Горан невозмутимо ухмыльнулся.
– Э, нет, совсем не глупо! – отозвался Купер. – Вы только посмотрите!
Мы уже и так смотрели во все глаза. Вокруг носовой части линкора возникло знакомое всем летчикам сияние – вторичное излучение от аннигиляции электронно-позитронных пар.
– Индуцированное погружение! – потрясение произнес Вебер. – На одном излучателе. Сейчас будет штопор… Вот!
На научном жаргоне это называлось критической дистенсией, которая возникала при неравномерном погружении корабля в вакуум. Мы, звездные летчики, предпочитали термин «штопор», позаимствовав его из арсенала воздушной авиации. Но для нас это была не фигура высшего пилотажа – это означало неизбежную катастрофу. Линкор в прямом смысле слова разорвало на куски, а в следующую секунду все части, на которые он распался, полыхнули ослепительным огнем.
То же самое случилось еще с двумя линкорами и одним авианосцем, А десяток кораблей первого класса – тяжелые крейсера, факельщики и дредноуты, – которые тоже подверглись атаке, погибли еще быстрее, не успев даже войти в штопор. Через пару секунд после залпов из «звапов» их излучатели попросту взрывались от избытка поглощаемой из вакуума энергии.
– Шестнадцать целей уничтожено, – подвел итог Горан, тут же принимаясь за составление плана для следующей группы катеров. – Четырнадцать промахов, одно ошибочное попадание – фрегат вместо десантного транспорта. Потерь – ноль. Вполне удовлетворительно.
– Удовлетворительно… – пробормотал Вебер. – Чтоб я сдох, если это только удовлетворительно! Сэр, адмирал, вы гений!
– Я знаю, – скромно ответил принц, не отрываясь от работы. – К сожалению, ни мистер Шнайдер- младший, еще на Вавилоне, ни мистер Шнайдер-старший, уже здесь, на Ютланде, не оценили моей гениальности.
– Но мы не предполагали… – начал было я.
– А следовало предположить, капитан. В спокойном вакууме мои «звапы» не действуют; в слабоаномальной области они парализуют работу излучателей. Почему бы вам было не задуматься: а вдруг при сильной аномалии проявится новый эффект? Тем более что я упомянул при вас о «вакуумном зажигании». Здесь, где энергетические уровни возбуждены до предела, очень легко зациклить излучатели, заставить их бесконтрольно поглощать энергию. Причем это фундаментальный эффект – он основан не на каких-то конструктивных особенностях излучателей, а на самом принципе их работы.
Горан сделал паузу, чтобы связаться с вернувшимися катерами и поздравить их с успешным выполнением задания. Потом, по другому каналу, приказал капитанам следующих тридцати катеров готовиться к боевому вылету.
– Нет, я вас решительно не понимаю, – продолжал он, закончив с переговорами. – Вы отнеслись ко мне, как к шуту гороховому. За десять дней вам даже в голову не пришло испытать мои «звапы» в условиях вашей аномалии. А я не навязывался – в конце концов вы здесь хозяева и лучше знаете, в чем нуждаетесь. А теперь… Теперь вам это дорого обойдется.
Я вспомнил предыдущий случай, когда нам «дорого обошлось», и поежился при мысли о том, насколько дороже обойдется на сей раз…
– Адмирал, – произнес Уинтерс. – Вас вызывает командный центр.
Принц мотнул головой:
– Мне некогда. Не собираюсь вести беседу с минутными перерывами. Сообщите, что я занят.
Вторая группа катеров уничтожила еще двенадцать тяжелых кораблей при нулевых потерях.
– Ничего, пусть будут промахи, – прокомментировал Горан. – Лучше так, чем подходить ближе, рискуя катерами.
Тем не менее при третьем боевом вылете один из катеров был подбит. Эта потеря сильно подействовала на принца, и даже то обстоятельство, что было поражено двадцать два корабля, не утешило его.
– Эх, черт, ребята, – мрачно проговорил он, обращаясь к погибшим. – Я же предупреждал вас: выбились из графика – уходите, не рискуйте.
