неординарному случаю устроили настоящий медвежий праздник с инсценировкой воскресения убитого по лицензии, как уверял Рудик, зверя. В разгар обряда в комнату просочилась Татьяна и незаметно расправилась с остатками пиршества.
Среди ночи приволокся Решетнев, угрюмый и подавленный, словно деклассированный.
- Что с вами, Виктор Сергеевич? - спросили его друзья.
- Да так, земное, - вздохнул Решетнев.
- По шапке, что ли, дали?
- Куда там, хуже! - Решетнев налил себе пол-литровую банку вина, но тут же забыл про него. - Только что прогуливался со своей текущей дамой и встретил Рязанову с каким-то лысым хахалем. И мне опять подумалось: 'А ведь она могла быть моею!' Я в который раз вспомнил, как на балу она стояла у шведской стенки, держа в руках кленовый лист. Моей даме не понравилось, что я оглянулся им вслед, - что это я, дескать, при ней, живой, набираюсь наглости интересоваться проходящими мимо кокетками. Я хотел этой своей мадаме сразу объяснить, кто из них кокетка, а кто - похлеще, но сдержался. Когда дома у дамы мы почти разделись, я схватил куртку и убежал. Хотя девушка была что надо - молодая и горячая, как звезды Вольфа-Райе, нежная и ласковая, как Гольфстрим. Если бы Рязанова была моей, я любил бы ее, как саму жизнь. Кажется, ее висмутовые глаза до сих пор смотрят на меня с укором. Но любить просто так, зная наперед, что объект никогда не будет твоим, извините, это не по мне. Никто меня такой глупости не обучал. Я считаю, что любовь должна быть исключительно ответной, и ненавижу всех, кто превозносит явно бесперспективные мучения... Везет же вам, - обратился Решетнев к друзьям, - любите помаленьку своих ненаглядных, а я - как проклятый! Дальше предсердия не пролезает ни одна. Что-то все не то, не то...
- Я попробую поднять этот вопрос на Всемирном Совете Мира, - сказал Артамонов.
- Ничего больше не остается... - Решетнев выпил импровизированный пол-литровый 'бокал' и уставился в окно.
Тем временем в дверном проеме обозначился запропастившийся на любовной почве Бибилов.
- Зачем чуть гостя не загубил?! - набросился на него Гриншпон. Правильно я говорю, Артамонов?
- Налэйтэ мнэ вина! - потребовал Мурат на редкость без ошибок и, схватив со стены подарочный эспадрон, со всего размаху поправил его кончиком завернувшуюся не так штору.
- Извини, мы тут это... не дожидаясь... - поджали хвосты друзья. Буквально по капельке.
- Дайтэ мнэ выпит в конце концов! - не унимался горец.
- Погоди, брат, не кричи, скажи, что с тобой? - по-кавказски дипломатично стал подъезжать Артамонов.
- Ныкакая особэнность! Мэна Нинэл всо, канэц!
- Ты что, застал ее с другим? Она ушла от тебя?
- Нэт, просто она сказал, что уже эта... ну, что лучше знат сэчас, чем пэрвый брачный ночь... - Высокотемпературная кровь Мурата вздымала жилы на кадыке и висках.
- Ну так что?! - удивилась Татьяна. - В цивилизованных странах все считают: если непорочна, значит, не пользовалась успехом.
- Гони ее в шею! - сказал Решетнев. - Ты только представь покрасочней, как она где-то с кем-то... и твою любовь как рукой снимет!
- Выходыт, всо врэма прошел зра?!
- Ну, почему зря, может, и нет. Ты для чистоты эксперимента попробуй себе смоделировать другую ситуацию: тебе сейчас приводят непорочную девушку, но не Нинель. Кого ты выберешь - ее или Нинель?
- Нынэл.
- Вот видишь. Так что не мучайся, а спокойно засади рюмаху, пока эти оглоеды все не выпили, - повел Решетнев рукой эдак вокруг.
- В жизни нас окружают одни ублюдки! - сказал в воздух Гриншпон. Фраза тут же стала крылатой. - Она сама к нему, понимаешь, ползет, а он еще и ерепенится!
