- Может, мне пойти с тетей Паней, - начала кидаться по сторонам Шарлота Марковна. - или с детьми?
- Не надо, - предупредил ее Прорехов. - С детьми не надо. По закону на опознание имеют право только совершеннолетние родственники. А тетя Паня для него вообще никто. Даже мне нельзя, хотя я знал его как облупленного. Завтра часам к десяти утра вам надо явиться в морг первой горбольницы. Там будут ждать.
- Хорошо, - выказала полное послушание Шарлотта Марковна.
- А потом, когда получите справку о смерти, - набросал план дальнейших действий Прорехов, - надо будет заняться наследственными бумагами, чтобы законно вступить во владение долей, равно как и всем остальным имуществом домом, машиной. Мы все быстро устроим. Нидворай подготовит бумаги. После того, как документы о собственности будут на руках, вернемся к разговору о продаже. Я повторяю, цена средняя. Особенно, если поделить на двоих. Но выхода нет, потому как мы можем не получить вообще ничего. Если нас обанкротят.
- Все это верно, - не спорила Шарлотта Марковна. - Но, может, все же вызвать Артамонова для совета?
- Зачем? - не понимал Прорехов привередливости Шарлотты Марковны. Здесь он уже ничего не решить. Его права вышли в тираж. Он все испортит. Пока ему объяснишь толком, что к чему, уйдет время. Тем более, ему дуло к пузу не подставляли. Короче, бегом в морг, и оформляем на вас пакет акций Макарона по Закона о наследстве. Доля Артамонова останется у него, на нее никто не посягает. Просто его партнерами по бизнесу станут другие люди. У них на двоих будет контрольный пакет - шестьдесят шесть процентов, у него блокирующий в прежнем объеме - тридцать четыре процента. Раньше он меня с Макароном блокировал, а теперь будет сдерживать Фомината с Мошнаком. У каждого в жизни своя доля и своя юдоль, - скаламбурил Прорехов. - А хотите анекдот?
- Да уж какой тут анекдот? - сказала Шарлотта Марковна и хотела заикнуться о сумме, но постеснялась, ведь завтра опознание.
- То есть, все честь по чести - никто ни у кого ничего не отбирает, продолжил Прорехов. - Я надеюсь, вы считаете себя наследницей Макарона? Здесь у вас нет вопросов?
- Нет. Я наследница, - согласилась Шарлота Марковна. - Больше никого нет. Дастин и Жабель - несовершеннолетние. Так что, действительно, пока имею право наследовать одна только я.
- Ну, вот и славненько, - потер руки Прорехов. - Надеюсь, вы не против, если я продам свою долю Мошнаку?
- Это не мое дело! - сказала Шарлотта Марковна, пыталясь сыграть образчик твердости. - Кому хочешь, тому и продавай.
- Значит, вопросов к нам не будет, - обрадованно вздохнул Прорехов, что беседа удалась и подходит к концу. - Единственное, по закону мы должны предложить свои доли сначала Артамонову как участнику общества. На его адрес мы отправим заказные письма с уведомлением - с предложением купить. Через десять дней его молчание станет законным основанием для продажи наших долей третьим лицам.
- Честно говоря, - призналась Шарлотта Марковна, - с этим разговором ко мне уже подваливал Фоминат. Но я не стала общаться с ним на эту тему. А раз это с твоего ведома, тогда я согласна.
- С моего ведома, но с его подачи, - выправил конструкцию отношений Прорехов. - Мне он ничего не сказал, подонок, - вспылил он неожиданно. - Ну, да ладно, дела это не меняет. Простим придурку его неучтивость.
На следующий день с утра Шарлотта Марковна отправилась в морг. Там ей предложили на выбор семь обезглавленных трупов. Она ходила взад-вперед, не решаясь остановиться ни на одном. Все трупы походили друг на друга и лежали под одинаковыми простынями. Разными были только номерки, пристегнутые к одеяниям.
Морг казался бесконечно просторным - народу в последнее время полегло тьма.
- Здесь у нас VIP-отделение, - сказал сопровождающий врач. - Одни свои. Только для избранных.
- А кто отбирает? - с опаской спросила Шарлотта Марковна.
