– Думаю, это важно, сэр, – ответил старшина, протягивая мне самый обычный с виду внутрикорабельный коммуникатор. – В бортовой сети он не зарегистрирован.
– Вот как? – Я повертел коммуникатор в руках. – Где вы его нашли?
– В трубопроводе мусоросжигателя на третьей палубе. Забарахлила пневматика, труба забилась в изгибе, и техникам пришлось очищать ее вручную. Среди разного мусора нашли и этот комм.
Я нажал кнопку включения. На экране высветилось: «Сеть не найдена». В груди у меня защемило от тревожного предчувствия.
Кивком отпустив старшину, я подошел к офицеру связи, который одновременно представлял на корабле и военную службу безопасности.
– Лейтенант Уинтерс – это в вашей компетенции. Проверьте, что с коммом.
Связист-«эсбэшник» взял коммуникатор, отключил его и снова включил. Повторив эту процедуру несколько раз, он нахмурился.
– Странно. Нет положенной паузы для поиска сети. Сразу выдается сообщение, что она не найдена. Это смахивает на маскировку… Так, сейчас проверим.
Уинтерс достал из кармана набор своих инструментов и ловко вскрыл корпус устройства. С минуту он рассматривал электронную начинку, затем поднял на меня испуганный взгляд.
– Сэр, это не внутренний коммуникатор. Это… это мощный узконаправленный передатчик с автоматической фокусировкой луча. Его сигнал достаточно сильный, чтобы пройти и сквозь обшивку корабля, и сквозь силовое поле.
Я похолодел от ужаса.
– Вы уверены?
– Да, капитан. Не ошибусь, если скажу, что это шпионское устройство.
Лейтком Купер за моей спиной тихо выругался. А навигатор Дэвис потрясенно произнесла:
– На нашем корабле предатель?!
– Боюсь, уже не на нашем корабле, – мрачно ответил я. Я не нуждался ни в каком расследовании, чтобы вычислить шпиона. Его имя мне подсказала интуиция, основанная на антипатии. – Лейтенант Уинтерс, вы можете установить, когда пользовались передатчиком?
– Постараюсь, сэр. Я подключусь к чипу памяти и, может быть, даже вытяну оттуда содержимое последнего трафика.
– Занимайтесь, – кивнул я.
Чтобы не отвлекать Уинтерса от работы, я сам вызвал контр-адмирала Сантьяго по отдельному каналу связи, доложил ему о нашей находке и высказал предположение, что обладателем передатчика был Гарсия, который воспользовался им для связи с сообщниками на лайнере, а затем выбросил его в мусоросжигатель, будучи уверенным, что замел все следы. Заметно побледневший Сантьяго собирался было что-то уточнить в моем рассказе, но в этот момент вмешался Уинтерс:
– Капитан, я вытянул текст отправленного сообщения! «Звезда Аруна, SL 20458914». А другой передатчик, с борта лайнера, подтвердил его получение. Это катастрофа, сэр!
Контр-адмирал услышал слова Уинтерса и разразился проклятиями. Я же ругался мысленно, кроя на чем свет стоит и шпиона Гарсию, и отца, который совершил величайшую глупость, отправив это ничтожество на такое ответственное задание, и адмирала Фаулера, решившего предать своих союзников… Хотя нет, тут же сообразил я, Фаулер здесь ни при чем. Он и так знал, где находится Ютланд, ему ни к чему эта информация. Значит, Гарсия затеял собственную игру, и наверняка в этом замешаны другие мятежники с «Марианны» – если не все, то некоторые. Или, может, я действительно спешу с выводами, обвиняя Гарсию в предательстве?.. Но все та же интуиция подсказывала мне, что я прав.
– Сэр, – обратился я к Сантьяго, – мы должны перехватить лайнер.
– Да, должны, – согласился контр-адмирал. – Мы, конечно, обгоним его… Вот только мы не знаем, куда он летит. Вся эта секретность…
– Я имею в виду трек, сэр. Лайнер ушел почти час назад, но его трек должен еще сохраниться.
Сантьяго обреченно покачал своей седой головой, Он выглядел растерянным и подавленным. По всему было видно, что случившееся повергло его в шоковое состояние. Старый и верный соратник отца в этой критической ситуации оказался явно не на высоте. Сейчас он, похоже, уже представлял, как будет докладывать о провале своему верховному главнокомандующему.
– Безнадежно, капитан. Беглецу достаточно было нырнуть глубже тридцать шестой степени, чтобы избавиться от следа. Или пройти вблизи одной из звезд.
– Все это так, – сказал я. – Но только в том случае, если летная команда лайнера состоит из предателей. Я считаю, что это маловероятно. Думаю, у них, как и у нас, действовал одиночка. Короче, попробовать стоит. Вы разрешаете, контр-адмирал?
– Хорошо, капитан, действуйте, – вяло согласился Сантьяго. – Попытка не пытка. Удачи вам.
– Спасибо, сэр. «Орион» связь закончил.
Когда экран с изображением контр-адмирала погас, я поглядел на своих подчиненных. Все они уже заняли свои места, готовые выполнять мои команды. Первый пилот Купер, сидевший за пультом штурмана, доложил:
– Все ходовые системы готовы к старту, капитан. Реакторный отсек оповещен и докладывает о своей готовности.
– Запустить привод в холостом режиме, – распорядился я.
– Привод запущен, сэр!
– Оператор – экстренное погружение.
– Есть экстренное погружение! – ответила лейтенант Прайс.
В принципе особой необходимости в экстренном погружении не было. Мы отставали от лайнера на целый час, и минута в ту или другую сторону ситуации не меняла. Однако я опасался, что контр-адмирал Сантьяго вот-вот выйдет из умственного ступора, сообразит, что поручил такое сложное задание наименее опытному из своих капитанов, и заменит «Орион» другим кораблем.
Мы ухнули в вакуум, прошили насквозь апертуру и очутились в инсайде. Прайс тут же приостановила погружение.
– Продолжать, капитан?
– Да, но очень медленно. Следить за состоянием вакуума.
– Слушаюсь.
На глубине десяти в тридцатой навигатор Дэвис сообщила:
– Обнаружен слабый трек! Считаю курс.
Вакуумный трек представлял собой «хвост» из возбужденных энергетических уровней, оставляемый в верхних слоях инсайда сверхсветовым приводом корабля. При глубоком погружении трек рассеивался в считанные минуты, а то и секунды, но на глубине менее тридцать третьей степени он сохранялся в течение нескольких часов – если, конечно, поблизости не находился мощный источник гравитации, вроде звезды или других крупных космических тел.
– Стоп погружение! – скомандовал я. – Офицер связи, подготовить сигнальный бакен с сообщением: «Трек найден. Начинаем преследование. «Орион», капитан Шнайдер».
– Бакен готов, сэр.
– Выпустить бакен, – приказал я, решив не возвращаться для этого в апертуру. Все равно мы находились почти на поверхности инсайда, а вакуум здесь был спокойный.
– Бакен выпущен, капитан. Пошел нормально.
– Штурман – лечь на курс, включить форсаж.
– Есть форсаж!
– Оператор – держать погружение на полстепени ниже трека. Навигатор – передавать корректировки каждые шестьдесят секунд.
– График корректировок принят. Трек стабилизируется на уровне десять в тридцать второй и одной десятой степени.
Отлично. Лайнер не пытался нырнуть дальше, чтобы замести следы, а шел на оптимальной для кораблей своего класса глубине. Как я и надеялся, члены его команды не были предателями – во всяком случае, не все вместе. У Гарсии был сообщник-одиночка – или небольшая группа сообщников, действующая
