швейцарском наряде и всучила визитки, на которых двойным миттелем было выведено: 'Любовь Шейкина уличная торговка поношенными печатными машинами WIFAG башенного построения'.
- Ну что ж, WIFAG так WIFAG, - сказал Артамонов. - Для начала неплохо.
Шейкина потащила гоп-компанию к своему прилавку.
- А это - господин Маругг, - повела она рукой в сторону серьезного дяди с жестким лицом. - Представитель фирмы WIFAG из Берна.
- Интересное слово - WIFAG, - заметил Макарон, - почти как на фиг.
- Что такое полифаг, знаю, а вот про WIFAG впервые слышу, - бичевал себя Толкачев.
- Просим посетить наш стенд, - пригласил Маругг плавным жестом.
- Конечно, посетим, - согласился Артамонов. - Какие вопросы? Но при условии, что вы безоговорочно сбросите миллион.
- Предложение смелое, мы подумаем, - не стал никого никуда посылать сразу господин Маругг. - Чувствуется, что Россия еще не усохла.
- Да, есть еще ягоды в ягодицах, - согласился с ним Макарон стандартным выражением.
- У нас есть одна неплохая машина, - заговорил о деле господин Маругг. - Правда, она была в употреблении, но специально для вас мы ее восстановим.
- Не надо ничего делать специально для нас, - предупредил Артамонов. - Я по опыту знаю, что это дороже.
- А где ваша машина, херр Маругг? - оглянулся вокруг Макарон. Кругом одни буклеты.
- Видите ли, она весит двести тонн, и...
- Двести тонн? Ты подумай!
- Давайте так, - упорядочил движение покупателей Орехов. - Сегодня временно исполняющим обязанности ублюдка буду я. - И, обратившись к продавцам, произнес: - Чтобы в дальнейшем не вышло недоразумений, мы хотели бы вас предупредить... - От загадочности, с которой был заявлен текст, затихла даже Шейкина, тараторившая без умолку. На нее испытующе уставился херр Маругг и тоже затих. - Мы бы хотели вас предупредить, - повторил Орехов. - Никаких предоплат! У нас это не принято. Еще с лотереи повелось. Макарон не даст соврать.
- Не дам, - сказал Макарон.
- Дело в том, - оживился и начал взвинчивать цену Маругг, - WIFAG в печатной жизни - все равно, что 'Rolls-royse' - в автомобильной.
- Никто не спорит, - согласился Артамонов, - но 'Rolls-royse' продают в кредит, не так ли? Так чем вы хуже? Тем более, что машина ваша seconde hand.
- А как насчет окупаемости? - полез вглубь проблемы Маругг. - Вы наберете заказов?
- Окупаемость будет, какая скажете, - успокоил его Артамонов. Орехов подгонит проект под любой срок.
- В таком случае мы хотели бы пригласить вас в Швейцарию, - сказал Маругг. - Для осмотра машины конкретно на месте.
- А что на нее смотреть? - cказал Макарон. - Привозите, мы разберемся.
- Он шутит, - вежливо объяснился Артамонов. - Присылайте приглашение, мы рассмотрим.
По завершении переговоров Орехов засвистел мелодию из 'Марбургских зонтиков'.
За деньгами на дорожные расходы, кроме как к Мошнаку, идти было некуда. А он словно ждал этого.
- Верните транш! - взмолился банкир. - А то я не разовьюсь.
- Может, проведем конверсию займа? - изловчился Артамонов. - Или хотя бы усечем проценты.
- Как это?
- Заменим одни облигации на другие.
- Только деньги! - простонал Мошнак.
- За ними и едем! - вытянулся в струнку Макарон. - И, как только вернемся с мешком, сразу к вам. Кстати, у вас не найдется стопки 'зелени', а то нам в Швейцарию ехать?
- Могу дать концы в Цюрихе.
- Извините, не понял.
- Придете на рынок в Цюрихе и станете у входа. Туда явится старуха Мошнаковская, ей вы и предложите все оптом.
- Что все? - не въехал Орехов.
- Да что хотите! Наберите в 'Подарках' копеечной мишуры с русским душком - гжель, хохлома.
- Это все по-немецки надо сказать?
- По-русски. Мошнаковская приходит туда каждый уик-энд.
- А вдруг не придет?
- Придет, она приходит уже в третьем поколении, - успокоил ходоков Мошнак. - Все эмигранты по выходным ходят на рынок. Я всякий раз сбрасываю ей товар.
- А в Берне у вас нет концов? - спросил Макарон.
Вскоре действительно пришлось выехать в Швейцарию.
Джентльменский набор для встреч на любом уровне у компании был один и тот же: стопка газет, заштопанная картина Давликана с козой и 'Тверская горькая' в берестяном футляре. Действовало безотказно, на все эти аргументы возразить было невозможно. После вываливания их на стол оставалось обменяться дежурными фразами.
В поездку в качестве эксперта прихватили Толкачева и, чтобы не допустить юридических проколов, остеохондрозного Нидворая.
- Ты что, на холодную войну собрался? - спросил у него Макарон, возглавлявший делегацию. - Разоделся в меха, как оленевод!
- Люто здесь, - поежился Нидворай.
- Тебе полезно бывать на морозе, а то подшерсток не вырастет! пристыдил его Макарон, поправив плащ-паталатку.
Как выяснилось, Нидворай дрожал не зря - сразу из аэропорта принимающая сторона повезла покупателей в горы и с такой прытью бросилась демонстрировать пейзажи, будто хотела сбыть не поношенную машину, а Женевское озеро с Альпами в придачу.
- Тригональная сингония, - произнес Макарон, оценивая просторы.
- Переводить? - cпросила Люба.
- Если сможешь. И добавь, что горы староваты - процесс высаливания пород зашел дальше некуда.
- Вершины покрываются снежными шапками, - отвечал ничего не понимающий Маругг.
- К сожалению, шапок не хватает, - не давал ему оторваться Макарон.
Потом группу затащили в сувенирный ларек, где из уважения к хозяевам пришлось скупить многолезвийные красные швейцарские ножики, да еще выгравировать на них свои фамилии.
- Очень правильно, - поощрил херр Маругг столь неприкрытый поступок гостей. - Эти ножи стоят на вооружении нашей армии, - раскрыл он секретные сведения. - Каждому новобранцу страна вручает нож. На них держится весь пафос службы. Швейцарские офицеры запаса ежегодно проходят переподготовку, автоматы - у них дома, армия мобилизуется по первому свистку. У нас самая правильная горная артиллерия, поэтому к нам не сунулся Гитлер.
Макарон размяк от поэзии Маругга и повел стрельбу с закрытых огневых позиций.
- Переведи, Любочка, - сказал он, - что Гитлер к ним не сунулся потому, что сунулся к нам. Это я говорю как русский офицер в отставке, отслуживший двадцать пять лет в песках среди фельдшеров!
Любочка перевела.
- Кстати, о Гитлере и о синхронном переводе, - сделал небольшое отступление Макарон. - Когда мы куковали в Кушке, по телеку показывали 'Семнадцать мгновений весны'. И знаете, как они там у себя в каганате переводили официальные фашистские приветствия 'Хайль, Гитлер!' и 'Зиг хайль!'?
- Как? - вытянулась вперед Любаша.
- Салям алейкум, Гитлер! И - малейкум ассалам! - выбросил вперед руку Макарон. - Вокруг бойня, а синхронист с экрана соловьиные трели разводит: 'Салям алейкум, Гитлер!' - 'Малейкум ассалам!' - Салям
