понимания как-нибудь осовременить текст, приблизить его к новейшей истории, рассмотреть в контексте развития словесности.
- На чем же Афанасий вернулся из-за трех морей? - cпросил преподаватель Макарона.
- На подводной лодке! - осовременил текст аксакал. - На тростниковой! Взял там, в Индии, напрокат! - приблизил он историю вплотную к нашим дням.
У преподавателя отпала челюсть, и поставить ее на место смогли только в ветеринарной клинике.
Электричка равномерно постукивала. За окном плескалось Московское море. Местные жители пытались продать каждому пассажиру по вяленой вобле и всовывали рыбу в окна на полном ходу. Забирать товар было удобно, а расплачиваться - не очень. Да и что тут говорить, отдавание денег всегда связано с определенным риском.
Началась проверка билетов. Молодая билетерша, явно выходя за рамки обязанностей, спросила:
- Что это вы тут делаете, пьете, что ли?
- Ну вот, пошла ревизионная корректура, - недовольно вздохнул Артамонов и отвернулся к окну.
- Поддерживаем отечественных производителей, - объяснил Орехов, пытаясь наладить контакт. - Слыхали, Указ вышел. О поддержке. И мы, как законопослушные граждане... сидим, поддерживаем...
- Не дурите мне голову! Быстро все убирайте! - засомневалась кондукторша.
- Мы не дурим. Просто играем в поддавки, пьем русского рецепта питье 'Вереск' и захрустываем огурцом от старушки - все отечественное.
- Пить здесь запрещено! Разложились тут, видите ли! Сейчас милицию вызову! - подняла тревогу служащая.
- Вызывайте! - не выдержал Орехов.
- Не кипятись, пятачок, милиция здесь ни при чем. Просто девушка не видит в тебе никакой племенной ценности! Отсюда все проблемы, - допустил Артамонов и включил спецэффект своего галстука.
- Не умничайте! - шарахнулась в сторону проверяющая.
- А вы хоть представляете, кто мы такие и куда едем? - теперь уже невзыскательно спросил Орехов. - Если б знали, вы бы наверняка не гоношились.
- Знаю я, куда вы едете, - в Редкино! - выпалила ревизорша. - Туда ездит всякий сброд!
- А вот и не угадали, - смилостивился Артамонов, оторвавшись от окна. - Мы едем в Калинин выполнять триединую задачу. Знаете, что такое триединая задача? Это когда трое не могут сделать то, с чем запросто справляется один. Так в словаре написано.
- Вас высадить надо! - сверкнула проверяющая строгими глазами.
- А вы сами, девушка, из Калинина?
- Какая разница?!
- Разницы никакой, просто смазываете первое впечатление о городе. А нам там жить, - вздохнул Артамонов.
- Если сейчас же не уберете, я иду за нарядом! - все больше воодушевлялась кондукторша.
- Вы бы лучше присели к нам да поговорили за жизнь, чем вот так принародно шуметь, - пригласил Орехов к столу казенную даму. - Вы же видите, что это не карты, а шахматы.
- А вот это - тоже шахматы?! - ткнула она в бутылку. - Если вы сейчас же не прекратите, я доложу о вас начальнику поезда!
- И этим окажете ему большую честь! - сказал Артамонов, поправив нагрудные ромбы на лацкане, и вернулся к брошенному разговору с Ореховым. И, что самое интересное, Михаил Иванович лично подписал Указ о присвоении Твери своего имени.
- Давай сыграем нормальную партию, - предложил Орехов и начал заново расставлять шахматы. - А то, видишь, население не врубается в поддавки.
- А кто против? - не стал перечить Артамонов. - Только ты успокойся. Ну, не получилось снять девушку прямо на марше, что поделаешь.
- Действительно, - безропотно принял удар судьбы Орехов.
- Я никак не пойму, зачем переименовывать? - параллельно возмущался Артамонов. - Это мошенничество. Сделай что-нибудь свое и называй.
