к Асмодею, ты крест сними и спрячь куда-нибудь подальше. Увидит - беды не оберешься.
Утром старуха объяснила:
- Пойдешь по улице, через три дома увидишь покрашенный синей краской забор, там будет калитка, это и есть двор Чернопятова. Ты, главное, не бойся, смелее иди.
- А что он за человек?
- Человек! - хмыкнула бабка. - Сама увидишь. Ступай!
Тропинка вела мимо ветхих домишек. Ноги сразу же вымокли в густой росе. Вот и дом с синим забором. Валентина Сергеевна нерешительно толкнула калитку и вошла во двор. По двору ходила черная коза, но Петухова не обратила на нее внимания. Она осторожно постучала в двери дома, потом вошла в сени.
- Проходи, проходи, - услышала она приветливый голос. Шагнула в горницу. Здесь было чисто и просторно, пол застелен половиками. На стене мирно тикали ходики. За столом сидел худощавый старик и читал газету. Он посмотрел на Петухову поверх очков, отложил газету и добродушно усмехнулся.
- Пришла, голубушка, - ласково сказал старик, - а я уж заждался.
Валентина Сергеевна во все глаза смотрела на старика. Лицо его было ей незнакомо. Однако глаза, глаза она где-то определенно видела.
- Мне бы товарища Чернопятова, - осторожно начала она.
- Товарища! - передразнил старичок. - Не товарищ я, не гражданин, не господин даже. А просто дедушка Асмодей. Поняла, милая?
Петухова кивнула головой.
- Так зачем же пожаловала?
- Я, - начала Петухова и остановилась, не зная, что сказать. Старик выжидающе молчал. - Не знаю, с чего начать.
- Да с начала, милая.
- Неделю назад я случайно забрела на старое кладбище, - запинаясь, продолжила Петухова.
- Ай-ай, что же ты по кладбищам-то бродишь?
'Да он смеется надо мной', - закипая, подумала Петухова.
- И видела там...
- Ну-ну! - подбодрил ее старик.
- Видела какой-то необычный обряд, как будто из земли... покойник поднимался... - кое-как докончила она.
- Ой, страсти-то какие! - Старик изобразил притворный испуг.
- Потом, - медленно продолжала Петухова, - на памятнике я прочитала свою фамилию и дату: выходило, что мне оставалось жить тринадцать дней.
Старик кивнул головой.
- Потом стали случаться разные странные события, я не знала, что и подумать.
- И надумала прийти ко мне, - подытожил Чернопятов. - Или кто надоумил тебя?
- Агриппина Кузьминична подсказала, - нерешительно произнесла Петухова.
- А, эта... - Старик презрительно фыркнул. - Так что же ты от меня хочешь?
- Говорят, что вы можете снять наваждение.
Старик торжествующе засмеялся.
- Могу, - вдруг твердо и властно произнес он, - я все могу. А тебе, видать, жить сильно хочется.
Петухова потупила голову.
- Но сначала послужить ты мне должна.
- На все готова, батюшка, - вдруг завизжала Петухова и бросилась на колени перед стариком. Как это получилось у дамы, с чего вдруг бухнулась на колени перед каким-то старикашкой, она и сама не могла понять, как до конца не осознавала, что это - умышленная игра или неосознанный порыв. Скорее и то, и другое.
Старику выходка библиотекарши явно понравилась. Он расцвел в улыбке и потрепал ее по голове:
- Молодец, Валюта, люблю вот таких простых. - То, что он назвал ее по имени, нисколько не удивило, а вселило некоторую уверенность: дело идет на лад.
- Ладно, вставай, - продолжал старец, - нечего на полу- то валяться.
Петухова медленно встала. Она исподтишка, но внимательно рассматривала таинственного человека. Это был худощавый, сухой; но, видимо, очень крепкий, жилистый старик. Голова его была плешива, подбородок украшала редкая бородка, лицо походило на обтянутый кожей череп. И только глаза, по-молодому острые, блестящие, не мигая смотрели на нее.
'Старичок не так прост', - подумала Петухова. Всем своим видом выражая смирение, ждала приказаний.
- Значит, послужить мне хочешь? Ну что ж... Угодишь - не пожалеешь. Видела во дворе козу? Пойди подои ее.
- Да не умею я, батюшка. - Про себя она решила называть его именно так.
- А ты учись! - хихикнул старик.
Петухова вышла из дома, удивляясь странному началу знакомства с великим колдуном. Может, ему батрачка нужна? С высшим образованием...
Она нерешительно приблизилась к козе. С какого же бока к ней подходят? Коза немигающе смотрела на нее большими желтыми глазами.
- Как же тебя доить? - машинально промолвила Валентина Сергеевна.
- У-ме-е-ючи! - вдруг проблеяла коза.
- Батюшки! - Библиотекарша с испугу села на землю. Коза все так же равнодушно продолжала смотреть на нее.
- Ты что, говорить умеешь? - осторожно спросила Валентина Сергеевна.
- У-мее-ю, - раздалось в ответ.
- Кто же тебя научил?
- Он, з-мее-й, и научил. - Коза кивнула башкой на дом. 'Хозяина змеем называет...' - подумала Петухова.
- Не любишь его?
