друг другу и пары слов.
Но я и не собиралась развлекать эту женщину, у меня в отношении нее были совершенно другие планы...
В моем распоряжении было около часа. Поэтому я не стала откладывать дела в долгий ящик.
Заметив, что она собирается мне что-то сказать, я опередила ее намерение и задала свой первый вопрос, который должен был расставить все точки над 'i' и определить тональность всего последующего разговора Наталья Павловна, зачем вы убили своего отца Сначала мне показалось, что она не расслышала моего вопроса, потому что никакой реакции, во всяком случае - внешней, за ним не последовало.
Но уже через минуту я убедилась, что это не так. Может быть, она действительно была талантливой актрисой. Во всяком случае, ее самообладанию можно было позавидовать.
Она закурила, подняла бокал с вином, выпустила струйку дыма под потолок отпила глоток с демонстративным наслаждением, и лишь после этого произнесла первое слово - А вам-то, извиняюсь, какое дело Честно говоря, я была обескуражена. Во всяком случае, в первый момент. Я ожидала чего угодно, но только не этого.
И я не сразу нашлась, что ей ответить.
Прошла, наверное, целая вечность, атмосфера в комнате сгустилась, и напряжение дошло до предела, прежде чем я сказала, так же тихо и спокойно Хочу вас понять.
- Понять? Вы? Меня? - она рассмеялась мне в лицо, слишком театрально и чересчур весело. И потому ненатурально.- Это забавно.
- Что вас так забавляет? - спросила я.
- Так вот для чего меня пригласили сюда...- на этот раз действительно не услышав моего вопроса, вслух подумала Наталья Павловна. Теперь я заметила, что за маской равнодушия и наглой самоуверенности она мучительно соображала о причинах и, главное, последствиях моего вопроса.
И часть ее внутреннего монолога просто выплеснулась на поверхность.
- Вы угадали,- подтвердила я.
- Это было нетрудно сделать.
Я пропустила свою реплику, вернее, Люси не дала мне возможности ее произнести.
- Я вам отвечу на ваш вопрос,- неожиданно заявила она.- Но прежде,она посмотрела на меня пристально,- скажите честно, Петр действовал с вами заодно - Это для вас так важно - Да. Не хотелось бы убеждаться в очередном предательстве симпатичного тебе человека.
- В таком случае... могу вас успокоить. Ему о вас ничего не известно.
- А вам,- перебила она меня со странной улыбкой,- вам обо мне известно все - Нет. Поэтому я и хотела с вами встретиться.
- Как же вы объяснили свое желанию Пете - Сказала, что мне очень этого хочется.
- Попробую вам поверить. Тем более, что у меня, кажется, нет выбора. Вы мне его не оставили. Не правда ли Она была что-то чересчур оживлена. Глаза у нее блестели и жесты стали вычурными и слишком эффектными. Уместными разве что на сцене.
- Все будет зависеть от того, что вы мне расскажете,- ответила я, пытаясь сохранить хладнокровие и не заразиться ее возбуждением.
- А вы будете решать. Казнить нельзя помиловать. Где поставить запятую. Да? И не дождавшись ответа, разродилась целым монологом - А позвольте поинтересоваться - по какому праву? Вы кто? Господь Бог? Пресвятая Дева Мария или Апостол Петр? Чтобы решать, вручить ли мне ключи от рая или низвергнуть в ад. По какому праву, я вас спрашиваю? И не жду ответа. Потому что вы уверены в том, что родились с этим правом распоряжаться жизнями и душами людскими. Сколько у вас душ? Не правда ли - странный вопрос? Сколько душ может быть у человека? Мне-то, наивной, кажется, что одна, та самая, которую можно погубить в один момент или спасать всю свою несчастную жизнь. А вам наверняка принадлежат сотни, если не тысячи душ. И на мой вопрос 'сколько у вас душ?' вы с легкостью ответите: 'шесть сотен'. И будете считать себя морально чистым и имеющим право судить других человеком. Но может быть действительно человек, у которого несколько сотен душ, уже не совсем человек? Или совсем не человек, а БОГ? И вы, наши светлые боги, спустились к нам на Землю с небес, чтобы владеть нашими душами, и спрашивать ответа за грехи. Если этот так, то я отвечу...
