туманом и мелким дождиком, опять нападают на Заозерную.
Тысяча против ста! Силы неравные. Местность для нас невыгодная. Впереди высокая сопка, сзади озеро Хасан.
С целью окружения наших бойцов японцы нападают с двух сторон. Опять неравный бой. Натиск японцев с честью выдержан, полностью уничтожен японский батальон.
После, окруженные с трех сторон свежими японскими подкреплениями, наши бойцы выходят из окружения, но оставляют сопку Заозерную в руках врага. Этим заканчивается первый этап борьбы. Дорогой ценой, потерей свыше тысячи человек достается японцам сопка Заозерная.
Рота Левченко вместе с группой пограничников выходит в район высоты 68,8 и присоединяется к подошедшим на поддержку нашим пастям.
Это было только начало боев в своеобразных условиях: ночью, в горах, в окружении, при отсутствии естественных рубежей укрытия для нашей горстки бойцов, в крайне тяжелых условиях для маневрирования, при отсутствии связи со своими частями.
Бои 2-3 августа проходили в таких же тяжелых условиях. Части вступали в бой с марша, без необходимого времени для разведки местности, для подготовки к бою.
В периоды наступлений и боев штабы не всегда успевали за своими частями. Иногда от взрывов снарядов рвалась связь. Это затрудняло управление боем, своевременное ознакомление с обстановкой на передовых линиях, с положением наших войск и войск противника.
В этих условиях роль комиссара, роль политработника крайне велика и ответственна. Комиссар должен быть каждую минуту осведомлен об обстановке. Он должен направлять умы и настроения бойцов. Он обязан везде быть, все знать и всегда быть на наиболее ответственном участке боя, чтобы своим примером воодушевлять бойцов и командиров на героические подвиги, пресекать всякие попытки внести замешательство и панику.
На маневрах и учениях мы не всегда представляем себе реальную обстановку боя. Над нами там не рвутся снаряды, не свистят пули. Мы не видим там раненых и убитых бойцов. Перед политработником не встает вопрос, как вынести раненого товарища из боя, когда каждую секунду грозит опасность самому быть убитым или раненым. Перед ним не встает также вопрос: где хоронить убитых и кто должен заниматься этим в данную минуту, когда каждый боец занят своим делом? На маневрах обычно комиссар части или соединения не думает: где сейчас двуколка с патронами, есть ли снаряды для такой-то роты или батальона, достаточно ли гранат в таком-то пункте?
На маневрах или учениях комиссар задумывается над тем: вовремя ли будут накормлены бойцы, будут ли обеспечены водой, как будет организован ночлег, каково настроение бойцов, как доставить им почту и корреспонденцию. На учениях заранее известно, что впереди никакого противника нет, что кухни придут |в условленное место, снарядов подвозить не нужно. Медицинские пункты, дивизионные обменные пункты в лучшем случае проводят свою будничную работу, а то и просто создаются условно.
В боевой обстановке все эти вопросы реально и во всей остроте встают перед комиссаром. Бои заставляют до пределов напрягать нервы и командира и бойца; в то же время требуется максимум хладнокровия к спокойствия в принятии решений. Иногда минуты могут решить исход боя в том или ином пункте или участке боя. Стоны своевременно не убранных с поля боя раненых или трупы убитых товарищей влияют на психику бойца. Нехватка патронов у бойца или пулеметчика также остро влияет на настроение. Правда, боец не беспокоится об обеде или газете во время огневых схваток и забывает о сне и еде во время атак, но каждый комиссар об этом должен помнить всегда и беспокоиться о своевременном предоставлении бойцу и того, и другого, и третьего.
Как мы, комиссары, были ориентированы в конкретной обстановке, как мы доводили обстановку до красноармейцев?
С самого начала событий комиссары частей регулярно знакомились с обстановкой путем личного общения; с комиссаром соединения, от которого получали задания, знакомились с оперативными сводками. Использовали личное общение с командирами своих подразделений, с политическим аппаратом частей и соединения.
Правда, каждый час, каждые 10-15 минут поступали все новые и новые сведения, часть которых нуждалась в серьезной проверке.
Поэтому знакомство с обстановкой, ориентировка политсостава у нас проводились по основным, уже проверенным данным. Комиссар части, получив эти данные, знакомил с ними своих политработников, секретарей партийных и комсомольских организаций и давал соответствующие указания.
Во время боя комиссару стрелковой части работать труднее, чем комиссару-артиллеристу.
Пехота находится все время под непосредственным огнем противника, стрелки! очень часто меняют свое местоположение, применяются к местности. Пехота в бою подвижнее любого рода войск, и руководить ею во время боя чрезвычайно трудно.