Коза промолчала.
Валентина Сергеевна с трудом верила происходящему. Подоить обычную козу еще попыталась бы. Но говорящую? Увольте!
'Интересно, - вдруг подумала она, - а каков уровень знаний у этого животного?'
- Сколько будет дважды два? - вкрадчиво спросила она.
Коза некоторое время молча смотрела на нее. Валентина Сергеевна уже решила, что не дождется ответа. Внезапно коза изрекла:
- Ты что, ду-ура? О смее-рти подумай!
Куда она попала! Бежать отсюда без оглядки. Но ноги сами потянули ее в дом.
- Ну что? - спросил старичок. - Подоила?
Валентина Сергеевна внезапно вспомнила сказку, где героине предлагают исполнить невыполнимые приказания, и засмеялась.
Старичок удивленно уставился на нее.
- Ты чего? - спросил он.
- Коза у вас смешная, - пояснила Петухова.
- А... - успокоился Асмодей. - Я уже подумал, ты надо мной смеешься.
- Как можно... - почтительно прошептала Петухова. В это время в комнату вошла высокая темноволосая женщина средних лет. Валентина Сергеевна с удивлением заметила, что глаза у женщины такие же большие, прозрачные и желтые, как у давешней козы.
- Вот пожаловала к нам гостья, - пояснил старик, кивнув на Петухову.
- Да видела уже, - равнодушно ответила женщина, - тупая какая-то... На кой черт она нам сдалась?
- Ну, ну, Глафира... - примирительно сказал старик.
Глафира пристально взглянула на Петухову.
- В ужа бы ее превратить или в крысу.
'Ой, ой, - похолодела Петухова, - такая превратит, в самое логово попала'.
- Наша гостьюшка в недоумении, зачем мы ее позвали. А затем, ласточка ты наша, чтобы посвятить тебя.
Глафира фыркнула, но промолчала.
Асмодей глянул на нее исподлобья, глаза его превратились в огненные уголья.
- Ты, бабонька, - вкрадчиво сказал он, - много себе позволять стала.
Та съежилась и ласково, успокаивающе произнесла:
- Асмодеюшка, не сердись на глупую бабу, все от скудости ума...
- Ладно. - Старик обратился к Петуховой: - Мы многое о тебе знаем. И очень уж ты нам понравилась. Тем более что ты одного с нами корня.
- То есть? - не поняла Петухова.
- Ну как же, ласточка, родословной своей не знаешь? Дед-то твой, Петухов Григорий Семенович, ведь он из наших.
- Не может быть! - подалась вперед Валентина Сергеевна.
- Может, может, ты уж поверь старику. Конечно, он в городе служил, чиновником, это верно. Но с нами связь не терял, наезжал, бывало, сюда, в Лиходеевку. Я тогда помоложе был, но помню его хорошо. А уж прадеды, прапрадеды твои вообще отсюда родом. Между прочим, мы с тобой дальние родственники.
Старик замолчал, внимательно посмотрел на нее.
- Деяния твои весьма нам по нраву пришлись. Кровь-то, она себя дает знать.
- Вы на что намекаете? - спросила Петухова.
- Как на что? А с религией как ловко ты борешься? Не без твоего участия все городские церкви закрыли.
- Я не закрывала, власть закрывала!
- Правильно, власть, но с твоей, милая, помощью. Так что спасибо! Старик встал и поклонился ей. - Приходится, конечно, тебя поправлять, подталкивать на истинную дорожку. На кладбище ты видела, на что мы способны, да и потом, я думаю, убедилась. К архивной крысе этой Забалуеву - прибежала, а я тут как тут.
Валентина Сергеевна вдруг с ужасом заметила, как лицо старика начало меняться - словно по воде пошла мелкая рябь. Через несколько секунд перед ней сидел Забалуев.
- Ну как, похож? - спросил он.
Валентина Сергеевна готова была поклясться, что похож до мельчайшей черточки. Глаза вот только. Лицо старика снова стало прежним.
- Да, - продолжал он, - или Митя. Давно он у нас поперек дороги стоит. Первый раз не в свое дело залез, теперь снова под ногами путается. Ну ничего, думаю, больше не помешает.
А с малюткой ловко как получилось. - Старик хихикнул от удовольствия. Внезапно на его месте оказался знакомый Валентине Сергеевне ребенок.
- Мама, мама, - жалобно захныкал он, - как я долго тебя ждал...
Валентина Сергеевна схватилась за сердце.
- Хватит! - громко крикнула она. - Перестаньте меня мучить!
- Слабовата она, Асмодей, - сказала вдруг Глафира, - жалостлива больно.
- Замолчи! - прикрикнул на нее ребенок. Он не торопился принимать прежний облик. Сидел на стуле, болтал не достающими до пола ногами и хитро смотрел на Петухову.
- Да, мамочка, а хочешь, каждую ночь являться буду?
- Ну ладно, - К старику опять вернулся прежний вид. - Ты, ласточка, не обижайся, так для дела надо: помучить тебя малость. Что мне понравилось, так то, что с ученым познакомилась. Вошла к нему в доверие. Вот это полезно.
Петухова похолодела.
- Профессор Струмс нам мешает. Человек он непростой,