- Жизнь, - сказал человек в халате. - Вот это - известный певец, указал сопровождающий врач на отдельно стоящий стол. - Только вчера завезли. Пока не вскрывали. Нам сказали не спешить. Хоронить будут только через пять дней - из здания Дворянского собрания. Говорят, он с чем-то там не согласился. И его завалили.
Шарлотта Марковна подошла к телу певца. Врач приоткрыл простыню. Тело было прошито пулями. Значит, правду писали газеты о какой-то страшной истории - что его убили из автомата средь бела дня на глазах у жены и детей. Шарлотта Марковна не слыла любительницей подобных новостей. Насколько могла, она ограждала от них и детей.
- А вот это братья Афанасьевы, - вел экскурсию врач. - Ни заборы из колючей проволоки не спасли, ни собаки по периметру.
Братья лежали рядом, словно посматривая друг на друга.
- Это Каралин, знатный человек. Пришел из заключения и попытался затеять передел. Говорят, его убрали по согласованию для нашего же городского спокойствия.
- То есть, ни за что? - спросила Шарлотта Марковна.
- Можно сказать и так, - развел руками врач. - А это известный бизнесмен, - показал врач на высокого молодого статного мужчину. - Причина смерти - уничтожение промежуточных хозяев.
- Тоже ни за что? - спросила Шарлотта Марковна.
- Ну, как ни за что? - помялся врач. - За то, что красивый, богатый, за то, что умный. За то, что владел рестораном.
- А это кто такой худой? - спросила Шарлотта Марковна, подойдя к телу старика. - Тоже VIP-персона?
- Нет, это Григорий Лазаревич Морозов, - с удовольствием поведал врач. Ему понравилось, что посетительница заинтересовалась содержимым комнаты. Пришли убивать сына, а дверь открыл отец.
- Ну, а Владимир Сергеевич-то где? - не слышала сопровождающего Шарлотта Марковна. - Что-то я не вижу его.
- Тела сильно пострадали, много увечий, поэтому надо искать интимные признаки, - подсказывал ей врач. - Вы не припоминаете на нем ничего приметного? Вы, конечно, можете выбрать любого из этих, - врач повел рукой в сторону ближайших столов, - но нам известны все обстоятельства смерти вашего мужа.
- Известны? - напряглась Шарлотта Марковна. - Почему же они мне не известны?
- Его четвертовали, - спокойно поведал врач. - В полном соответствии с профессией, приведшей к власти. Ведь пресса - это четвертая власть, не так ли?
- Да, - согласилась Шарлотта Марковна, премного наслышанная на эту тему, и стала терять сознание.
- Ну, вот его и четвертовали, - вел ее дальше дежурный судмедэксперт. Чисто профессиональная смерть. Я бы сказал, достойная. Сначала задушили, сказал врач и, разъяв ледорубом секционный шов чуть выше грудины, показал Шарлотте Марковне отслаивающуюся интиму аорты и сдавленные подвздошные артерии. - Вообще, в этой комнате у нас - только достойные люди. Рядовые там, в соседней. А здесь - люди исключительно с понятиями. Слишком он не пришелся своими налоговыми экспериментами. Всю братву мог по миру пустить. Поэтому я вам могу точно сказать: это он. Его когда привезли, прямо так и сказали: примите аксакала.
Шарлотта Марковна, шатаясь, подошла к синему обрубку, окутанному простыней. Врач помог повторно приоткрыть тело, но Шарлотта Марковна и секунды не вынесла, сразу отвернулась. Врач сунул ей под нос нашатырь и тут же прикрыл тело снова.
- Сколько времени он здесь? - всполошилась Шарлотта Марковна.
- Да уж с полгода как, - прикинул дежурный проводник.
- А почему вы раньше меня не вызвали? - возмутилась Шарлотта Марковна.
- Не поступало команды, - признался сопровождающий. - Мы сами не были уверены. А когда провели свою проверку, буквально на днях, вас сразу и уведомили, - пояснил врач и спросил: - Ну что, он?
- Не знаю. Кажется, да, - на половину мозга согласилась Шарлотта Марковна. Она больше не имела сил