Артиллерия более привязана к своим пунктам, она располагается дальше от передовых линий, меньше подвергается огню противника.
Совершенно отличны условия работы в бою частей связи, танковых и саперных войск.
Поэтому мы в своем руководстве требовали от комиссаров учитывать особенности своих частей.
Комиссары стрелковых частей всегда находились на наиболее ответственных участках, на второстепенные посылали инструкторов пропаганды, секретарей партбюро и других политработников. Комиссары артиллерийских частей имели возможность бывать во всех подразделениях.
Не все товарищи ясно представляют себе место комиссара во время боя. Одни говорят, что комиссар должен быть непрерывно на командном или на наблюдательном пункте и вместе с командиром управлять боем. Другие говорят, что эмиссар должен быть только на передовых линиях и оттуда управлять боем, показывая личный пример.
Такие товарищи не понимают, что боевая обстановка богаче всяких безжизненных схем: и; она всегда отвечает на вопрос, где должен быть комиссар - глаза и уши партии, душа части.
Хочется в этой связи показать работу отдельных комиссаров, которые не придерживались ни одного из этих неверных взглядов, а были там, где должен быть комиссар, и руководили частью в бою так, как этого требует Центральный Комитет нашей партии, как требует товарищ Сталин.
Весь наш народ знает славное имя комиссара Пожарского, погибшего смертью героя в одной из схваток. До вступления его части в бой он систематически поддерживал, связь с политсоставом, с комиссаром соединения, знакомился с обстановкой и держал в курсе событий весь личный состав своей части.
Когда часть пошла в бой, он находился в центре ее. В наиболее тяжелые часы и минуты боя он был впереди части, увлекая на подвиги своих бойцов и командиров. Он умело бросал боевые призывные лозунги бойцам. Он был грозен в бою и ласков к бойцам и командирам в промежутки между схватками.
Пожарский непрерывно держал связь с комиссаром соединения и политотделом. Он умело руководил партийной и комсомольской организациями. Силы и актив у него были расставлены хорошо. Он знал людей своей части, каждого командира в отдельности, он знал очень многих бойцов. Он знал всех, и его знали и любили все бойцы и командиры.
Недаром многие из бойцов и командиров заплакали, увидя своего комиссара убитым. Недаром поэтому после смерти тов. Пожарского они призывали: 'Отомстить за смерть комиссара! Вперед за родину! Вперед за Сталина! Смерть проклятым гадам - самураям!' С этими лозунгами часть бросилась в атаку и выбила японцев из окопов, не зная пощады к врагам.
Каждая схватка еще больше возбуждала ненависть к врагам, смелость и решительность в атаках, в которых бойцы ломали все преграды.
Преемником Пожарского оказался тов. Саморуков. Раньше о нем распускали всякие слухи, оклеветали его, стремились исключить из партии и уволить из армии. Правда, накануне боя эти клеветники и враги были разоблачены.
Саморуков 29 июля явился в. штаб к комиссару соединения из отпуска. Он был за штатом. Политотдел послал Саморукова представителем в часть на передовую линию с определенным заданием, и он выполнил его. После смерти тов. Пожарского он был назначен комиссаром. Работал отлично, очень быстро освоился с ролью комиссара, правильно понял свои задачи, по-большевистски их выполнил и сейчас работает комиссаром, показывая образцы большевистского руководства.
Комиссар части тов. Дмитриев - участник гражданской войны, преданный сын нашей партии. Он был занижен в звании. Над ним издевалась вражеская сволочь. Его наметили к увольнению.
Но и здесь врагам и их покровителям не удалось довести до конца свою гнусную линию. Они были пойманы с поличным. А тов. Дмитриев так же, как и Пожарский, руководил своими бойцами и командирами, воодушевляя их на выполнение боевой задачи.
Его часть, как специальная, имела задачей укрепление границы. Дмитриев вместе со своими бойцами неоднократно менял лопату на винтовку. Бойцы его части наиболее дружно отражали контратаки японцев на Заозерной и на Пулеметной. Раненый в одной из таких контратак, он до последней возможности не покидал поля боя.
Или вот другой пример, которому не следует подражать, пример комиссара Бондаренко. 31 июля он весь день пробыл на командном пункте в качестве наблюдающего. 6 августа он впал в другую крайность - с одним батальоном ушел вперед и пробыл с ним на сопке Заозерной четверо суток, совершенно не зная, что у него делается в тылах. Вывод нужно сделать такой.
Комиссар во время боя должен обозревать весь участок и быть там, где наиболее опасно, где требуется быстрое, решительное действие. В решительную минуту он должен быть в решающем пункте, там, где требуются вовремя большевистский призыв-, большевистский пример.
