поры не собиралась раскрывать свое инкогнито.
Как я уже говорила, мы встречались с ним пару раз, но представлены друг другу не были. К тому же это было несколько лет назад. И появиться перед ним я собиралась в таком виде, в котором меня вряд ли узнали бы даже близкие и родные. У меня в голове зародился, как мне казалось тогда, совершенно безукоризненный план, к реализации которого я и приступила на рассвете.
Первым делом я уселась перед зеркалом и долгое время изучала свою внешность. В обычной жизни я никогда не злоупотребляла ни румянами, ни прочими дамскими хитростями. Но имела некоторый опыт работы с гримом, поскольку неоднократно принимала участие в домашних спектаклях, очень популярных в дни моей юности. Подобные представления устраивались тогда почти повсеместно, и молодежь ими очень увлекалась.
Чаще это были так называемые живые картины, но иногда и настоящие спектакли. Мне лучше других удавались роли простых крестьянских девушек, и мои подруги хохотали от души, отмечая мою удивительную способностью к перевоплощению.
После замужества я редко принимала участие в подобных мероприятиях, но вкуса к ним не потеряла. Может быть, поэтому и выбрала именно этот способ расследования. Но хватит ходить вокруг да около. Пора рассказать, в чем же состоял мой план. Я решила отправиться в тот самый лес, что находился неподалеку от усадьбы Орловского, где Василий попрощался в со своею женой в тот роковой для их семьи день.
Я надеялась на случай, но разве редко именно он определяет нашу судьбу? Интуиция говорила мне, что я на верном пути, рано или поздно я надеялась повстречать там или самого князя, или кого-то из его людей. А если бы этого пришлось дожидаться слишком долго, то заявилась бы под тем или иным предлогом прямо в княжеский дом. Но такой вариант я оставляла на самый крайний случай. Дальнейшие свои действия я не стала планировать, целиком полагаясь на импровизацию.
'Все будет зависеть от того, как воспримет меня князь',- сказала я себе и на этом успокоилась и перешла к конкретным действиям.
Прежде всего мне нужно было изменить свою внешность, чтобы меня можно было принять за крестьянку. Причем не 'барышню-крестьянку', которая подходит разве что для театральных подмостков, а самую настоящую девку, разговаривающую обычным крестьянским языком, неграмотную и не слишком умную.
Проведя все свое детство в деревне, я имела богатый опыт наблюдений и общения с подобными существами, и материала для подражания у меня было сколько угодно.
Но в первую очередь нужно было позаботиться о костюме. Вооружившись иглой и ниткой, несколько часов я посвятила этому исконно женскому занятию. Видели бы меня в эту минуту мои тетушки. Они бы подумали, что наконец-то я взялась за ум.
В качестве подручного материала я использовала найденные мною вещи принадлежавшие, скорее всего, прислуге. Еще вчера я обнаружила в одной из комнат целый склад юбок и платьев, довольно симпатичных и, скорее всего, пошитых под непосредственным руководством старой барыни. Аккуратно сложенные в комодах, они дожидались своего часа, когда нормальная жизнь вновь установится в господском доме. Поэтому мне оставалось только немного ушить все это по своей фигуре и подобрать платочек и лукошко.
- Что может делать такая симпатичная крестьянская девушка в лесу? спросила я у своего отражения в зеркале и сморщив носик и почесав в затылке, сама же и ответила - Грыбы собирать, чего же еще Именно так я и произнесла - 'грыбы', и это подслушанное у собственных крестьян словечко настолько соответствовало моей теперешней внешности, что я не выдержала и рассмеялась.
Но в таком виде я не могла показаться в Лисицыне. Я снова переоделась в свое платье, и только после этого вызвала к себе Степана.
- Лошади готовы,- сказал он, входя в дом. Вот за это я и люблю больше всего своего Степана. В какое бы время дня или ночи я ни вызвала его, он всегда произносит эти слова. Поэтому, перекусив на дорожку и напившись кофе, я уселась в карету, держа на коленях корзинку со своим маскарадным костюмом.