– Вы собирались вообще обойтись без потерь? – спросил у него Купер.
– Нет, конечно. Мы все знали, на что шли. И дед отрядил со мной проверенных, опытных офицеров, готовых ко всему… Но именно на их опыт я и рассчитывал. А допустить такую неосторожность… Нет, это совсем необязательная потеря.
«Он плохой командующий, – понял я. – Способностей ему не занимать, но он не умеет главного – забывать о людях и считать корабли боевыми единицами. Как это делают отец с Павловым…»
– Ладно, – сказал Горан. – Мистер Уинтерс, передайте в командный центр информацию о «борте-47». Когда тяньгонцы пройдут мимо, пускай им займутся. Может, «звапы» уцелели. А еще сообщите, что мы переходим в сектор F 831 149. Капитан Шнайдер, готовьтесь к передислокации. Передаю координаты всем кораблям дивизиона.
На новом месте принц наметил восемнадцать целей и отправил на их поражение оставшиеся восемнадцать катеров, которые не участвовали в трех предыдущих боевых вылетах. На сей раз обошлось без потерь с нашей стороны, но было уничтожено лишь шесть кораблей – зато среди них были авианосец и десантный транспорт.
Когда шла подготовка к пятой по счету атаке, Уинтерс доложил:
– В полумиллионе километров зарегистрировано всплытие крупной группы кораблей. Позывные наши. Среди них – линкор «Биглер». Адмирал, вас вызывает командный центр.
Горан уже не мог отказаться, сославшись на длительные паузы в разговоре. Недовольно поморщившись, он ответил:
– Хорошо, соединяйте.
На экране внешней связи вновь возник вице-адмирал Бенсон – но уже не в записи, а, что называется, в прямом эфире.
– Действия вашего дивизиона впечатляют, адмирал, – произнес он. Уже само обращение свидетельствовало о том, что Бенсон в корне изменил свое мнение о принце и его катерах. – Хотя, признаться, когда я услышал вашу речь к тяньгонцам, то принял ее за обычную юношескую патетику.
– Это и была патетика. Согласен – мальчишеская выходка. Но я не мог сдержаться.
– На вашем месте я бы тоже не сдержался. Тем более что ваши слова не были пустой угрозой… Но перейдем к делу. Я получил от Главного Командования директиву, касающуюся вас, адмирал. Вам очень настоятельно рекомендуют прекратить боевые вылеты и вернуться на базу.
– Но с какой стати? По-моему дела идут хорошо.
– Даже очень хорошо, – подтвердил Бенсон. – Это не мои слова, а адмирала Шнайдера. И он просил передать вам следующее: вы рано начали. Учитывая цель, которую вы преследуете и которая совпадает с нашей, вы слишком поторопились. Подумайте над этим.
Принц вскочил с кресла и прошелся по рубке.
– Да, черт возьми! – остановившись, произнес он. – Адмирал Шнайдер прав. Я действительно поторопился. В своих планах я неявно подразумевал, что тяньгонцы будут идти на сверхсвете до последнего, но… Да, верно. Пока что с них хватит. Мы уходим. – Горан повернулся ко мне: – Капитан, приготовьтесь к старту. Мистер Уинтерс, передайте всем кораблям дивизиона, что боевые вылеты отменяются. Мы возвращаемся на базу.
– Вот и отлично, – с облегчением в голосе произнес адмирал Бенсон. – В Ставке вас ожидают с нетерпением.
Принц внимательно посмотрел на него:
– Скажите, адмирал, а что бы вы сделали, если бы я не согласился вернуться? Приказали бы капитану Шнайдеру арестовать меня и силой доставить обратно? Ведь так?
В ответ Бенсон лишь загадочно усмехнулся.
Как только «Орион» прибыл к Станции-Один, с диспетчерской поступило сообщение, что к нашему кораблю направляется шлюпка.
– Бьюсь об заклад, – с усмешкой заметил Горан, – что я знаю, кто к нам так торопится.
Принимать пари я не стал, так как и сам догадывался, с кем мы сейчас встретимся. Только не знал,
