Дело в том, что я был допущен к некоторым шаманским тайнам, в круг избранных.
Видите ли, шаманизм никак нельзя назвать смесью шарлатанства и знахарства.
Это что-то древнее. То, что существует на земле тысячи лет.
И то, что появилось на свет раньше всех других богов, еще в те времена, когда первобытные люди жили в пещерах.
Например, бога Шиву жители Тибета считают первошаманом.
Когда я в первый раз увидел шамана — своего будущего наставника! — во время обряда, я был ошеломлен.
Его лицо совершенно переменилось. На лбу проступила толстая жила, как проволока.
Хош! Он бьет в свой магический барабан. И.., только что он был здесь — и вот он уже путешествует по другому миру, отблески которого наблюдатели видят на его лице.
Хош! Он проносится сквозь врата сознания. Барабан затихает — он уже там.
Глаза смотрят вверх, вниз, по сторонам. Он прокладывает себе путь в невидимом мне мире.
Я не сводил с него глаз. Я понимал: то же самое люди видели и тысячи лет назад…
Ну, в общем, это все не фантазии, поверьте, это все соответствует реальности.
Это древняя практика, когда люди и боги становятся очень близки. В религии этого нет. Шаман в тех местах, где я постигал истину, может быть буддистом, может быть индуистом. Но когда солнце заходит и он берется за свой барабан — это уже не имеет никакого значения.
«А солнце как раз опускалось за лес, когда я подъехала к “Огоньку”, — подумала Светлова. — Ну точно поспела к началу! Это называется: “А вы, Светлова, как всегда, вовремя!»
— Понимаете, Аня, все дело в том, что шаманом человек становится по призыву божества, духа. Он не может выбирать это занятие по своему желанию. Это не профессия. Духи сами избирают человека и извещают об этом, насылая шаманскую болезнь. Обычно это слуховые галлюцинации, видения, головная боль…
Это началось уже после первого года моей жизни в горах. Очень хорошо помню, как это было.
Бесконечный теплый дождь. Белая от пены бурная река. Я обливаюсь потом под плащом, поднимаясь в гору.
Террасами — на склонах гор — поля с молодым рисом: женщины несут корзины фруктов, домишки с крошечными двориками; огромная, ростом с деревья — как в галлюцинациях наших наркоманов — конопля…
И вдруг все словно растворяется в воздухе…
Фигуры людей вокруг исчезают. И рядом появляется другая фигура. Крупнее, чем человеческая. Черный безликий расплывчатый силуэт — точно за матовым стеклом.
Позже, когда я спросил того, кто потом стал моим наставником: “Что это было?”, наставник довольно улыбнулся.
"Ты видел его”, — сказал он. “Кого?” — “Гуру Ринпоче”. — “Шиву?” — спросил я. Он улыбнулся и кивнул.
Ринпоче, или Ринпотше, как еще иногда говорят, это значит Драгоценный.
Потом были другие видения. Сильная, мучительная головная боль…
Все это прошло, когда я дал согласие.
Мне объяснили, что, если бы я отказался, я мог бы поплатиться за отказ жизнью. Не своей, а кого- нибудь из близких. Отказываться нельзя. Выбора, в общем, нет.
А самый близкий человек для меня — Леночка.
— А потом?
— А потом…
Туровский замолчал, словно собираясь с силами.
— Мой наставник был единственным шаманом в округе, кто осмеливался надевать эту маску. Когда я впервые уговорил его показать мне маску, надеть ее на себя, он сказал: “Надо стать перед ней на колени, прежде чем посмеешь надеть, и попросить: “Хранитель мира, я собираюсь надеть твое лицо без всякой причины. Прости мне это”…
Так полагается.
Я запомнил его слова.
Потом я впервые увидел, как он совершает обряд с маской.
Шаманов, осмеливающихся надеть маску божества Махакала, очень немного. В тех местах, где я путешествовал, были сотни шаманов, а осмелился ее надеть только один.
И еще я. Я тоже осмелился это сделать! И еще большее безумие — я осмелился ее похитить, увезти с собой.
Видите ли.., я очень хотел вернуть Леночку. И надеялся, что маска, ее сила мне помогут… Ведь ради любви можно сделать все? Правда?
— Я не знаю, — просто ответила Аня.