- Куда ехать? - спросил Степан и, услышав мой ответ, лихо щелкнул кнутом и выкрикнул какое-то нечленораздельное междометие, может быть, на лошадином языке, передать звучание которого на бумаге совершенно невозможно.
Сытые, отдохнувшие лошади, истосковавшиеся по своей лошадиной работе, бежали резвой рысью, время от времени норовя перейти на галоп. Поэтому я не успела опомниться, как добралась до нужного места.
Приказав Степану остановиться, я вылезла из кареты и отпустила его домой взяв с него слово, что он будет приезжать сюда каждый день по три раза и ждать меня в течение часа. На рассвете, в обед и на закате.
Таким образом подготовив себе путь для отступления, я вошла в лес и дождавшись, когда стук копыт затихнет, переоделась и спрятала свое платье в огромном дупле, словно специально предназначенном для подобных целей.
Поначалу все складывалось как нельзя лучше. После недавних дождей в лесу действительно были грибы. И хотя я не очень в них разбираюсь, через некоторое время набрала целое лукошко, которое уже оттягивало мне руку.
Через некоторое время нога опять начала беспокоить меня, и все чаще я присаживалась отдохнуть, а при ходьбе снова хромала.
Я уже собиралась выбросить большую часть грибов, но в это самое время услышала чьи-то голоса.
Лес принадлежал Орловскому и, скорее всего, это был кто-нибудь из его людей. Во всяком случае я надеялась на это, хотя настоящая крестьянка на моем месте скорее испугалась бы. Грибы, ягоды и прочие дары леса по закону тоже принадлежали хозяину леса, и он вряд ли оставил бы эту потраву без наказания. Но именно в этом и состоял мой план. Во всяком случае, это был единственный пришедший мне в голову повод для 'знакомства' с хозяином леса.
Я постаралась как можно натуральнее изобразить ужас на своем лице и даже попытку бегства при встрече с двумя бородатыми мужиками с топорами в руках.
- Эй, хромоножка, ты куда поскакала?- смеясь, крикнул один из них.
- Ату ее, кикимору,- в тон ему гикнул другой и пробежал несколько десятков шагов в моем направлении.
Судя по всему, они искали развлечений, и хромая девушка в лесу как нельзя лучше подходила для этих целей.
Я решила им подыграть и довольно натурально упала и закрыла лицо руками. Жест вполне естественный для робкой крестьянки в подобной ситуации.
Разумеется, изображая ужас, я только провоцировала их на озорство и демонстрацию своей силы и власти. Но меня совершенно не устроило бы, если бы они отпустили меня, пожелав счастливого пути. А поначалу они, кажется, именно это и собирались сделать. Во всяком случае, интерес ко мне у них появился лишь тогда, когда они подошли ко мне вплотную и заставили оторвать руки от лица.
- А она хорошенькая,- игриво заметил более молодой из них и сделал попытку погладить меня по голове.
- Не обижайте меня,- испуганно попросила я.
- Да ты и так Богом обиженная,- миролюбиво заверил меня второй, намекая на мою хромоту.
- Я ногу подвернула и идти не могу,- пожаловалась я и убила таким образом двух зайцев. Объяснила причину хромоты и сообщила, что не обладала врожденным уродством.
- Ну-ка, дай посмотрю,- с видом знатока предложил 'добряк'.
Я стыдливо прикрыла ноги юбкой и отползла в сторону, уронив при этом лукошко и рассыпав грибы.
- А ты откуда будешь-то? - явно заинтересовался его молодой товарищ.
- Из Лисицына я. Иду мимо, смотрю - грыбы...
- Грыбы-ы,- передразнил меня парень.- А ты знаешь, что тебе за эти грыбы положено - Так я же чуток... Самую малость...
- Да брось ты, Митя, пущай себе хромает,- заступился за меня старший. Он явно был настроен миролюбиво.
