки, но вот ее — я не мог заставить тогда ничего. Даже выпить со мной кофе.., не говоря уж обо всем остальном!
Впрочем, тогда, до отъезда в Лхасу, я не мог повлиять даже на такого, как Леша…
Знаете, почему столько людей, выросших в европейской культуре и традициях, все-таки обращаются к восточным практикам? Почему Тибет так манит? Потому что не хочется до конца жизни бессмысленно болтаться, как цветок в проруби! Приходишь в ярость от своей беспомощности. Это унизительно — зависеть все время от болезней, желаний, воли других людей, мужчин и особенно женщин. Тибет дает силу управлять своим телом, своим здоровьем, своими желаниями, своими мыслями, своей жизнью…
— И чужими тоже?
— Да. Безусловно.
— Вы хотите сказать: у вас все это получилось? — спросила Светлова.
— Что именно?
— Ну.., управлять своими желаниями, своими мыслями, своей жизнью?
Туровский промолчал.
"Это и есть ответ, — подумала Светлова. — Он потерпел крушение в главном. Этим и объясняется его удивительная откровенность. То, что он так подробно все рассказывает. Ему уже все равно… Нет никого откровеннее людей, которым уже нечего терять”.
— Когда я вернулся через два года, Леночка уже вдоволь накушалась Лешиной болтовни, его беспомощности, безденежья, его пьянства. И она вернулась ко мне. Но не потому, что полюбила вновь, а снова по той же неизбывной для Рукомойска причине — отсутствия выбора.
В общем, можно сказать, что все было именно так. А можно сказать и по-другому.
Возможно, она снова полюбила меня, и все случилось именно так, потому что я решил воспользоваться кое-чем понадежнее и посильнее, чем сила моего внушения.
Туровский проницательно взглянул на Светлову:
— Вы видели маску Махакалы? Запомнили ее? Аня кивнула:
— Вряд ли когда-нибудь забуду.
— Что не по силам человеку — по силам божествам.
— Вы не хотите рассказать, что с вами случилось?
Но Туровский словно не слышал ее.
Некоторое время он молчал, и Светлова понимала, что не следует прерывать это молчание даже вздохом.
Наконец он начал говорить:
— Это случилось со мной там.., в августе. Конец июля — начало августа — это время “саун”. Траурное время без богов. В это время боги, по мнению тамошних жителей, удаляются для медитаций в подземный мир, в царство змей. И люди остаются без защиты. Наверное, и я был тогда беззащитен!
Сон богов — это время, когда происходят несчастья, болезни, смерти. В том числе и болезни рассудка.
Иначе как болезнью, расстройством ума я не могу объяснить то, что посмел решиться на это.