Произнеся последнее слово этого нелепого и неуместного с моей точки зрения монолога, она поникла и съежилась, словно от холода, обхватив себя за плечи и уронив голову.
Я поняла, что передо мной разыграли маленький спектакль. И потребовала продолжения.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Но продолжения не последовало. Пережив короткий момент экзальтации, какого-то почти болезненного возбуждения, эта женщина, даже не знаю, как ее называть - по имени или присвоенной ею себе кличкой, вновь вернулась к рациональному существованию и больше ни разу не позволила себе ничего в этом роде.
Но не сразу. Несколько минут она вообще не проявляла признаков жизни, и лишь изредка поднимала на меня тусклый, ничего не выражающий взгляд. И мне показалось, что на моих глазах она постарела на несколько лет.
И даже голос, которым она заговорила в конце концов, был бесцветным и монотонным.
- Я не знаю, кто вы такая,- равнодушно сказала она,- но вы не спрашиваете меня, кто убил моего отца. То есть вы заранее уверены, что это сделала я. В таком случае, почему бы вам не сдать меня в участок? Я не понимаю, что у вас на уме. Но судя по тому, что меня еще не арестовали... Впрочем... мне это не так уж и интересно.
Так же, как и вам не интересно, как я жила все эти годы... С кем, на какие деньги, и каким способом их зарабатывала... Ведь правда - А это имеет отношение к убийству - А вы думаете - нет Что-то наподобие улыбки снова появилось на ее лице на мгновенье, но тут же исчезло.
- Вы знаете мое имя, а я сама давно забыла его. Я помню другие имена. Их было много... Но ни одно из них так и не стало моим по праву. Лишь только эта бесшабашное прозвище, кажется, останется со мной до последнего вздоха. Люс-сси...
Она подлила себе вина и посмотрела на меня долгим испытующим взглядом и, сделав пару глотков, с отвращением выплеснула остатки на ковер.
- А если я сейчас встану и уйду? - спросила она с интересом.- Да, уйду и не стану отвечать ни на один из ваших вопросов. Что? Что тогда произойдет? А И я не знала, что ей сказать. Она с первой минуты повела себя настолько необычно, что совершенно выбила меня из колеи. Если бы она набросилась на меня с кулаками, я бы знала что делать, если бы испугалась и начала оправдываться - тем более. Но ничего этого не произошло. Она не оправдывалась и не признавала своей вины. И, честно говоря, я не знала, что делать дальше. А последний ее вопрос и вовсе поставил меня в тупик.
'А действительно,- подумала я тогда,- и как же я поступлю в этом случае? Попытаюсь ее удержать, закричу, позову полицию?' И, видимо, моя собеседница почувствовала это, потому что продолжила насмешливо с чувством собственного превосходства и безнаказанности - А, пожалуй, я так и сделаю,сказала она.- Только сначала действительно коечто вам расскажу. На память.
Не знаю, почему она это сделала. Может быть, решила сыграть еще одну роль, или ей действительно захотелось излить кому-то душу- И доказать свою правоту.
Но она рассказала мне все. И нарисованная ею картина действительно напоминала уже известные мне события, но искаженные почти до неузнаваемости. И снова мне в голову пришла мысль о кривом зеркале.
По ее словам выходило, что во всех ее несчастьях был виновен один человек который загубил жизнь ее матери, и которого она ненавидела всю свою жизнь. И человеком этим был ее собственный отец. Вернее, тот человек, которого она считала своим отцом.
И было в ее жизни два кумира, которых она считала чуть ли не святыми, это ее мать и дед, единственные два человека на свете, которых она действительно любила. Хотя матери она, понятное дело, не помнила и знала ее только со слов отца и Личарды.
Она снова и снова обвиняла Павла Ивановича во всех смертных грехах. И в глазах ее горела такая ненависть, что мне становилось не по себе.
- И за это вы убили его? - устав от ее ненависти, спросила я.
- Я бы не убила его, если бы он не поднял руку на деда,- взвизгнула она, и лицо ее, искаженное