Артамонов бросился составлять заявку на включение гениального выражения про ублюдков в очередную редакцию словаря устойчивых словосочетаний народной мудрости.
Вопрос с Муратом получился настолько злободневным, что все привстали для более удобного мотивирования. В комнатах вырубился свет, но дебаты продолжались до утра. Синклит девушек заседал в женском туалете, ареопаг парней - в мужском. Обе клики сошлись на том, что Мурат - ублюдок, а Нинель - жертва национального психомудильничества. Мурат был затоптан в грязь, тем более что он проболтнулся о своем заветном желании получить после института распределение на какую-нибудь таможню.
- Но ведь там нет турбин! - вскинула брови Татьяна.
- Смантыруют, - успокоил ее Мурат. - Атэц дагаваритса.
По местам трудовой славы
Под каблуком крещенских морозов быстро стихли метели. До зимних каникул оставались считанные дни.
Про то, что существует ее, Татьянин, день, Черемисина узнала совсем недавно и решила наверстать упущенное. Она объявила, что праздник назван в честь именно ее дня рождения, и велела прийти всем к ней в комнату. Объявила она об этом и Бондарю. Татьяна устала ждать счастливой случайности в плане сближения с ним. Врасплох, как она рассчитывала поначалу, не получилось. Поэтому оставалось действовать, методично подтачивая, примерно в такой последовательности: вечеринка в комнате - три сеанса подряд в кинотеатре 'Победа' - ночь в ресторане 'Журавли' - совместная поездка на выходные в Сосновку - ЗАГС. Последний пункт был для Татьяны необязательным, замуж она собиралась выйти после окончания института, поэтому интерес заключался в самом процессе.
Треугольник принудил Татьяну временно приостановить групповую вакханалию, поскольку крайне неопытная материаловедка Лариса Анатольевна, помешавшаяся на свойствах чугунов и сталей, пообещала сжечь группу в керамических печах, если не будут проведены все сорванные во время раскачки лабораторные работы.
Аспирантка Лариса Анатольевна достигала полного оргазма, когда кто-то из студентов умудрялся до конца раскрыть физический смысл понятия э в т е к т и к а, и такие штучки, как отложить лабораторные до греческих календ, с Ларисой Анатольевной не проходили.
В связи с металловедческими сложностями Татьяне пришлось пить мурцовку наедине с Наташечкиной. Как только речь красных девиц, а в народе - просто собутыльниц, стала вязкой, как алкидная смола, и крутой, как конус второго порядка, девушки на пару поднялись в 535-ю комнату.
- Привет, паренечки! - заявили они с апломбом.
- Как роды? - встречно поинтересовался Артамонов. - Воды отошли удачно?
- Какие воды?
- Ты уже родилась или схватки еще в самом разгаре?
- А остальной народ где? - строго вопросила Татьяна.
- Где-где, неужели ты не знаешь? Под воздействием слякоти.
- Так они все еще в лаборатории? - догадались гостьи.
- Конечно. Заливают друг другу горло свинцом.
- Шли бы вы все к черту со своими лабораторными! - воскликнула Татьяна, скусывая с ногтей кракелюр. - Весь праздник мне обломали!
- Кстати, Лариса Анатольевна интересовалась вашими персонами.
- Все свое мы отольем завтра.
- Ну-ну, - промолвил Артамонов и перевернулся на другой бок.
- Хорошо, что скоро весна! - воскликнула Черемисина немножко невпопад и устрашающе потянулась.
И действительно, весна пришла незаметно. Пока она сентиментальничала сомнительными оттепелями, грузовики вывезли из города весь грязный снег, и некоторое время сезон бродил по улицам, как безработный.
Снеговик под окнами общежития осунулся и выронил тубус. Вегетарианский нос его склевали мучимые авитаминозом воробьи.
Возвращаясь в толпе с занятий и наблюдая всю эту картину, Татьяна поскользнулась и всем телом упала на снежную бабу, не имевшую уже никакой художественной ценности. От бабы осталось только мокрое место. Татьяну подняли из лужи с помощью Рудика, Артамонова, Гриншпона, Решетнева,