- Все правильно. Каганович так и сделал. Он не поленился и, как только начали строить московский метрополитен, тут же присвоил ему свое имя. На всякий пожарный. Представляешь, был бы сейчас - Московский ордена Ленина ордена Трудового Красного Знамени и ордена Великой Октябрьской Социалистической Революции метрополитен имени Кагановича...
- Неплохо звучит. Шах! - объявил Артамонов.
- Ослеп, что ли? Открываешь короля! Настолько мы развлекли кондукторшу, что она про билеты забыла.
- Калининская область, - продолжал Артамонов чтение словаря, население - полтора миллиона человек. Из них треть - пенсионеры. Область находится на водоразделе Москвы и Ленинграда, испокон веков она поставляла туда молодежь, а в обмен получала из обеих столиц отправляемых в ссылку за 101-й километр персональных пенсионеров. Один процент от общего числа жителей области - интеллигенция. Негусто, прямо скажем. И ревизорша нам это только что продемонстрировала. Работать придется без поддержки интеллекта, без всякого расчета на понимание. Причем в крайне стесненных условиях площадь области всего 85 тысяч квадратных километров. В последний раз высшее лицо государства посещало область в 1963 году. Забытый Богом край. Депрессивный регион, одна из самых отсталых областей России. Но для Водолеев - чем хуже, тем лучше. Двадцать две тюрьмы, восемь СИЗО, семь детских приемников, пять приютов, три публичных дома. Поверхность, в основном, равнинная, на западе - Валдайская возвышенность. Одна одинешенька. Средняя температура января - минус одиннадцать, июля - плюс семнадцать, доминирующая культура - лен. Осадки - семьсот пятьдесят миллиметров в год.
- Не маловато ли будет?
- Чего? Осадков?
- Нет, публичных домов.
- Сколько есть.
- Сто сорок два памятника Ленину в полный рост, сто сидячих, восемьдесят бюстов, шесть лепнин Крупской, сто сорок семь постаментов Калинину, шестьдесят три Марксу, десять памятников Пушкину, пять Салтыкову-Щедрину, Крылова и девушки с веслом - по одному экземпляру, скульптур северного оленя - сто тридцать две.
Объявили конечную остановку. Пассажиры бросились стягивать узлы и сумки с багажных полок. Возникла опасность получить по голове мешком. Когда народ сидел, казалось, что в вагоне свободно, но, как только все бросились в тамбур, желая выйти первыми, стало ясно, что в вагоне ехало больше номинала.
- Граждане пассажиры, при выходе из вагона требуйте полной остановки подвижного состава! - посоветовал Орехов, прикрывая шахматную доску от погрома. - Кажется, приехали. Пакуемся?
- Куда спешить? Давай доиграем, тебе через ход - мат!
- Не скажи. Полчаса еще продержусь. Что-то я в последнее время проигрывать стал.
- Надо менять дебют - мне больше тебе нечего посоветовать.
- Ни за что! Я доведу его до ума.
- Странно, что оркестра нет, - удивился Орехов, оглядывая перрон.
- И виватного канта никто в нашу честь не выводит, - согласился Артамонов.
- Я считаю, область не готова к нашему приезду.
Поток пассажиров затащил назначенцев в подземный переход. С потолка и стен текла вода, под ногами хлюпало. Швеллеры для подъема детских колясок были смонтированы так круто, что молодые мамы по три раза скатывались назад вместе с колясками и поклажей. Орехов залюбовался жанровыми сценами альпинизма.
- Да, есть еще ягоды в ягодицах, - заключил он свое первое серьезное исследование подведомственной территории.
Тут же строился новый железнодорожный вокзал в виде перевернутой с ног на голову буквы 'Н'. Часы на башне показывали попеременно то 12 градусов мороза, то полночь, как в Петропавловске-Камчатском.
В целях визуальной рекогносцировки агенты ползучей информатизации двигались к гостинице пешком.
